Бренда Джойс - Прощай, невинность!

— Я понимаю, мама, — тихо сказала Софи. Она догадалась, что Сюзанна имеет в виду ее отца, но ей не хотелось сегодня говорить на эту тему. — Тебе ведь известно, меня не интересуют мужчины.

Сюзанна посмотрела ей в глаза:

— Таких мужчин все женщины находят интересными, Софи. И вряд ли ты окажешься исключением.

В гостиной было достаточно свободных кресел, но Хилари Стюарт встала навстречу Софи, одарив ее мягкой улыбкой. Девушка быстро села на ее место. Ее не удивил добрый жест Хилари, миссис Стюарт всегда была добра и ласкова с ней, и Софи ее тоже любила. Большинство друзей Сюзанны искренне жалели Софи и не слишком стремились это скрыть. Софи, в свою очередь, не обращала внимания на их снисходительность. Но в отношении к ней Хилари не сквозила жалость. Не то чтобы она делала вид, будто не замечает хромоты девушки, нет. Просто Хилари всегда держалась легко и добродушно и ничуть не менялась в ее присутствии. Но теперь Софи никак не могла выбросить из головы мысль, что ее милая соседка — тайная обольстительница. И не могла держаться с Хилари так же легко и непринужденно, как всегда, хотя ее саму это пугало и смущало.

Софи вдруг заметила, что многие женщины смотрят в ее сторону. Ей стало неловко. Она вспомнила недавние слова матери. Неужели и гостьи тоже считают, что она поощряла Эдварда Деланца?

Все видели, как он флиртовал с ней, разве они могли этого не заметить?! И теперь все леди разглядывали ее с искренним удивлением, с едва скрытым любопытством, и их внимание не имело никакого отношения к ее хромоте. Софи была уверена в этом. Даже Хилари несколько раз весьма странно посмотрела на нее.

Внезапно Софи рассердилась. Сегодня все идет не так, как надо. Она невероятно устала, невероятно переволновалась. Она видела то, чего видеть не следовало, испытала совершенно ненужные чувства, вообразила то, что для нее невозможно. Эдвард Деланца случайно пошатнул ее тщательно выстроенный, уравновешенный мир, а сам об этом даже не догадывался.

И все же она, хромая, чудаковатая и некрасивая, ждала, когда он вернется в гостиную, надеясь, что он снова примется ухаживать за ней. Следовало бы уйти наверх и приняться за работу. Ее жизнью было искусство, а это жизнь серьезная, наполненная трудом. И Софи казалось несправедливым, что сегодня в ее мир ворвался Эдвард Деланца, заставив ее ощутить себя женщиной, заставив почувствовать опасность, исходящую от мужчины… Да, это слишком несправедливо!

— Дорогая, о чем ты задумалась?

Софи только-только решила наконец покинуть гостиную — до того как вернется Эдвард Деланца и она снова публично выставит себя дурочкой или, того хуже, чувства ее достигнут такой силы, что ей уже не удастся справиться с ними… Но вопрос Кармин остановил ее.

Кармин Вандербильт была некрасивой и тощей — Софи без труда оценила ее взглядом художницы, — но ее недостатки заметить было нелегко, поскольку изумительные французские туалеты, скрывающие изъяны фигуры, драгоценности, которыми она всегда увешивалась, ошеломляли даже искушенное светское общество, а ее парикмахер творил чудеса, используя единственное природное достоинство Кармин — роскошные иссиня-черные волосы. Более того, Кармин Вандербильт считалась самой богатой наследницей в Нью-Йорке, если не во всей Америке. Все знали, что она собирается замуж за обнищавшего британского аристократа. В последние годы в среде богатых невест стало модным выбирать женихов с титулами, и один такой титулованный холостяк ухаживал сейчас за Кармин — это был весьма пожилой герцог.

Наследница миллионов улыбалась, но в ее черных глазах таилась злоба.

— Боюсь, я не расслышала вопроса, — неуверенно произнесла Софи. Ей редко приходилось сталкиваться с этой особой, но сейчас она явственно почувствовала исходящую от Кармин враждебность.

— Что ты думаешь о мистере Деланца? Вы так долго беседовали перед обедом, наедине, наверное, у тебя сложилось о нем какое-то мнение?

Гостиная внезапно погрузилась в молчание, более дюжины дам, изумительно одетых и украшенных драгоценностями, уставились на Софи. Она почувствовала, как на ее лице вспыхнул обжигающий румянец.

— Мы… мы просто болтали, — пробормотала она внезапно осипшим голосом. — Он… кажется, он… очень мил.

Кармин рассмеялась. Остальные дамы захихикали на разные голоса. Кармин повернулась к Хилари.

— Думаю, мистер Деланца одержал очередную победу, — сказала она и разразилась самым настоящим ржанием.

Софи вцепилась в подлокотники кресла. Она хотела ответить как можно мягче, но тут вдруг ей пришло в голову, что Кармин просто завидует.

Ясно было, что богатой наследнице хотелось быть на месте Софи, внимание Эдварда Деланца немало польстило бы ей. Софи смотрела на Кармин широко раскрытыми глазами, видя за роскошным платьем, дорогими украшениями и огромным состоянием тощую, мелочную старую деву. Задумалась Софи и о другом. Так ли это приятно и радостно — ждать, когда тебе предложит руку и сердце потасканный старый герцог, сознавая при этом, что ему нужны лишь деньги?

