– Ну, до чего же ты наивная, дорогая моя Алечка, – снисходительно взглянул на меня Грегори, – до чего наивная.
В чем углядел он наив? Зачем, интересно знать, столь старательно подгоняет меня к постижению, насколько моя сестра хуже, чем я о ней думаю? То, что он рассказывает мне о Лизе, не совпадает с моими чувствами и с воспоминаниями о той очаровательной, правильной девочке, на которую мне так хотелось быть похожей!
– Что-то ты темнишь. Не договариваешь…
Не собираюсь я принимать навязываемый им образ бездушной материалистки, какой он рисует мою сестру! Однако сама вижу, что с ней произошли необратимые перемены. И хотела бы понять: Америка так меняет людей или есть иная, невидимая глазу причина?
– Проблема лежит внутри семейной жизни твоей сестры, – наконец выдал Грегори. – Еще раньше, живя в Европе, Лизин замечательный во всех отношениях супруг стал потихоньку выпивать. Все началось с традиционного и вполне невинного бокала вина за ужином, а закончилось тем, что бутылки со спиртным Лиз стала находить в самых неожиданных местах – под обшивкой диванов и кресел, в глубине книжных полок, зарытыми в саду и даже в унитазном бачке.
– Это поведала тебе Лиза?
– Конечно нет. У нас достаточно широкий круг общих знакомых, а такие вещи рано или поздно получают огласку.
– Боже мой, – выдохнула я пораженно, – и когда же это вскрылось?
– Это вскрылось всего пару лет назад, после того как их семья заняла, наконец, свою стабильную нишу в среде научной элиты Нью-Йорка. Благодаря таланту Лизиного мужа как ученого, да и ее собственным рвениям, они и впрямь довольно быстро смогли завоевать достойное положение в обществе. Выкупили роскошный дом в зеленом местечке под названием Terry Town, неподалеку от Нью-Йорка. И вдруг такая неприятность! – Грегори покачал головой.
– Так вот почему они переехали в Атланту, – догадалась я, – ей попросту понадобилось сбежать от свидетелей ее рушащейся жизни.
– Именно так. Лиз захотелось скрыться от осуждения окружающих – наш мир жесток, люди редко проявляют сострадание к подобным слабостям. К тому же примерно полгода назад ее муж окончательно лишился работы в Нью-Йорке. Не так давно Лиз удалось-таки уложить его в клинику, но, я полагаю, случай настолько непростой, что вряд ли он вернется к прежней жизни, да и репутация его безнадежно подпорчена.
– Почему же Лиза все эти годы ничего нам не рассказывала? Родители до сих пор мне ее в пример приводят!
– Именно поэтому и не рассказывала. Кому охота добровольно свергаться с постамента? Расписываться в реальных просчетах? Менять победную маску на личину неудачника?
Я молчала, подавленная тем, что услышала. Мысли скакали и путались. Что-то не сходилось в моем представлении о сестре, ее муже, жизни в Америке, а также о ней и Грегори.
– Бедная, бедная Лиза, – вздохнула я, – что же теперь с ней будет?
– Ну пусть тебя это не заботит, – снисходительно проговорил Грегори. – Лиз взрослая женщина, уверенная в себе, ловкая – она не пропадет в этом мире! Если, конечно, не сорвется, не последует примеру своего супруга…
– Гриша! Ты что? Лиза никогда… я уверена…
– Алечка, милая, разве ты не заметила, как лихо, не поморщившись, заглотнула Лиз двойной бурбон? Не секрет, что жены алкоголиков, устав бороться с недугом мужей, довольно часто встают на ту же скользкую тропу.
Он все время наговаривает на мою сестру. Хочет вбить клин между нами?
– Ну, не хмурь лобик, межбровные складочки нам ни к чему. Скажи лучше, что ты, кроме кофе, пить будешь? Сок, воду?
– Вино. Нет, лучше, коньяк. У вас есть коньяк? – обратилась я к стюарду.
Тот с бесстрастной улыбкой протянул мне тридцатиграммовый флакончик Hennessy.
Под осуждающим взглядом Грегори я плеснула содержимое бутылька в пластмассовую чашку с горячим кофе и, сделав большой глоток, испытала временное расслабление.
Жесткая позиция Грегори, его сардоническое отношение к Лизе вызывали недоумение и дискомфорт.
– Послушай, Саша, – пристально взглянул мне в глаза Грегори, – а ты уверена, что и у тебя нет склонности к алкоголизму?
Вплоть до посадки в Южной Каролине я делала вид, что дремлю. Разговаривать больше не хотелось.
20.00
Такси доставило нас в отель Hilton Head Island, South Carolina. Смеркалось. Близко-близко шумел океан. Грегори предложил прогуляться, пока нам меняли апартаменты. Невзирая на конкретный заказ, нас обделили живописным видом из окна. Грегори разгневался.
– Тhe view for me is more important than food and water, – заявил он менеджеру отеля. Видимо, на менеджера эти слова произвели надлежащее впечатление. Он устремился подыскивать номер с нужным видом. Видом, который для Грегори важнее всего. Важнее, чем пища и даже чем вода.
Я никогда прежде не видела океан. Мы приблизились к нему уже в темноте. Океан издавал гул недовольства, почти как Грегори пять минут назад. Не очень уютно, надо сказать, находиться вблизи исторгающего недовольство объекта. Субъекта, впрочем, тоже. Я зябко поежилась.
