Шейла О'Фланаган - Пропавшая жена

Он проверил все книжные полки. Хотя книги стояли в алфавитном порядке, он никак не мог вспомнить фамилию того профессора, поэтому искал, пока не дошел до книги, написанной профессором Дж. М. Джулиеном. Открыв книгу, он прочел предисловие, в котором автор благодарил Имоджен за бесценную помощь и огромную работу. Если верить биографии, он преподавал в «Тринити Колледж». Винс нашел телефон и позвонил.

Его поразило до глубины души, что трубку взяли немедленно.

– Профессор Джулиен?

– Да. Чем могу помочь?

– Меня зовут Винс Нейтон. Моя жена, Имоджен, была когда-то, несколько лет назад, вашей ассистенткой.

– Имоджен… Имоджен…

– Тогда ее фамилия была Вейр. Имоджен Вейр.

– Ах да, Имоджен. Очень хорошо ее помню! Чудесная девушка. И отличный работник. Очень умная.

– Да, так и есть. Хм, профессор… я звоню, чтобы спросить вас… Не могли бы вы сказать мне, где именно жила Имоджен во время своего пребывания во Франции. Я знаю, что это где-то в Провансе, но не могли бы уточнить, где именно?

– Да откуда же мне знать, ради бога! – в голосе профессора звучало недоумение. – А ее саму вы не можете спросить?

– Могу, конечно, но это испортит весь сюрприз, – сказал Винс. – Я… хочу организовать ей романтическое путешествие на нашу годовщину.

– О, так вы из последних великих романтиков, да? – тон профессора немного смягчился.

– Ну, что-то вроде того, – уклончиво ответил Винс. – Я хотел бы привезти ее туда, откуда ее увезли маленькой девочкой. Но проблема в том, что я не очень знаю, где именно это место. Вот и пытаюсь выяснить у ее друзей, может быть кто-то сможет помочь.

– Я был бы очень рад помочь, – с сожалением произнес профессор Джулиен. – Но это было так много лет назад. Я не помню ничего из того, что она рассказывала мне.

– Но, если бы вы попытались вспомнить, было бы здорово.

На том конце провода повисло молчание. Затем профессор Джулиен снова заговорил, хотя в его голосе отчетливо слышалось сомнение: «Где-то около Марселя, кажется. Она рассказывала про мыло… что-то про то, что там оно особенное и что ее мать покупала его даже в Дублине. Но я совершенно уверен, что не важно, куда именно в Провансе вы с ней приедете, ей понравится все. Это великолепная часть Франции».

– Да, я тоже в этом уверен. Просто хочется быть точным.

– А может быть, кто-то еще может вам помочь? Мать Имоджен, к примеру? Хотя… она же умерла, да?

– Да, – ответил Винс.

– А отец ее погиб еще до ее рождения, это я припоминаю. Очень трагическая история. Но Имоджен была очень позитивная девушка. Всегда готовая помочь, жизнерадостная.

– Она и сейчас такая, – согласился Винс. – Именно поэтому я и хочу сделать для нее что-нибудь особенное. Было бы так чудесно устроить ей сюрприз и привезти ее в дом ее детства.

– Жаль, что я не могу вам помочь, – пробормотал профессор Джулиен. – Хотя…

– Да?

– А она не жила ли в гостинице? Кажется, она мне рассказывала об этом…

– А вы не помните название гостиницы?

– Ну это-то вы точно можете у нее спросить, не вызывая никаких подозрений, – заметил профессор Джулиен.

Винс скрипнул зубами: «Вы правы. Спасибо. Вы очень помогли».

– Да не особо, – возразил профессор. – Что ж, удачи вам в… ой…

– Ой?

– Пансион «Лаванда», – триумфально объявил профессор. – Я запомнил название, потому что точно так же назывался один бар в Лионе, где находился штаб Сопротивления во время Второй мировой войны. Это недалеко от тюрьмы Монлюк, где содержался Жан Мулин. Там много интересных историй было всяких и…

Винсу была совсем не интересна тема французских тюрем, поэтому он перебил профессора на полуслове: «Этот бар… Лион ведь не в Провансе, не так ли?»

– Нет, нет, а вот гостиница в Провансе, по крайней мере, была, ручаюсь. Я помню, как меня тогда поразило совпадение названий! В этот бар попала бомба союзников в 1944 году, но потом его восстановили. Обязательно сходите туда, когда будете в Лионе.

– Я не буду в Лионе, – ответил Винс.

– А зря. Обязательно съездите туда, – настаивал профессор, – когда повезете Имоджен в Марсель. Ей понравится, точно вам говорю. Там всего-то полтора часа на поезде. Имоджен всегда очень интересовалась движением Сопротивления, ей нравилось узнавать о выдающемся человеческом мужестве, о преодолении. Война, конечно, не приключение, но некоторые истории, скажу я вам, почище любого детектива, а ей это нравилось. Я помню…

– Вы мне очень помогли, профессор, – снова перебил его Винс. – Обязательно включу этот бар в программу нашей поездки. Вы вот сказали «когда повезете Имоджен в Марсель». Значит ли это, что вы вспомнили, что она жила в этом городе?

– Ну… не могу утверждать, – заколебался профессор. – Но, кажется… где-то недалеко оттуда, это точно.

– Благодарю вас, – сказал Винс. – Это очень ценная информация.

– Так вы разве не разговаривали с ней об этом раньше?

