Повернув голову, мужчина застыл. Он смотрел на Катрину как на видение. Неужели он спятил и уже видит то, чего нет на самом деле? То, чего так бы желал увидеть… Ведь её не может тут быть.

Но видение не исчезало. Девушка сделала несколько шагов к нему, а Эрик так и сидел застыв, не в силах поверить собственным глазам и ушам. Несколько секунд спустя, брюнет наконец опомнился. Как бы он не был рад её видеть, ей здесь не место. Он все решил и она не должна этого видеть, не должна мешать. Эрик не знал зачем она пришла, они прошли точку не возврата много недель назад и он в упор не видел выхода из ситуации, поэтому её визит не имеет смысла.

— Кто тебя пустил? — грубо спросил мужчина, — Что ты тут забыла?

Кэт замерла на месте услышав слова мужчины. Грубые, холодные. А собственно, чего она ожидала? Что он бросится ей в ноги и будет молить о прощении, или засияет от радости завидев её? Умом девушка понимала абсурдность подобных мыслей, но глупому сердцу все равно было больно ото льда в мятных глазах.

— И это все, что ты способен мне сказать? — наконец ответила она, взяв себя в руки.

— А чего ты хочешь услышать? Чего ты ожидала, Катрина? — вторил ее мыслям Эрик, — Ты зря пришла. Уходи. Ты мне мешаешь.

Волна багровой злости затопила Кэт. Да как он смеет?!

— Трус! — зло бросила девушка.

В комнате воцарилась тишина. Кэт понимала, в любой момент в Эрике может проснуться зверь, но сейчас ей было плевать. В ней самой бесновалось чудовище, требующее справедливости и честности. За последние недели она слишком устала. И раз уж оказалась здесь, вопреки собственным принципам и решениям, то не уйдёт не получив ответов и не выбив эту блажь из черноволосой головы.

Эрик же был шокирован. Не ожидал он подобного заявления от Катрины, которая по его мнению, должна бояться его до дрожи в коленках. Когда первая волна изумления схлынула, мужчина встал в полный рост, решив играть до конца. Пусть боится, пусть ненавидит. Так им обоим будет легче.

— Что ты сказала? — прошипел он подойдя к девушке вплотную.

— Ты трус, Эрик Эдвардс, — дерзко ответила Катрина.

— А не много ли ты берёшь на себя, детка? Забыла кто я такой? — Эрик старался смотреть ей в глаза, дабы подавить этот бунт.

— Это угроза?

— Предупреждение. Не стоит стоять на пути моих решений.

Воздух разорвал звук смачной пощёчины. Кэт сама не поняла, как оно так вышло. Просто его попытка напугать, оттолкнуть, вызвала такой шквал возмущения, что рука сама взметнулась вверх, прежде чем разум успел обдумать сие действо.

Щеку обожгло, и Эрик вытаращив глаза уставился на Катрину. В голове не укладывалось, она решилась его ударить! И это после всего, через что прошла по его вине. Неужели совсем не боится? Мужчина вглядывался в голубые омуты глаз полные гнева, на дне которых он так же заметил боль и обиду. И никакого страха. Вообще. Взгляд невольно скользнул на пухлые приоткрытые губы. В конечном итоге, никто из них не смог бы сказать, кто первый потянулся и чья это была инициатива.

Их губы встретились в поцелуе, где не было место нежности. Это было настоящее противостояние. Эрик жадно исследовал языком рот Катрины, которая отвечала с оглушающим по силе пылом. Тело мгновенно вспыхнуло как в лихорадке, отключая мозги, подчиняя одному из основных инстинктов, заложенным во всех живых созданиях самой природой.

Кэт задыхалась от огненного поцелуя, который не давал ей вздохнуть как следует, да она и не хотела. Слишком хорошо, сокрушительно великолепно чувствовать губы мужчины на своих губах, упиваться его вкусом, его запахом, его прикосновениями, которые обжигают. Девушку колотило, ею овладела непреодолимая потребность в Эрике. Кэт казалось, если он сейчас остановится, оттолкнёт ее, она рухнет тут же, замертво. Просто не перенесёт отказа. И когда мужчина усадил её на стол, резким движением разорвав верх её платья, девушка ощутила истинный восторг.

В их движениях не было нежности и неспешности. Словно обезумевшие, движимые необузданной похотью, они срывали с друг друга одежду. Кэт вскрикнула, когда брюнет погрузил в нее сразу два пальца, предварительно разодрав в клочья её колготки и трусики, проверяя готовность к вторжению. Она была готова, с первых секунд, как только ощутила его необычайно мягкие губы.

Какой влажной была его девочка, готовой для него. Это понимание окончательно снесло Эрику крышу, вызвав внутри взрыв нетерпения. Оторвав к чертям застрявшую пуговицу на джинсах, мужчина вытащил окаменевший член и без промедления толкнулся в столь желанной тело. С губ сорвался невольный стон, когда он ощутил, какой тугой и горячей она была. Рай на земле.

Происходящее нельзя было назвать занятием любовью, это был даже не секс. Это была безудержная страсть, совокупление двух оголодавших животных. Здравый смысл, логика, стыд, все мысли и слова были позабыты. Была только подчиняющая себе, вытесняющая все остальное, потребность в друг друге.

