Кайса Ингемарсон - Проще некуда

Анника уставилась на экран и попыталась прокрутить текст вниз, но звуковой сигнал недвусмысленно сообщил, что это невозможно – в письме не было ничего, кроме того, что она уже прочла. Как глупо. А чего она еще ждала? Ей бы следовало почувствовать облегчение, а не разочарование. Ясно же, что Рикард для нее слишком крутой. Да и что было-то? Немного флирта на корпоративе, о чем тут вообще говорить?

Она закрыла письмо и долго сидела, глядя в окно. Потом тряхнула головой, как будто хотела отогнать прочь картины, встающие перед глазами, и избавиться от чувства, которое пыталась игнорировать все каникулы. Анника дважды кликнула на экселевский файл, и на экране возникла таблица с затейливым орнаментом из цифр. Статистика. Это направит ее мысли в более конструктивное русло.

К концу дня Анника чувствовала себя куда спокойнее, почти радостно. Как будто ходишь-ходишь в неизвестности, подозревая у себя серьезное заболевание, и вдруг оказывается, что ничего опасного нет. Опухоль доброкачественная, и жизнь продолжается.

По дороге домой Анника остановилась около цветочного магазина и хотела купить большой букет роз, но передумала, когда услышала цену Пожалуй, Том порадуется и трем цветкам, подумала она, беря из рук продавца обернутый бумагой букет.

– Это мне? – удивился Том, развернув цветы. – С чего вдруг?

– Потому что… – Анника не знала, что ответить. Казалось довольно неуместным рассказать об аналогии с заболеванием, оказавшимся неопасным. – Потому что мне захотелось подарить их тебе. Потому что ты мой муж.

Говоря это, она почувствовала, как внутри все сжимается, а на глаза наворачиваются слезы, как будто эти слова произносил кто-то другой.

– Спасибо. Потрясающие розы. Уж сюрприз так сюрприз!

Том достал белую вазу, которую им подарили на свадьбу Конрад и Лолло, приятели, которых они с тех пор ни разу не видели.

– Кстати, звонила Милла. Мы забыли у них варежки Микаэля. Она спрашивала, можно ли ей заехать к нам завтра вечером. У нее все равно какие-то дела в центре.

– Отлично.

Напряжение спало. Анника переключилась на варежки, которые не смогла найти утром.

– Ты ведь помнишь, что завтра я еду в Норчёпинг на конференцию?

Анника бросила на мужа удивленный взгляд:

– Да, точно, а я и забыла. Ты же останешься там ночевать?

Том поставил вазу с цветами на обеденный стол на кухне, где уже был накрыт ужин. Розы смотрелись там странно – как будто павлин неожиданно затесался среди сереньких воробьев.

– Андреа! Микаэль! Идите есть, ужин готов! – прокричал Том и выставил на стол блюдо с жареной кровяной колбасой.

Анника с отвращением посмотрела на черные ломтики. Она никогда не любила кровяную колбасу – ни в детстве, когда в школьной столовой ее всякий раз подавали с капустным салатом, ни сейчас. Но Тому она нравилась, и он упорно готовил ее, называя "полезным деликатесом". Дети тоже были довольны, так что Анника смирилась, она же уже взрослая, надо принимать вещи как есть.

После еще нескольких призывов дети наконец прибежали на кухню. И тут же принялись что-то рассказывать, перебивая друг друга. Микаэль капнул брусничным вареньем себе на новый джемпер, подаренный ему на Рождество. Андреа назвала его растяпой, Том сделал ей замечание и налил молоко. Тяжелый сладковатый запах колбасы висел в воздухе, и Аннику начало подташнивать. Она посмотрела на розы, на идеально раскрывшиеся темно-красные лепестки. Когда подошла ее очередь положить себе колбасы, она отказалась.

– Я лучше съем бутерброд, – сказала она и отодвинула блюдо, на которое не могла даже смотреть.

Андрея возмутилась:

– Надо есть нормальную еду. Вы нам всегда так говорите!

– Я плохо себя чувствую, – попыталась оправдаться Анника.

И это было практически правдой. Ей действительно стало бы плохо, если бы она притронулась к этим противным черным кускам. Никакое варенье в мире не могло сегодня скрасить ей ненавистное блюдо. Том с удивлением смотрел на нее, но она не стала встречаться с ним взглядом. Она продолжала разглядывать цветы. Такие красивые!

Наконец она повернулась и взглянула на сидящего напротив мужчину, склонившегося над тарелкой сына. Прислушалась к своим чувствам, надеясь ощутить былое замирание под ложечкой. Знакомое до мелочей лицо, темные волосы… А у нее – никаких эмоций. Ничего.

Дети наконец уснули. Уложить их спать в отсутствие Тома всегда сложнее. Анника не привыкла управляться со всеми делами одна – ей крайне редко приходилось по вечерам оставаться в одиночестве. По телевизору как раз начиналась "Скорая помощь", и на столе перед ним уже стояла чашка со свежезаваренным чаем. На какое-то мгновение Аннике захотелось махнуть рукой на сериал. Можно ведь сесть и просто почитать. Но притягательность этого непритязательного развлечения была слишком велика. Анника наслаждалась моментом и вздрогнула от неожиданности, когда раздался звонок в дверь. Кто бы это мог быть в такой час? Анника тихонько подошла к двери и посмотрела в глазок. Наверняка очередной торговец, наверное, лучше вообще не открывать. Но это оказалась Милла. Анника впустила ее.

