— Нет, конечно же нет! — запротестовала Наталия. — Но это одна из причин, почему уродливые, умственно неполноценные дети рождаются и во вполне обеспеченных семьях. — Она заметила, как изменилось лицо лорда Колуолла. — Папа рассказывал мне, что древние греки окружали роженицу красивыми скульптурами, чтобы, как они верили, ребенок родился красивым. — Помолчав, она, тщательно подбирая слова, добавила: — Не сомневаюсь, что эмоции и мысли матери воздействуют на неродившегося малыша. Сознание, что наш ребенок зачат без любви, не будет способствовать моему душевному спокойствию, особенно после того как я видела уродливое создание, рожденное Сарой.

Голос Наталии звучал очень тихо, но в нем слышалась такая убежденность, что лорд Колуолл не выдержал:

— Это же абсурд! Полный абсурд, не имеющий никаких медицинских обоснований!

— Это вы так считаете, — ответила Наталия. — Я же своими глазами видела, что происходит, когда женщина вынуждена идти против своей воли и подчиняться мужчине, движимому ничем иным, кроме... похоти!

Лорд Колуолл схватился за голову.

— Трудно поверить, что такие бурные события могли случиться в крохотной деревушке, — сердито заявил он. — Я-то думал, что ты выросла в тихом и спокойном уголке, где невозможно столкнуться с подобными ужасами.

— В деревне все друг друга знают и всем все известно, — объяснила Наталия. — Ведь они живые люди. Они рождаются, живут и умирают. Они любят и ненавидят — точно так же, как представители великосветского общества. Полагаю, папа был абсолютно прав, когда утверждал, что английская знать ставит простых людей на один уровень с животными, — разгневанно добавила она.

— Не понимаю, чего добивалась твоя мать, не огораживая тебя от подобных неприятностей, — отрезал лорд Колуолл. — Как бы там ни было, но такие отклонения случаются раз на миллион.

— Неправда! — возразила Наталия. — Приюты и работные дома заполнены детьми, не знающими своих родителей. Около месяца назад в газете публиковались отчеты о дебатах по этому вопросу в палате общин. Я видела цифры. Выступавший член парламента сказал, что подобное количество незаконнорожденных детей позорит нацию.

Казалось, ее аргумент подействовал на лорда Колуолла, который угрюмо произнес:

— При чем тут незаконнорожденные, Наталия? Ведь мы говорим о законном ребенке, который будет носить мое имя и унаследует мой титул и замок, а также довольно большое состояние.

— Я не буду скрывать, милорд, что меня страшит, кто может у нас с вами появиться на свет, — ответила девушка. Она посмотрела на него и заметила, что его глаза гневно блеснули. — Простите, — проговорила она, поднимаясь. — Мне очень жаль, что я... разочаровала вас. Мне хотелось сделать вас... счастливым, и я дала слово... слушаться вас во всем. Но я знаю, что мы поступим неправильно... недопустимо! — Она всхлипнула. — Это неподходящая ситуация для зарождения новой жизни, поэтому я не могу... не хочу... рисковать, сознавая, что вы не... любите... меня.

— Послушай, Наталия... — начал лорд Колуолл, но девушка повернулась и выбежала из гостиной прежде, чем он успел что-либо добавить.

— Великий Боже! — воскликнул он. — Ну и дела! Просто невероятно!

Наталия поднялась в свою спальню, и горничные помогли ей раздеться, при этом они не переставая обсуждали свадьбу, не забыв сообщить своей хозяйке, что она выглядела великолепно и никто из гостей не остался равнодушен к ее красоте. Наталия отвлеченно слушала их болтовню, но в мыслях была далеко. Голоса девушек звучали подобно бессмысленному птичьему щебету за окном.

Наконец она была готова ко сну, и горничные с улыбкой оглядели ее. Наталия не сомневалась, что они считают, будто скоро к ней придет лорд Колуолл.

Оставшись одна, Наталия села у камина. Ей было трудно поверить в реальность случившегося, что первую брачную ночь ей суждено провести в одиночестве, не дождавшись своего пылкого возлюбленного. Ведь лорд Колуолл слишком горд, чтобы силой заставить ее подчиниться ему.

Однако Наталия спрашивала себя, что было бы, не подслушай она его разговор с сэром Джеймсом. Догадалась бы она, что он не любит ее, что лорда Колуолла интересует только ее тело, которое он предназначает для того, чтобы выносить его сына? Да, догадалась бы, как только он дотронулся до нее. Нельзя так сильно любить и при этом не ощущать, что твои чувства не находят ответа.

Восстановив в памяти последние два дня, Наталия поняла, что просто не обращала внимания на многие мелочи, которые уже давно могли бы раскрыть ей глаза: то, как он встретил ее, как преподнес ей обручальное кольцо, отказавшись надеть ей на палец, как холодно разговаривал с ней, как ни разу не предпринял попытки дотронуться до нее.

"Какая же я глупая! Глупая, неопытная дурочка! — сказала себе Наталия. — Как же мне теперь жить — ведь я не могу смотреть в будущее, зная, что он не любит меня?"

