И тут Риган увидела Дженнифер, одетую в такой же розовый костюм, как и леди в розовом, которая держала под уздцы ее пони. Риган с замиранием сердца смотрела, как женщина взяла девочку за руку и Дженнифер, встав в седле, медленно двигалась по кругу.

— Да сядь же ты! — прикрикнула Брэнди, когда Риган инстинктивно приподнялась с места, следя взглядом за дочерью. — Падать ей не так уж высоко, да и женщина ее держит.

В этот момент циркачка выпустила руку Дженнифер, и та, крикнув: «Посмотри на меня, мама!» — спрыгнула с пони прямо в руки поймавшей ее женщины. Риган чуть в обморок не упала.

Дженнифер сделала несколько поклонов, как ее явно научили, и все жители Скарлет-Спрингс громко зааплодировали ей. Потом она подбежала к матери, и Риган крепко обняла дочь.

— Тебе понравилось? Я все сделала хорошо?

— Ты была великолепна. Но меня ты напугала до смерти.

Судя по всему, Дженнифер была этим довольна.

— Подожди. Ты еще не видела папу!

Потом снова появился слон, и спрашивать о Трэвисе было некогда. Слон медленно шествовал перед ними, а рядом веселили народ клоуны, заставляя всех хохотать, и плясал медвежонок. Но Риган искала глазами Трэвиса.

Оркестр все время играл веселые мелодии, которые неожиданно сменились каким-то жутковатым маршем, внушающим суеверный страх, так что все присутствующие притихли.

— А теперь, леди и джентльмены, — объявил импозантный человек в красном фраке и блестящих черных сапогах, — вы увидите смертельный номер. Наш канатоходец работает без страховочной сетки. Если он упадет… можете сами представить себе, что будет.

— Думаю, что мне едва ли понравится этот номер, — сказала Риган, поглядывая на канат, натянутый высоко над землей между двумя столбами. — Пожалуй, я возьму с собой Дженнифер и уйду.

— Может быть, тебе лучше остаться, Риган, — каким-то странным голосом сказала Брэнди.

Проследив за взглядом Брэнди, Риган глазам своим не поверила.

На арену выбежал Трэвис и, подняв руку, поприветствовал зрителей, словно всю жизнь работал в цирке. На нем было черное трико, обтягивающее фигуру словно вторая кожа и обрисовывающее мощные мышцы, небольшие тугие ягодицы и широкую грудь. На плечи был накинут черный плащ, подбитый алым атласом. Широким жестом он сбросил его на руки красивой женщине, едва прикрытой небольшим кусочком зеленого атласа.

— Неудивительно, что этот мужчина сводит тебя с ума, — сказала Брэнди.

— Что, черт возьми, он там делает? — судорожно глотнув воздух, сказала Риган. — Едва ли даже Трэвису придет в голову сделать подобную глупость и…

Она не смогла договорить, потому что прозвучали трубы, и Трэвис принялся спокойно взбираться по раскачивающейся веревочной лестнице на крошечную площадку, расположенную высоко над головами.

— Это мой папа! Мой папа! — кричала Дженнифер, подпрыгивая на жесткой деревянной скамье.

Риган, застыв на месте, уставилась на Трэвиса, стоявшего на площадке над их головами.

Он снова приветственно поднял руку, и толпа разразилась бурными аплодисментами. Когда Трэвис начал медленно, осторожно продвигаться по натянутому канату с длинным шестом в руке, настала оглушительная тишина. Прежде чем он оказался на другой стороне, прошла, казалось, целая вечность.

Раздались громкие аплодисменты, и Риган закрыла лицо руками, потому что из глаз брызнули слезы облегчения.

— Скажи мне, когда он снова спустится на землю, я его убью, — попросила она Брэнди. Брэнди почему-то не отреагировала. — Брэнди, в чем дело? — спросила Риган, искоса глядя сквозь пальцы на подругу. Выражение ее лица заставило Риган взглянуть на площадку. Неужели Трэвис намерен еще раз пройти по канату? Но нет. Он просто постепенно развертывал плакат, и толпа хором повторяла каждое появляющееся слово. Наконец они громко прочли всю фразу целиком, да так дружно, как будто репетировали не одну неделю: «Риган, пожалуйста, выходи за меня замуж!»

Риган покраснела не только до корней, но, кажется, до кончиков волос.

— Что там написано, мама? — нетерпеливо спросила Дженнифер, когда все вокруг начали смеяться.

Риган не ответила, боясь произнести вслух эти слова. Она старательно избегала смотреть на Трэвиса, который теперь спускался по веревочной лестнице под одобрительные крики, аплодисменты и всеобщее веселье.

— Я ухожу домой, — шепнула она Брэнди. — Присмотри за Дженнифер.

Высоко подняв голову, Риган покинула импровизированный цирк и отправилась в гостиницу.

Открыв ключом дверь, она вошла в собственные апартаменты, подумав, что не хотела бы больше никогда выходить отсюда, а если бы вышла, то для того лишь, чтобы сбежать отсюда под покровом ночи и никогда больше не видеть никого из жителей Скарлет-Спрингс.