И Софи понимала, что, если она решит выйти замуж, ее ждет то же самое. Ее отчиму придется выложить немалые денежки, чтобы подыскать ей мужа.

— Думаю, все мы очарованы мистером Деланца, — услышала Софи слова Хилари, решившей прийти ей на выручку.

Софи уже собралась заговорить, потому что ей неприятно было заступничество Хилари. Но Кармин, язвительно усмехнувшись, продолжала:

— Но ведь не все мы калеки, дорогая Хилари. Мистер Деланца вполне мог найти привлекательной кого-то из нас, вам не кажется? Но никак уж не бедняжку Софи!

— Это непорядочно и жестоко, Кармин! — возмутилась Хилари, тут же придвигаясь к Софи и обнимая ее за плечи.

— Моя дочь прекрасно знает ограниченность своих возможностей, дорогая Кармин, — холодно вмешалась подошедшая Сюзанна. — Не так ли, милая?

— Разумеется, это так, — ответила Софи, сдерживаясь из последних сил. — Я слишком хорошо знаю свои возможности. И меня не интересует ни мистер Деланца, ни другие мужчины. Разве ты забыла, что я даже не выезжаю в свет?

— Ах да, ты же вся в искусстве, — протянула Кармин. — Это как раз то занятие, которое тебе больше всего подходит.

Софи расправила плечи, глаза ее сверкнули, она попыталась подавить вспыхнувшее в душе бешенство, но ей это не удалось.

— Думаю, живопись подходит мне не менее, чем тебе — дряхлый герцог.

Кармин задохнулась от оскорбления, но, прежде чем кто-либо из дам успел произнести хоть слово, в гостиную вернулись мужчины, и всеобщее внимание переключилось на них. Софи сидела, выпрямившись, как доска, едва веря собственной грубой выходке, хотя Кармин вполне заслужила то, что получила. А потом Софи увидела его — и забыла о Кармин Вандербильт.

Она следила за тем, как Деланца вошел в гостиную — легким, свободным шагом, в руке он держал рюмку с бренди. Он улыбался, и его зубы ослепляли белизной на фоне загорелого лица. Блуждающий беспечный взгляд Эдварда на мгновение скрестился со взглядом Софи. И тут же сердце девушки остановилось на половине удара. Ей стало одновременно и жарко, и холодно.

К Эдварду подошла смеющаяся Лиза. В гостиной возобновилась общая беседа, захватившая всех. Но постепенно гости разбились на небольшие группы. Софи не могла отвести глаз от своей сестры и Эдварда.

Лиза взяла его под руку и, прохаживаясь с ним по гостиной, грациозно покачивала бедрами, смеясь каждому слову кавалера. Она выглядела оживленной, очаровательной, прекрасной.

Софи любила свою сводную сестру. Она полюбила ее с самого первого дня, когда они встретились, будучи еще маленькими девочками — вскоре после исчезновения Джейка О'Нила, едва лишь Сюзанна познакомилась с Бенджамином Ральстоном. Вскоре Джейк сбежал из лондонской тюрьмы и погиб, а Сюзанна вышла замуж за отца Лизы. Лиза была на три года младше Софи, они подружились сразу и навсегда и в конце концов полюбили друг друга так, как редко любят и родные сестры. Лиза была живой, доброй девочкой, к тому же очень красивой. Софи много раз писала ее портреты.

Но сейчас, глядя на сестру, Софи чувствовала себя ужасно. Ей пришлось взглянуть в лицо отвратительной правде. Она завидовала не только Хилари, но и собственной сестре, и это было чудовищно.

Прежде Софи никогда и ни в чем не завидовала Лизе. Но теперь, наблюдая за тем, как беспечно она флиртует с Эдвардом Деланца, и понимая, что Эдвард не может не оценить совершенную красоту и душевные качества Лизы, Софи желала, чтобы сестра не была так безупречна.

Ей хотелось самой ощутить нечто подобное — хотелось двигаться так же легко, как Лиза… Каково это — идти под руку с таким красивым мужчиной, полностью завладев его вниманием? Каково это — быть привлекательной и грациозной, принимать все, что дает тебе жизнь, как само собой разумеющееся? Каково это — прогуливаться с Эдвардом Деланца, не чувствуя себя неуклюжей, непохожей на других, жалкой?

Но это было уже слишком. И без того весь день в ушах Софи звучал похоронный звон, а тут упала последняя капля в чашу ее терпения. Ревность к Лизе была невыносимой, безумные сны наяву — слишком опасны. Софи резко встала и тут же задохнулась от боли, не в силах сдержать крик.

Мгновенно все находившиеся поблизости обернулись к ней — и тут же отвели глаза, неловко, смущенно. Все, кроме Эдварда Деланца, тоже услышавшего ее вскрик. С другого конца гостиной он смотрел на нее; улыбка исчезла с его лица, глаза наполнились сочувствием.

Софи бросилась прочь. Ей казалось, что хромота ее усилилась во сто крат, но все же она выбежала из гостиной.

На веранде Софи упала в огромное плетеное кресло, полускрытое листьями королевской пальмы, и стиснула зубы, чтобы не заплакать. Он видел. Эдвард Деланца все-таки увидел ее неуклюжую походку.

Софи закрыла глаза, стараясь удержать слезы. Это было нелегко. Сегодняшний вечер принес ей не только душевную боль и огорчения. Она оказалась зловеще близка к тому, чтобы влюбиться в едва знакомого человека, а это не просто абсурд, это опасно.