Она уронила голову на руки, и ее длинные светлые волосы разметались по плечам.

Ее глаза оставались сухими — казалось, все слезы уже выплаканы. Но ее тело было как бы сковано льдом, а на грудь давила страшная тяжесть.

Все мечты, все фантазии, питавшие ее в течение трех лет, в одночасье превратились в руины. Подобно опавшим листьям, они больше никогда не возвратятся к жизни.

"Но я люблю его! Я все еще люблю его! — подумала она. — Но я не смогу выдержать его ледяного тона, безразличия, застывшего в глазах!"

Наталия никак не могла взять в толк, как ей пришло в голову объяснить его поведение сдержанностью. Ведь его отношение к ней совершенно очевидно, причем всем — и сэру Джеймсу, и слугам.

Но не только отчаяние и разочарование разрывали сердце девушки — она чувствовала, что ее жестоко унизили. А ведь она так верила в свое счастье. Теперь-то понятно, почему мама без всякого энтузиазма восприняла предложение лорда Колуолла, почему папу так возмущала бессмысленная спешка.

"Как же они были правы! Они все знали!"

Но она не слушала их. Как же тяжело признавать, что была неправа, думала Наталия. Разве может она сообщить родителям, так крепко любящим ее, что, еще не начавшись, ее семейная жизнь потерпела полный крах?

Но с другой стороны, для нее будет страшной, почти невыносимой мукой сознавать, что она нужна лорду Колуоллу исключительно в качестве породистой кобылы, и оставаться с ним рядом.

"Что мне делать? Что же мне делать?!" — спрашивала она себя, и внезапно, словно ее призыв достиг небес, она услышала ответ: "Борись".

Наталия догадалась, что и на этот раз ее Рыцарь пришел ей на помощь. Она словно ощущала его присутствие, его голос звучал так, словно он говорил вслух.

"Борись! Борись за правое дело!"

И еще Наталии вспомнились слова отца, сказанные им во время одной из прогулок по берегу озера: "Любовь — это не только романтика и эмоции. Это обнаженный меч, которым ты должна проложить себе дорогу к победе".

И слабый лучик надежды пронзил царившие в душе девушки мрак и отчаяние. Сможет ли она бороться? Возможно ли сражаться с лордом Колуоллом и завоевать любовь, к которой она так стремится?

Наталия сидела, не шевелясь, кожей чувствуя тепло, идущее от огня в камине. Это мгновение было поворотным в ее жизни: она повзрослела. Она увидела пустоту своих детских фантазий, несбыточность своих юношеских мечтаний и полную безосновательность сложившегося у нее мировоззрения, в особенности в том, что касалось мужчин.

Но как женщина Наталия понимала, что лорд Колуолл страдает. Его первый брак, как он сам признал, оказался неудачным, и это оставило в его душе глубокую незаживающую рану. На его долю выпали невыносимые муки, и он не мог позволить, чтобы повторилось нечто подобное.

Вот ключ к решению проблемы — в этом нет сомнений!

— Я буду бороться, — вслух заявила Наталия. — Я буду бороться за любовь, и я выиграю эту битву!

Она взглянула на стоявшие на камине часы. Время было раннее, и девушка поняла, что не уснет, пока не выяснит причину, почему лорд Колуолл всеми силами сопротивляется любви.

Только один человек мог дать ей ответ. Наверняка няня еще не спит — ведь не так-то легко заснуть, когда тебя мучает артрит.

Накинув тяжелый атласный халат, отделанный кружевом, Наталия осторожно открыла дверь. Как она и ожидала, почти все свечи в холле и коридоре были погашены. Однако света хватало, чтобы найти дорогу к лестнице, которая вела в детскую.

Наталия, чувствуя себя привидением, выплывающим из темных закоулков древнего замка, торопливо взбежала по ступенькам. Она надеялась, что никто не видел ее. Добравшись до лестничной площадки, она огляделась, вспоминая, где расположена детская.

Девушка постучала в дверь, но ответом ей была тишина. Тогда она повернула ручку и вошла.

Няня сидела в кресле перед ярко горевшим камином. Должно быть, она задремала, так как ее вязание лежало на коленях. Звук закрывшейся двери разбудил старушку. Она выпрямилась и удивленно посмотрела на Наталию.

— Ваша светлость! — воскликнула она.

Наталия стремительно подошла к ней.

— Мне нужно было обязательно повидаться с вами, потому что мне необходима ваша помощь.

Несколько секунд няня пристально вглядывалась в лицо девушки, а потом тоном, присущим тем, кто привык всю жизнь иметь дело с детьми и решать их проблемы, произнесла:

— Что же случилось? У вас неприятности?

— Да, — честно ответила Наталия. — У меня большие неприятности, и только вы способны помочь мне.

Наталия села на низенькую табуреточку, стоявшую возле камина, и обхватила руками колени. Няня, как бы догадавшись, что перед ней сидит попавший в беду ребенок, приготовилась внимательно слушать.

— Мне бы хотелось, — тихо начала девушка, — чтобы вы рассказали мне о первом браке его светлости.

— Его светлость не заговаривал с вами об этом? — осведомилась няня.