Ее ничуть не удивило, когда она увидела на кровати напечатанное на дорогом высококачественном картоне приглашение поужинать с Трэвисом Стэнфордом в девять часов вечера. Внизу почерком Трэвиса была сделана приписка, в которой говорилось, что он зайдет за ней ровно без четверти девять.

Риган почувствовала, что бессильна противостоять его воле. Если бы она отказалась, то он, возможно, заставил бы своего слона высадить ее дверь, а может быть, сам явился бы верхом на слоне. Ведь Трэвису могло прийти в голову что угодно!

Вплоть до вечера Риган никто не беспокоил, и она была благодарна за это. Она была сыта по горло всеобщим вниманием.

Ровно без четверти девять в дверь постучали. Это был Трэвис. Он улыбнулся ей и, взглянув на ее хорошенькое шелковое платье абрикосового цвета, сказал:

— Ты сегодня еще красивее, чем всегда.

Он предложил ей руку, и, едва прикоснувшись к нему, Риган его простила. Она злилась на себя за это, но весь ее гнев, все ее желание пристрелить его улетучились.

Покачнувшись, она на какую-то секунду оперлась на него, и Трэвис, взяв ее за подбородок, повернул лицом к себе и заглянул ей в глаза. Потом наклонился и нежно поцеловал ее.

— Мне тебя не хватало, — шепнул он и повел ее к красивой двуколке.

— Ах, Трэвис, — только и сказала Риган, когда он уселся на скамью рядом с ней и, прищелкнув языком, тронул лошадь с места.

Стояла теплая, лунная, напоенная божественными ароматами ночь, как будто и она тоже была сделана по специальному заказу Трэвиса. За последние несколько дней Риган убедилась, что от него можно ждать чего угодно, но того, что увидела, когда он остановил двуколку, она не ожидала.

На траве возле ручья было расстелено лоскутное одеяло из кусочков бархата, сшитых золотой нитью. На нем было разбросано множество подушек темно-синего и золотистого цветов и накрыт ужин. В свете множества свечей поблескивали хрусталь и фарфор, самые разнообразные деликатесы источали аппетитные ароматы.

— Трэвис, это просто чудо, — сказала Риган, когда он помог ей сойти с двуколки.

Он помог ей удобно расположиться среди подушек, потом открыл бутылку охлажденного шампанского. Когда она взяла у него бокал, он осторожно опустился на подушки напротив нее.

— Трэвис, у тебя что-нибудь болит? — спросила она.

— У меня, черт возьми, болит каждая косточка, — сказал он, с трудом подавив стон. — Так, как я трудился последние несколько дней, я еще не работал никогда в жизни. Надеюсь, тебе больше не нужно ухаживаний?

— Нет, — рассмеялась Риган, — ухаживаний с меня довольно. Я думаю, что все жители города навсегда насытились ухаживаниями.

— Время покажет, — вздохнул он и устроился поудобнее, скорчив гримасу от боли в спине. — Положи-ка мне что-нибудь поесть.

«Снова посыпались приказы», — подумала Риган, но улыбнулась и доверху наполнила тарелку жареным цыпленком, холодным ростбифом и смесью риса с морковью.

— Трудно было научиться ходить по канату?

— Я научился за три дня. Еще парочка дней — и я смог бы ходить без шеста.

— Мог бы не спешить и подучиться, — съехидничала Риган.

— И дать тебе возможность находиться в компании этого английского сноба Бэтсфорда? Кстати, что он поделывал последнее время?

— Боюсь, что была слишком занята и мне было не до него.

Услышав это, Трэвис самодовольно ухмыльнулся и занялся едой.

— Хорошо, что ты скоро вернешься со мной домой и я наконец смогу регулярно питаться. За последнее время я ел одной рукой, а другой писал.

— Писал? Ах да. Мне было любопытно, неужели все эти записки писал ты? Я имею в виду — собственноручно.

— Кто, черт возьми, еще будет умолять тебя выйти за него замуж? — Заметив выражение лица Риган, он поспешил исправиться: — Я не это имел в виду, и ты это отлично поняла. Как ты думаешь, Дженнифер понравился цирк?

— Она в полном восторге. И пони, и все эти розы… я думаю, ты сделал ее самой счастливой маленькой девочкой на свете.

Трэвиса радостно улыбнулся:

— Я боялся, что этого чертова слона не успеют вовремя сюда доставить. Ну и животное! Держу пари, что навозу от него столько, что хватило бы удобрить шесть акров кукурузного поля. Я подумываю взять с собой телегу его навоза, чтобы проверить, хорош ли он. Самый лучший, конечно, куриный помет, но много ли его получишь? Может быть, этот слон…

Он замолчал, потому что Риган расхохоталась. Прищурив глаза, он посмотрел в сторону, решив не обращать на нее внимания.

— Ах, Трэвис, другого такого, как ты, во всем мире не сыщешь!

— А правда я неплохо справился с ролью канатоходца? А теперь дай-ка мне еще вон того пирога. Как ты думаешь, не захочет ли Брэнди переехать к нам и занять у нас место кухарки?

Отрезая кусок пирога, Риган задумалась. За последние несколько дней он просил ее выйти за него замуж тысячу раз, но предложение ни разу не было сделано с глазу на глаз, и он ни разу не потрудился дождаться от нее ответа. И ни разу не сказал, что любит ее.