- В чем?

- Не знаю. Попить. Помочь с ребенком.

- Ничего не нужно. Я уже сама могу справиться. Не нужно сидеть около меня всю ночь без сна...

- Я видел, как ты заснула.

Жанна не знала, что ответить, поэтому промолчала. Потом сказала:

- Не мог бы ты положить эти мокрые пеленки в ванную:

- Разумеется! - немедленно откликнулся он. - Вот видишь, я и пригодился...

- Очень мило с твоей стороны, - пробормотала она. - Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, - сказал он.

На следующее утро пришла Люси, немного помогла и отправилась домой, оставив Жанне холодный ужин в спальне. Впервые после родов ей предстояло ночевать одной. Она подумала, что в любом случае её положение куда лучше, чем было у той женщины в хижине на Аляске: по крайней мере, в доме был телефон. Правда, у той женщины не было тайны...Но нынче вечером и с тайной так или иначе будет покончено.

Она была готова к одиночеству, так что стук в дверь напугал её. На негнущихся ногах она спустилась вниз и обнаружила, что пришел... Жак. Она испытала такое облегчение, что даже не пыталась его скрыть.

- Прости, я вытащил тебя из кровати, - сказал Жак вместо приветствия.

- Я никого не ждала, - машинально ответила она.

- Я не собирался приходить, но, по-моему, тебе не следует пока оставаться одной. Иди, ложись, тебе вредно стоять здесь на холоде.

Но она не могла шевельнуться и только с испугом смотрела то на Жака, то на лестницу, по которой он предлагал ей подняться.

- Хочешь, я отнесу тебя наверх? - предложил он.

Испуг помог ей обрести силы и, цепляясь за перила, она кое-как добралась до спальни. Юркнула в постель и сжалась там, пытаясь унять дрожь во всем теле.

- Прости, я напугал тебя, - снова извинился он.

- Люси не говорила, что ты собираешься прийти. Я подумала, что это...

Она не договорила, но Жак, похоже, все понял.

- Ты не в претензии, что я пришел? - мягко спросил он.

- Вовсе нет, - ответила она и удивилась той несвойственной ей покорности, которая прозвучала в её голосе. - Я рада...

- Я захватил с собой книгу, - сообщил Жак, снимая пиджак и усаживаясь в кресло.

- А как же работа? - спросила Жанна, чувствуя, как медленно согреваются её озябшие ноги. - Закончилась?

- Работа? - искренне удивился он. - А-а, ты о прошлом вечере! Нет, я никогда не работаю.

- А зачем же было делать вид?

- Только для тебя, - искренне ответил он.

- Зачем? - пожала плечами Жанна. - Я, кстати, не слишком в это поверила.

- А мне это и не было нужно. Просто ты хотела, чтобы я занялся работой, вот я и занялся...

- Видимостью работы, - закончила за него Жанна. - Понятно. А книга тоже камуфляж?

- Нет, книги я читаю.

Он показал ей обложку. Это был роман Эмиля Золя "Тереза Ракен", Жанна обрадовалась, что читала эту книгу: это протягивало между ними тонкую нить взаимопонимания.

- Довольно грустное чтение, - заметила она и рассмеялась. - Впрочем, и у меня не веселее.

Жанна читала роман Андре Жида "Узкая дверь". По реакции Жака она не поняла, читал он этот роман, или просто одобряет её выбор.

- Я хотела тебя кое о чем попросить, - неожиданно для себя самой сказала она. - В кладовке на кухне, по-моему, завелась крыса. Она так шумела... Ты не посмотришь?

- В кладовке?

- Ах да, ты же не знаешь. Там, за старым сундуком есть дверца, оклеенная обоями. За ней кладовка.

Жак послушно встал и отправился вниз, а она, сжавшись в комок, ждала... Чего? Она не знала. Снова раздались шаги Жака и в дверях возникла его массивная фигура.

- Там нет крысы, - сообщил он спокойно. - Или она затаилась. Но если я услышу её сегодня ночью, то пойду и прибью. Не бойся. Господи, ты совсем белая!

- Это, наверное, от слабости, - пролепетала Жанна.

Конечно, там не было крысы! Но там должен был быть... Значит, ей действительно все померещилось, у неё начинались роды, она плохо соображала... А кровь на полу? Возможно, и это не имеет никакого отношения к её фантазиям.

- Ты в порядке? - обеспокоено спросил Жак.

И она улыбнулась ему медленной, успокоенной улыбкой:

- Теперь - в полном порядке.

Позже он принес ей чашку чая, немного слишком крепкого на её вкус, но она выпила все с удовольствием. А потом она заснула, но на сей раз сон не был для неё убежищем от докучливого соседа и не спасением от мрачных воспоминаний, ей просто захотелось спать и она отдалась во власть этого чувства.

Когда ночью она проснулась, чтобы покормить ребенка, Жак сидел в темноте. Забирая мокрые пеленки в ванную, он тихо сказал:

- Видишь, я уже сам знаю, что нужно делать.

Он пришел и на следующий вечер, хотя забегавшая днем Люси ни словом не обмолвилась о возможном визите мужа. Жанна уже не нервничала, она спокойно открыла дверь, не испытывая никакого замешательства или смущения.