– Привет! Совсем забыла, что ты обещала зайти. Проходи.

Из комнаты доносился спор врачей. Кажется, речь шла о вводе трубки в трахею.

– Я не хочу тебе мешать.

– Ты совсем не мешаешь.

Впрочем, это было не вполне правдой. Анника отнюдь не отказалась бы провести вечер в одиночестве, но Милла уже зашла в квартиру.

– Вот варежки, – сказала она и протянула их Аннике.

– Спасибо. Раздевайся. Хочешь чаю?

– С удовольствием.

Анника прошла на кухню и налила Милле чай. Они сели на диван в гостиной, и Анника, секунду поколебавшись, выключила телевизор. Наступила тишина.

– А где Том?

– Уехал в Норчёпинг на конференцию. Вернется завтра.

– И тут я валюсь тебе на голову и мешаю тебе отдыхать от всех.

– Прекрати! Ты ничуть мне не помешала.

Они выпили чая, поболтали о детях и о работе. Наконец Милла перевела разговор на тему, которую ей явно не терпелось обсудить.

– Знаешь, я тут подумала о том, что ты говорила о Томе…

– Да?

– Ну, что ты ничего не чувствуешь… Извини, а ни к кому другому ты чего-нибудь не чувствуешь?

– К другому?

Милла смущенно посмотрела на нее.

– Да. Не знаю, почему мне так показалось. Это всего лишь ощущение. Может быть, ты попыталась заполнить эту пустоту кем-то еще?

Анника растерялась, не зная, что ответить. Она никому не рассказывала про Рикарда. Да и, говоря по правде, о чем там рассказывать?

– Конечно нет. – Анника коротко рассмеялась, показывая, сколь нелепо такое предположение.

Милла облегченно кивнула.

– Вот и хорошо. Прости, что я заговорила об этом. Мне пришло в голову, что в вашем случае такое запросто могло случиться. Надеюсь, ты не обиделась.

– Нет, что ты. – Анника помолчала. – Собственно говоря, была тут одна небольшая история.

– И что же за история?

– Да ничего особенного. – Анника снова рассмеялась. – Это и в самом деле ерунда.

Милла смотрела на нее, и во взгляде не было ни капли удивления. Это рассердило Аннику.

– Эй! Что может, по-твоему, значить немного флирта на корпоративе? – Смех Анники прозвучал натянуто.

Милла ничего не ответила, и вопрос так и повис в воздухе. Воцарившееся молчание вынудило Аннику продолжить:

– Это один из наших менеджеров, новичок. Я тебе вроде бы о нем рассказывала. Рикард.

Милла кивнула.

– Всего-то один поцелуй на прощание. Ничего серьезного! Это ничего не значило. Вчера я получила от него мейл, в котором нет ни намека на произошедшее. Он даже не упомянул тот вечер, настолько там все было невинно.

– Это было невинно, потому что он не упомянул, или он не упомянул, потому что это было невинно?

– А что, есть разница?

– А разве нет?

Анника пожала плечами. Ей не нравилась серьезность Миллы и хотелось отшутиться.

– Во всяком случае, я не собираюсь разводиться из-за того, что случилось.

Это прозвучало совсем не так забавно, как мыслилось Аннике, и она попробовала зайти с другой стороны.

– Мне было всего-навсего приятно почувствовать, что кто-то меня оценил. Мы потанцевали, повеселились. Это все было сто лет назад. И я не собираюсь мучиться из-за этого угрызениями совести.

– Само собой, тебе не надо стыдиться того, что тебе было весело. И такие вещи вполне могут быть совершено невинными. Если ты чувствуешь, что так и есть…

– Да, так и есть.

Аннике хотелось закончить разговор. Чтобы ее оставили в покое, и тогда она досмотрит серию и выпьет еще чаю, но не тут-то было. Милла не собиралась бросать эту тему.

– А что, если Том оказался бы в аналогичной ситуации? Вот представь, что сегодня на конференции он делает то же, что ты тогда. Тебя бы это не задело?

Анника задумалась. Вспомнила прощальный поцелуй, который на самом деле был далеко не таким невинным, как ей хотелось изобразить.

Вспомнила их объятие. Ее руки у него на плечах. Его руки, обвивающие ее талию. Шепот. Слова, которые были ими сказаны. Представив, что с Томом происходит нечто похожее, Анника не возмутилась и не рассердилась. Наоборот, почувствовала облегчение. Они были бы квиты, и это было бы прекрасно.

– Нет, меня бы это не задело, – искренне ответила она.

Милла больше не стала ее расспрашивать. Они еще немного поговорили о делах и о детях, а потом она сказала, что ей пора домой, и Анника снова осталась одна. Она включила телевизор и немного пощелкала кнопками, но ничего интересного не нашла и решила пойти лечь.

Она долго не могла уснуть. Без Тома постель казалась пустой. Анника представила себе гостиницу в Норчёпинге, танцы под оркестр, мини-бар… И вдруг поняла, что ей это на самом деле не нравится. Совсем-совсем не нравится.