Движения Эрика были сильными и резкими, но Кэт хотелось ещё сильнее, резче. Ощущение его рук, которые мяли груди, губ судорожно ласкающих шею и члена внутри, окончательно рушили понимание реальности. Уловив ритм мужчины, девушка сама начала подаваться бёдрами вперёд, дабы ощутить его ещё полнее. Издавая то хриплые стоны, то полу придушенные крики, Кэт кусала губы и царапала спину и грудь любовника. Уже знакомое ощущение надвигающегося оргазма охватило пылающее тело, и девушка начала ещё яростнее отвечать на действия мужчины.

Пелена наслаждения застилала Эрику глаза, подталкивая его к грани. Мужчину сводили с ума бархатная кожа, головокружительный запах тела девушки и мягкие губы, которые он неистово целовал, покусывая. Катрина в его руках выгнулась дугой и издала громкий крик, стенки её лона бешено сокращались вокруг его члена, девушка билась в экстазе. Ничего прекраснее он не видел. Её экстаз подтолкнул его к собственной эйфории. Сделав ещё несколько фрикций, Эрик достиг разрядки. Он долго кончал, выплёскивая накопленное за период долгого воздержания семя, тесно прижимая к себе девушку.

Тело Катрины обмякло в его руках, прижимая её к себе, Эрик нежно поглаживал волосы и спину девушки, как бы стремясь компенсировать собственную грубость минутами ранее. Волшебные в своей безмятежности мгновения, но жестокая реальность рвалась в их уютный мирок. Охватившее их сладкое безумие было прекрасно, но Эрик с горечью понимал, ничего не изменилось. Между ними по-прежнему океаны непонимания, боли, слез и недоверия. Целая пропасть. И секс, каким бы умопомрачительным он не был, не поможет это изменить. Вздохнув, брюнет отстранился, чертыхнувшись, обнаружив, что оторвал пуговицу на джинсах.

Реальный мир медленно, но верно возвращался. Эрик отстранился от нее и Кэт обнаружила себя сидящей на столе с распахнутыми ногами, в разорванном платье, собранным «гармошкой» на талии. Девушку охватила неловкость, и соскользнув со стола, она тщетно пыталась привести себя в порядок. Заметив её замешательство, Эрик протянул ей свою футболку, которую Кэт приняла с молчаливой благодарностью. Выглядела она комично в остатках платья, которые выполняли роль юбки, и футболке мужчины, которая ей была велика. Да и плевать. Кэт всегда нравилось носить его вещи. Было в этом что-то неуловимо интимное. Вот и сейчас, девушка упивалась теплом, которое не успела растерять мягкая ткань и запахом тела Эрика, которое та хранила.

Молчание воцарившееся в комнате убивало Кэт. Отвернувшись, Эрик отошёл на несколько шагов и взъерошил непослушные волосы. Она ждала, но он продолжал молчать.

— Скажи что-нибудь, — наконец не выдержала девушка.

— Чего? Чего я должен тебе сказать, Катрина? — ответ был тихим, исполненным горечи и Кэт это почувствовала.

Вспышка страсти разрушила стену отчуждения, которую воздвиг Эрик, дабы спрятать за ней чувства и эмоции, и сейчас он был перед ней открыт. Полностью обнажён морально. Кэт видела и его отчаяние, и его боль, как отражение собственных чувств. Они зашли в тупик, не в силах высказать, что думают и Кэт захлестнула безысходность.

— Может ты объяснишь мне, почему вышвырнул меня словно надоевшую игрушку? Почему посчитал недостойной объяснений или хотя бы скупого «извини»? Почему пытался откупиться от меня? Зачем, черт тебя побери, ты решил уйти? — к черту гордость. Кэт слишком устала, ей требовались ответы и она хотела их наконец получить. Слишком долго она задавалась бесконечными «почему».

Повернувшись к ней лицом, Эрик застыл, красивое лицо исказила мука. По щекам девушки бежали ненавистные ему слезы, которые она сердито смахивала рукой. Хочет правды? Что же, пусть. Пусть она и начнёт его после презирать, считая ничтожеством, которым он и являлся в собственных глазах.

— Хочешь знать правду? — выдохнул он.

— Да, — тихий шёпот.

— Я струсил, испугался, понятно? Я не нашёл в себе смелости и сил посмотреть тебе в глаза после всего! Ты это хотела знать? Знать какой я ничтожный слабак и трус? Так смотри! — эмоции мешали Эрику дышать, такие разговоры были для него, привыкшего контролировать все и всех, непривычными, откровенно диким явлением, — Ты считаешь я откупился от тебя? Я всего лишь хотел постараться вернуть тебе хоть что-то из того, чего ты лишилась когда я влез в твою жизнь! А уйти я решил, потому что смертельно устал. У меня не осталось сил бороться. Катрина, я прожил долгую жизнь, в которой все было размеренно и упорядочено до твоего появления. Ты как ураган перевернула все с ног на голову. Принесла с собой яркие краски и шквал эмоций, к которым я не был готов. За столетия я натворил много дел. Испил до дна чашу грязных пороков и жестокости, не испытывая угрызений совести. Ты даже не представляешь, что я видел и делал! А потом жизнь мне подарила тебя, возможность познать что-то кроме грязи, жестокости и тьмы. Но я этого так и не оценил, я слишком радикален. Моя сущность вылезла наружу и я стал твоим судьёй и палачом в одном лице. Я так привык, что меня окружают твари подобные мне, что мне и в голову не пришло тебе поверить. В моем мире так не бывает. Тут нет светлых и чистых. А потом наружу вылезла правда и эта реальность размазала меня. Думаешь просто с этим жить? Понимать, что сам разрушил все светлое и хорошее?