– Не особенно, – Винс не собирался признаваться, что понятия не имел, что Имоджен когда-то жила недалеко от Прованса. – Она, конечно, кое-что рассказывала мне, но я забыл, а вы же знаете – признаться жене, что вы забыли что-то, что она вам рассказывала, это равносильно самоубийству!

– Что ж, уверен, ей понравится ваш сюрприз, – хмыкнул профессор Джулиен. – Обязательно передайте ей привет от меня и наилучшие пожелания.

– Непременно, – пообещал Винс и повесил трубку.

А потом открыл свой ноутбук и начал искать.

– Не хочешь поиграть в петанк в четверг вечером? – спросил Рене, переходя на «ты», когда Имоджен пришла в агентство после выходных. Она вошла в офис и сразу почувствовала, как ее отпускает напряжение, которое она испытывала весь уикенд, думая о преследованиях Винса и письме Чейни. Но вопрос Рене снова заставил ее напрячься.

– Очень мило, что ты предлагаешь, но я же уже сказала, что не считаю хорошей идеей… – начала Имоджен.

Он ее перебил, подняв руки, как будто сдаваясь: «Нет, нет. Я очень хорошо понял, что ты дала мне от ворот поворот. И это совсем другое! Это никакое не свидание».

– А что тогда? – с облегчением вздохнула Имоджен.

– Просто благотворительный вечер, – ответил Рене. – Там соберутся местные компании, включая нас, и я подумал, что ты могла бы войти в нашу команду.

– Да я и играть не умею, – проговорила Имоджен, хотя играла в эту игру на пляже с Делиссанджами (у них был набор ярких разноцветных пластиковых буле).

– Эта игра похожа на английскую «Боулз», только мы бросаем шары, а не катим их, – объяснил Рене. – Смотри!

Он полез в стол и достал из ящика небольшой чемоданчик, в котором лежали шесть серебристых шаров размером с апельсин.

– Да я не смогу! – Имоджен не кривила душой. Она ни разу не смогла выиграть у мальчиков Деллисандж. – Только подведу вас всех.

– Чепуха, – возразил Рене. – Просто кидай в цель. Это просто. За нас придет болеть много народу, а все деньги пойдут на местную благотворительность.

– О, а вот это уже запрещенный прием! – воскликнула Имоджен. – Не говори про благотворительность. Нет, правда, Рене, я только все испорчу.

– Ничего ты не испортишь, – настаивал он. – Никто из нас не ас в игре. Команда-то состоит из меня, Анжелики и Рауля. И нам нужен еще один игрок.

Рауль, менеджер по продажам, был доброжелательным женатиком из Байона, с которым Имоджен пару раз сталкивалась в офисе.

– Я подумаю, – сказала она наконец неуверенно.

Ее совершенно не привлекала мысль об участии в соревнованиях, будь они хоть сто раз благотворительными, но вечером, когда она зашла в кафе выпить кофе, к ней подошла Селин и тоже попросила ее участвовать в их команде.

– О, но я не могу, – удивленно пробормотала Имоджен. – Меня уже Рене попросил.

– Да? – Селин покачала головой, ее кудряшки задорно подпрыгнули. – Вот дерьмо. Надо было мне раньше к тебе подойти.

– Вы ничего не потеряли, – успокоила ее Имоджен. – Я вообще не буду принимать участие в игре, Селин. Я просто ужасно играю в такие игры. Вам без меня будет только лучше.

– Да у нас никто особо не умеет, – ответила Селин. – Это же просто развлечение.

– Вот и Рене то же самое мне твердил. Но у него свой собственный набор буле! И он говорит, что люди там делают ставки и все такое.

– Тут у всех есть свой набор буле, – сказала Селин. – А что касается ставок, так это просто для веселья! А деньги идут на благотворительность.

Имоджен все еще сомневалась.

– Будет здорово, – продолжала Селин. – Правда, здорово. И я не спорю, раз Рене попросил тебя первым – значит, ты не можешь играть на меня. Но обязательно соглашайся. Тебе понравится.

– Ну…

– Тебе понравится, обещаю, – повторила Селин.

– Ладно, ладно! – Имоджен подняла руки. – Ты меня убедила. Это просто веселье и благотворительность. Я не должна относиться к этому серьезно и не буду. Скажу Рене завтра эту плохую новость.

Рене очень обрадовался, когда она сказала, что будет играть, и предложил ей немного потренироваться.

– Потренироваться? – воскликнула она, и в голосе ее послышались нотки паники. – Но ты же говорил, что это легко! И ты, и Селин клялись, что это весело! А тренировки – это звучит совсем невесело.

– Это действительно весело, – заверил он ее. – Но немного практики тебе точно не помешает.

– Нет, я уж рискну так, – возразила она, на что Рене пожал плечами и сказал, что соревнования начинаются в восемь вечера в четверг на площадке для буле в кемпинге «Джазкиль».

– Я приду.

Имоджен начала испытывать приятное волнение при мысли о том, что проведет вечер не дома. Если не считать ужина с Джерри и Самантой, она проводила все вечера одна с тех пор, как ушла от Винса. Хотя ей нравились тишина и покой, иногда становилось одиноко. И потом участие в соревнованиях могло внести в ее монотонную жизнь некоторое разнообразие. Не все же ей работать, а потом сидеть на балконе в одиночестве, глядя на закат.