Около двух часов спустя автобус наконец прибыл в прибрежный городок Андай, находящийся у подножья Пиренеев. На первый взгляд все казалось незнакомым, но ведь прошло много лет, прежде чем она возвратилась в то место, которое когда-то называла домом. Правда была в том, что понятие дома было у нее очень размытое. Она не знала, где ее дом – в Ирландии, Англии или Франции. Не знала, к какому миру она принадлежит. Именно поэтому ей было так важно пустить корни.

Винс убедил ее в том, что она вместе с ним принадлежит спокойному и безопасному Дублину. Но она так больше не чувствовала. И именно поэтому желание уехать пересилило желание остаться, и Имоджен решилась следовать своему плану.

Она выбрала именно это место в баскской Франции потому, что когда-то была здесь счастлива и куда всегда обещала себе вернуться. Но, что еще важнее, только несколько человек знали, что когда-то оно было частью ее жизни. Обычно, рассказывая о годах во Франции, она упоминала о Провансе и Париже и никогда не говорила об Андае, чтобы люди не начали спрашивать, почему они с Кэрол уехали: это она обсуждать не хотела. Про Прованс и Париж объяснять было проще, а потом это были такие места во Франции, которые знают все.

Автобус остановился около железнодорожного вокзала. Выйдя из автобуса со своей сумкой, Имоджен сказала себе, что Винс бы сейчас посмеялся над ее паранойей, связанной с поездами. Под этим теплым баскским солнцем в окружении шоколадных домиков и пасторального пейзажа все страхи последних нескольких дней показались ей надуманными и совершенно несостоятельными. Все-таки автобусы были важной частью ее плана, а ей было спокойнее следовать ему.

Глава 3

Винс больше раздражался, чем волновался по поводу того, что Имоджен не ответила на его эсэмэски предыдущим вечером, хоть он ее и просил. Из приложения в своем телефоне он узнал, что рейс в Дублин был задержан и прилетел не раньше полуночи. Он предположил, что Имоджен отправилась домой и, как всегда, будучи беспечной и безответственной, не поставила телефон на зарядку, а сразу упала в постель. Он позвонил ей, хотя был уже час ночи, но нарвался на автоответчик, сообщение на котором его тоже разозлило: «Привет, это Имоджен. В настоящий момент я нахожусь в деловой поездке. Оставьте сообщение, и я обязательно вам перезвоню, как только вернусь». Звучало так, будто она какой-нибудь руководитель высокого полета, а ведь на самом деле она была просто шестеркой Конора Фоули. При этом их стиральные машины и холодильники как раз были весьма высокого уровня.

Впрочем, он знал, что ей нравится воспринимать себя как важную часть единого механизма под названием «Шандон Леклерк». И знал, что она очень радовалась этой командировке в Париж, даже несмотря на то, что он, Винс, предупреждал ее: деловые поездки совсем не развлечение. Он предупреждал ее, что она будет торчать в выставочном зале все время и что у нее не будет возможности навестить места, в которых она когда-то бывала. Но она не хотела слушать. Вся аж тряслась от нетерпения тем сильнее, чем ближе становился день отъезда, а уж в аэропорту выглядела совсем нервной. Ну, возможно, она усвоит урок, подумал он, и больше не будет мечтать о том, чтобы куда-то поехать со своим боссом в будущем.

То же самое раздражающее сообщение на автоответчике он прослушал, когда позвонил из отеля в Корке перед конференцией, назначенной на семь утра. Оставлять сообщение не стал, она ведь и так увидит пропущенный звонок. Но она не перезвонила. На обратном пути в Дублин он снова набрал ее номер и снова прослушал все то же сообщение, но это его не удивило: офисы и склады «Шандон Леклерк» находились прямо в самом центре мертвой зоны сотовой связи. Имоджен частенько жаловалась, что такое месторасположение очень неудобно для бизнеса и компании идет во вред, когда клиенты не могут дозвониться.

Он попробовал снова, когда свернул на автостраду и круиз-контроль его машины установился на стабильных 110 км/час. Все тот же дурацкий текст раздался из колонок, и он прервал его на полуслове с раздражением. Нет, она определенно ходит по тонкому льду, подумал он. Испытывает мое терпение, а оно уже на пределе. Безответственная и легкомысленная. Как всегда.

Винс сжал руль крепче. Это вот и есть главная проблема с Имоджен, кипел он. Безответственность и легкомыслие. И не важно, как тяжело мне было превратить ее в человека хоть сколько-нибудь разумного, который хотя бы частично соблюдает правила и хоть как-то способен упорядочить свою жизнь. На нее всегда можно положиться лишь в одном: рано или поздно она все испортит.

Надо признать, она потом всегда извиняется. Будет говорить, что приложила все усилия. Попытается его убедить, что это не безрассудство или недостаток ответственности виноваты, а некая врожденная наивность, которая и заставляет ее совершать такие вопиющие глупости.

Конечно, он мог бы это предвидеть. Они ведь и познакомились благодаря сочетанию ее легкомыслия и неуместного оптимизма. В центре города в пабе – необычное место, учитывая, что оба почти не пили и уж точно не были завсегдатаями пабов. Имоджен забежала внутрь, спасаясь от проливного дождя. Она влетела в дверь, одна из многих, кому пришла в голову та же идея, и остановилась, стряхивая капли дождя с блестящих темных волос.