– Пойдем отсюда, – сказал Грегори, будто бы прочитав мои мысли, – ночью здесь делать нечего.
Мы обошли безлюдную, пунктирно освещенную территорию отеля. Заглянули в единственный приветливо светящийся отельный магазинчик.
– Выбери себе что-нибудь курортное, – распорядился Грегори, – ну, майку, шорты, сандалеты. А я схожу на reception, проверю, как обстоят дела.
С удовольствием примерила несколько футболок из плотного хлопка. Хорошего качества, приятных расцветок. На каждой – выбит американский флаг с логотипом отеля в центре. Отложила серую и синюю. К каждой – по паре трикотажных шортов в крупную клетку соответствующего цвета. Настроение заметно улучшилось. Стала присматриваться к открытым купальникам, но тут вернулся Грегори и сообщил, что наш номер убран и ждет нас.
– Так, покажи, что выбрала? Ага, вот эту серенькую маечку берем. Зачем нам вторая такая же? С таким же точно рисунком? Ну и что, что она другого цвета? Ты одной не обойдешься разве? Вот серо-голубые шорты к ней вполне подходят. Купальник у тебя уже должен быть, я тебе покупал черный Speedo, ты его разве не взяла? Так, а сколько стоят сандалии? Двадцать пять долларов? За что? За какой-то кусок резины с тесемками. До чего дорого здесь все, ну да ладно, возьму их для полного комплекта. Достаточно тебе, милая? Или еще что-то хочешь? Что опять за недовольство нарисовано на мордочке?
– Я всем довольна. Счастлива даже. Спасибо большое. За всё!
– Ну хорошо. Надо бы поужинать, хотя, – Грегори взглянул на часы, – поздновато куда-либо ехать. Давай присядем здесь. – Он указал мне на открытую веранду при ресторане. Я послушно уселась за столик из ротанга. Из темноты возник официант, зажег маленькую свечку и принял заказ. Вечер был безветренным и душным. Из цветущего майского Нью-Йорка мы переместились не только в пространстве, но и словно бы во времени – прямо в середину жаркого июля. Вокруг было тихо, практически ни души, лишь гул океана не давал забыть о близком с ним соседстве.
– Сознайся, Гриша, ты арендовал для нас весь отель? – пошутила я, чтоб как-то нарушить тишину.
– Это очень престижное место, – бесстрастно ответил Грегори, – шуметь здесь не принято.
– Однако, кроме персонала, мы пока не встретили ни одного человека!
– Тебе что-то не нравится? – вскинулся Грегори. – Или кого-либо не хватает? Потерпи до утра, завтра будет веселее, – и погрузился в угрюмое молчание.
Нам принесли зеленый салат с тунцом и кувшин воды. Я с аппетитом принялась за еду. Грегори налил себе воды со льдом, медленно приблизил стакан к лицу и посмотрел сквозь него на меня. Поставил стакан на стол и резко поднялся.
– Не ходи за мной. Я скоро вернусь, – сказал он и пошел прочь по извилистой бамбуковой дорожке.
– Гриша, что случилось? – крикнула ему в спину недоуменно.
Он мне не ответил. Сдерживая нарастающее смятение, давилась я салатным листом и, глядя вслед удаляющейся фигуре, мучительно размышляла. В этот момент Грегори не казался героем моей судьбы. На сильного и выдающегося Мужа тоже похож не был. И совсем уж не напоминал Принца, о котором мечтает всякая чувствительная барышня.
Прочь от меня шел какой-то сгорбленный маленький старичок с непредсказуемыми странностями и причудами. Смахивающий на некое мифическое существо из сказок братьев Гримм. На гнома, нет, скорее, на таинственного тролля, живущего в пещере, заполненной драгоценными каменьями. Преобразователя судеб. Покорителя наивных душ. Интересно, почему именно меня он выделил из многообразия сущностей? И зачем ему такая я? Не ловушка ли это, на самом деле?
Завороженно взирала я на растворяющееся в экзотической ночи видение. Рядом недобро шумел океан.
Глава 25. Однако «Hilton»
Под утро мне приснилась белая лошадь. И Лиза верхом на ней. Сестра предложила мне покататься, и я, пружинисто подпрыгнув, опустилась позади неё на лошадиный круп. Мы поскакали вместе, радостно визжа, и неожиданно очутились на краю обрыва над морем. Лошадь вместе с нами, красиво и неспешно, как в замедленном кино, спланировала вниз, в ослепительную морскую синь. И поплыла почему-то против течения. Я испуганно прижалась к Лизе, но через мгновение меня оторвало от нее мощной волной и смыло в море. Соскользнув с лошади, я начала барахтаться, пытаясь докричаться до сестры, но Лиза не слышала меня. Она словно не заметила моего исчезновения!
7.00. Среда
Проснулась под впечатлением. Какой загадочный сон!
9.30
После завтрака мы с Грегори пошли на пляж. На берегу было безлюдно. Слегка штормило, океан казался неприветливым, хмурым. Завернувшись в пляжные полотенца, мы устроились в удобных шезлонгах.
– Моя мама могла вот так подолгу сидеть и смотреть в морскую даль, – сказал Грегори. – Я никогда не мог понять, что она там высматривает? О чем думает? Повзрослев, я и сам полюбил так же, как мама, просто глядеть на воду и размышлять о вечном. А о чем думаешь ты, дорогая?
"Пролетая над Вселенной" отзывы
Отзывы читателей о книге "Пролетая над Вселенной". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Пролетая над Вселенной" друзьям в соцсетях.