Он приготовил яичницу, заварил чай, потом прочел несколько страниц в своей книге. Жак непрерывно курил, воздух в комнате стал совсем спертым, пахло не только табаком, но и молоком, духами и мокрой тканью.

Годы спустя, ощущая хотя бы один из этих запахов, Жанна почти теряла сознание от нахлынувших воспоминаний.

Как-то, оторвавшись от книги, Жак сказал:

- Здесь так хорошо, так жарко... Мне нравится.

- Это вредно, когда так жарко, - попробовала возразить Жанна.

- Потому-то мне и нравится.

- Потому, что вредно? - удивилась Жанна.

- А тебе нравится только то, что полезно? - с легкой иронией спросил Жак.

Жанна не нашлась, что ответить. Было так жарко, что она сидела в постели в одной тонкой рубашке с голыми плечами и руками, а Жак расстегнул рубашку и закатал рукава до локтей. Время от времени Жанна бросала взгляд на руки Жака и удивлялась, что не испытывает и тени прежней неловкости и смущения. Наоборот, присутствие Жака было ей приятно. А он сидел и... ждал?

- Мне очень нравится твоя квартира, - как ни в чем не бывало продолжил он. - Она такая... такая... Как разношенные шлепанцы.

- Здесь жуткий беспорядок, - слабо запротестовала Жанна. - Люси, наверное, ужасно чувствует себя здесь, в такой помойке.

- Достаточно того, что наш дом практически стерилен, - заметил Жак с еле уловимой нотки горечи в голосе. - Если мне приходит охота выкурить сигарету, я должен держать пепельницу, иначе её моментально уберут и вымоют. И так во всем.

Жанна подумала, что Марк вечно пилил её именно из-за беспорядка в квартире. Что ему-то как раз понравилась бы манера Люси все убирать и чистить. По идее, Люси должна была бы выйти за Марка - богатого и аккуратного. А он достался Жанне. Как глупо!

Жанне было трудно заснуть после целого дня безделья, но она боялась как-то нарушить неожиданно сложившийся ритм совместных вечеров с Жаком. Она укладывалась спать в одно и то же время, потом роняла книгу на пол и изображала глубокий, ровный сон. Жак вставал и гасил свет возле её постели. Но в один из вечеров он этого не сделал, просто стоял и смотрел на нее, как бы спящую. Потом отошел и встал у противоположной стены. Жанна услышала его тихий-тихий голос:

- Ты не спишь.

- Не сплю, - так же тихо ответила она, не шелохнувшись.

Наступила тишина, потом Жак сказал, уже не понижая голоса:

- Я хочу лежать в твоей кровати.

Она знала, что он скажет именно это.

- Тогда ложись, - просто ответила она.

- Можно?

- Конечно.

Но он медлил, словно боялся поверить в её щедрость. От его неожиданной нерешительности у неё на глаза навернулись слезы, тогда Жак подошел, сел на край кровати и взял руку Жанны.

- Понимаешь... - сказал он.

- Конечно, - снова сказала она, словно отвечая на недосказанную фразу.

Они встретились глазами - впервые за семь лет их знакомства-родства. Потом Жанна отвернулась, а он погасил свет, разделся и кровать заскрипела под его тяжестью. Спустя мгновение Жак сказал:

- Я зажгу свет. Мне нужно видеть твое лицо.

И Жанна покорно кивнула в ответ, словно он мог видеть это в темноте.

Он смотрел на нее, лежавшую с закрытыми глазами, так, словно видел впервые. Потом осторожно, точно боясь сломать, провел пальцами по её щеке и шее, погладил волосы... Жанна лежала на боку, в той позе, в которой обычно засыпала, и Жак положил руку ей на плечо жестом собственника и защитника одновременно. Тяжелая рука странным образом освободила Жанну от бесполезной легкости одиночества, она открыла глаза и как-то по-новому посмотрела на давно знакомый до мелочей потолок спальни, на все его трещины, облупившуюся штукатурку, пятна. Потом она сказала:

- А ведь я могу сейчас уснуть.

- Спи, - отозвался он чуть более резко, чем ей хотелось бы, а затем повторил уже мягче. - Конечно, спи.

И Жанна точно провалилась в сон. Потом она удивилась тому, с какой легкостью заснула, словно выполняла данный ей приказ. Она знала, что эти первые минуты взаимного узнавания никогда уже не вернутся, но все равно не могла противиться, подчинилась, и понимала, что так теперь будет всегда.

Когда Жанна утром проснулась от плача ребенка, Жак крепко спал, и его не разбудило даже то, что ей пришлось встать с кровати и начать кормить дочку. В глубине души Жанна обрадовалась возможности спокойно рассмотреть его лицо. Жак лежал на боку, глубоко дышал и казался таким далеким, таким посторонним...

Он выглядел очень мощным и был почти седой. В тридцать с небольшим лет! Жанна робко протянула руку и прикоснулась к его спине. Тепло, точнее, жар его тела точно обжег ее: она меньше удивилась бы, если бы он оказался холодным, как лед. Потом она вдруг устыдилась, что он может застать её за таким некрасивым занятием, как подглядывание исподтишка и, уложив в кроватку задремавшего ребенка, юркнула в постель. Ей пришла в голову странная мысль: она своим любопытством может все погубить, как погубила себя Психея, подглядывавшая за спящем Амуром...