– Слегка сыровато снаружи? – заметил он, и она взглянула на него с изумлением.

– Сыровато? – снова спросил он, складывая газету, которую держал к руке.

– Да уж, слегка, – улыбнулась она. – А если сказать честно: вообще-то ужасно сыро.

– Так и прогноз обещал, – сказал он. – Сначала ясно, а потом проливной дождь. Вам следовало захватить с собой зонтик.

Она криво улыбнулась ему, от чего на щеках у нее появились очаровательные ямочки.

– Я никогда не слушаю прогноз погоды в Ирландии. Там всегда обещают солнце пополам с дождем или дождь пополам с солнцем.

– В таком случае вам определенно надо было захватить зонтик.

– Я оптимистка, – на этот раз улыбка была ослепительной. – Мне нравится думать, что когда я выйду из дома, то попаду в солнечные интервалы.

– Надежда против опыта, – кивнул он. – Мне это не близко.

– Иногда мой оптимизм бывает неуместен, – признала она.

– Готовься к худшему, надейся на лучшее, – сказал он, а потом спросил, можно ли ее чем-нибудь угостить.

– О нет, спасибо. Я же забежала только ливень переждать.

– А как насчет кофе, чтобы согреться?

Она заколебалась.

– Никаких скрытых мотивов, – успокоил он ее. – Просто кофе.

– Я не могу…

– Я как раз хотел заказать себе.

– Но я…

– Это всего лишь кофе. Капучино подойдет?

Он заказал две чашки кофе у пробегавшего мимо юноши-официанта, а потом убрал со стола газету, тем самым расчистив место для нее.

– Я обычно не сижу в пабах в одиночестве, разгадывая кроссворды, – объяснил он ей. – Но у меня сломалось отопление, и починят его только завтра, вот я и рассудил, что провести здесь вечер будет наилучшим решением.

– Однозначно.

Официант поставил перед ними кофе, и Винс немедленно расплатился.

– Винс Нейтон, – представился он.

– Имоджен Вейр.

– Приятно познакомиться, Имоджен.

– И мне. Спасибо за кофе.

– Не за что.

«А она очень симпатичная», – подумал он. Ему нравился средиземноморский тип женщин, к которому она принадлежала: гладкая оливковая кожа, темные глаза, темные волосы, яркие губы.

– Чем вы занимаетесь, Имоджен?

– Сейчас я ищу работу, – она немного оправилась от смущения и расслабилась, обхватив ладонями свою чашку с кофе – Я закончила кое-какие исследования для профессора европейской истории, и мой контракт истек в прошлом месяце. Теперь надеюсь найти что-нибудь, но вы же знаете, какое сейчас нелегкое время, что творится с экономикой. Впрочем, держу пальцы крестиком.

– Европейская история, – на него это произвело впечатление. – Вы ученый?

– Господи, нет! – она покачала головой. – Я… Да я в общем-то никто. Я бы сказала: охотница за работой. Сегодня вот я была на собеседовании.

– Что-нибудь увлекательное, надеюсь.

– Не особо, – призналась она. – Центр дистрибуции французской производственной компании ищет персонал. Не совсем та блестящая карьера, на которую я рассчитывала, но кушать-то надо и все такое.

– Вы правы, – согласился он. – Не слишком интересно. Хотя кто знает.

– Ну хоть с голода не умру, – подытожила она. – А что насчет вас? Чем занимаетесь?

– Я работаю в страховании.

– Кто-то же должен это делать, – пошутила она.

– Страхование жизни – вещь очень важная, – сказал он. – Люди обязаны заботиться о своих близких.

– Вы правы, – на ее щеках снова появились ямочки, и он подумал, уж не смеется ли она над ним. Но ему было все равно. Все всегда смеются над страховками. Пока она не потребуется им самим.

– Хотите еще чашечку кофе? – спросил он, когда она допила.

– Нет, спасибо. Думаю, снаружи уже не так льет. Мне пора.

– А вам далеко? Вы где-то поблизости оставили машину или поедете общественным транспортом?

– На автобусе, – ответила она. – Но остановка рядышком, прямо за углом.

– Я слушаю прогноз погоды, поэтому у меня зонтик есть. Я вас провожу.

– О, не стоит беспокоиться!

– Я все равно собирался уходить. Не сидеть же мне в пабе всю ночь.

Они вышли вместе. Дождь все еще продолжался, хотя и стал слабее. Винс раскрыл зонт с логотипом страховой компании над их головами, и они пошли к автобусной остановке.

– Ну вот, через пять минут приедет, – сказала Имоджен, взглянув на информационное табло.

– Я подожду с вами.

– Очень любезно с вашей стороны, но в этом совсем нет необходимости!

– Не хочу, чтобы вы промокли.

Они стояли молча под зонтом, глядя на пустую улицу в том направлении, откуда должен был приехать автобус.

– А вот и он, – объявила Имоджен, когда автобус показался вдалеке.