Истерика как цунами захлестнула Кэт. Не контролируемый коктейль чувств и эмоций, вылился в громкие и судорожные рыдания. Кэт выла как раненый зверь, чувствуя, как корчится в агонии ее душа, с ужасом понимая, самое страшное впереди.

***

Лили смотрела на золотистое вино в бокале, в ее настроение было хуже не куда. Уже не раз блондинка задумывалась, а не откусила ли она больше, чем может проглотить, ввязавшись в эту авантюру? Артур обещал ей Эрика на блюдечке с голубой каемочкой, но брюнет продолжал ее игнорировать. Девушка знала, что сегодня он ходил в резиденцию Совета, после чего должен был сделать ей предложение. Так опять же сказал Артур. Но ничего не произошло. Эрик вернулся домой злой как черт, и первым делом направился к этой смертной сучке. Все чаще Лили начала ловить себя на мысли, что сглупила и ее просто использовали. Сердце заходилось от страха, при одной только мысли, что Эрик узнает о ее участие в произошедших событиях. Девушка не сомневалась, он ее просто убьет без суда и следствия. Она до сих пор помнила горькое разочарование, когда даже пребывая в бешенстве, брюнет так и не смог отправить эту дрянь на тот свет. А она так надеялась! Но на счет себя Лили иллюзий не питала, ее Эрик не пощадит.

Когда она договаривалась о плане действий с Артуром, Лили была уверена, что поступает верно. В любви и на войне, как говорится. Но сейчас ее сомнения достигли своего апогея, и вампирша отчаянно желала выйти из игры, но понимала, назад дороги нет. Нужно продолжать играть свою партию и надеяться на лучшее.

— Вот ты где, — Лили вздрогнула, услышав ледяной тон. Во взгляде мужчины, девушка увидела массу презрения, ненависти и отвращения. Ей стало жутко, — Готовься. Через три дня мы поженимся, как ты и мечтала столько лет.

— Поженимся? — прошептала Лили, не в силах поверить в услышанное. Да, Артур ей говорил об этом, но она все рано не верила.

— Да, — рыкнул Эрик, — Ты же этого хотела? Только учти, посмеешь вмешиваться в мои дела или перейти мне дорогу, тебя не спасет статус жены.

Мужчина буквально вылетел из помещения на сверхскорости, а Лили так и осталась оцепенело хлопать глазами. Слова мужчины были пропитаны ядом и угрозой, и девушка не сомневалась, он ее в порошок сотрет в случае ошибки. Но тем не менее, она ликовала. Все идет по плану. Со временем, Эрик Эдвардс будет принадлежать ей во всех смыслах этого слова. Чтобы он не говорил, а статус его жены, дает ей очень и очень много. Откинувшись на спинку кресла, Лили сделала глоток вина и торжественно улыбнулась.

«Ты мой, Эрик, и всегда был моим. Пора тебе смириться с судьбой, теперь ты никуда от меня не денешься, любимый» — пронеслось в голове Лили.

Глава 35.


Свадьба. Для Кэт, данное мероприятие всегда ассоциировалось с чем-то светлым, добрым, радостным, но только не сегодня. Все три дня, которые она знала о женитьбе любимого, слились для нее в сплошной кошмар. Мысли об этом не оставляли девушку ни на минуту, отравляя душу ядом отчаяния. Кэт не хотела в это верить, но маштабные приготовления в доме, которые она наблюдала когда ее выводили из темницы дабы привести в приличный вид, убеждали в обратном.

Остальное время, сидя в непроглядной тьме, и сходя с ума от безысходности, Кэт все чаще думала, как давно это было запланировано? Неужели Эрик собирался женится, и выбрал ее, Кэт, как последнее «холостое» приключение? Может именно поэтому, он так отчаянно не желает слышать ее слов? Зачем? Если окажется, что она не виновата, совесть мучить начнет. Но нет, Кэт в это не верилось. В последний свой визит, мужчина отнюдь не выглядел счастливым, так что вряд ли все было спланировано. Но если так, что же тогда произошло? И тут же девушка одергивала себя. Какая ей разница? Ее это не касается. «Ах, если бы» — тут же проносилось в голове, ведь это сущий Ад, видеть как любимый человек связывает свою жизнь с другой женщиной.

Гости начали прибывать с самого утра, постепенно наполняя огромный зал особняка. Все они выглядели лощеными и явно не страдали низкой самооценкой. От этих людей пахло властью и деньгами. А еще опасностью, из-за чего Кэт сделала вывод, что скорее всего вся эта толпа и не люди вовсе.

С самого утра Кэт выдали форму, которая состояла из черного платья и совершенно глупого передника. Когда ее наконец вывели на поверхность, девушка оторопела. Она не увидела ни одного человека-кошмара. Странно. Куда они делись? Охранники выглядели угрожающе, но не вызывали того животного ужаса. Их взгляд был жестоким, но живым. А повара и официанты и вовсе были людьми. Во всяком случае, Кэт так думала.

Суета в доме царила жуткая, нервозность и возбуждение достигли предела. И только Кэт было все равно. Она горела в адском костре душевных мук, агонизировала от одной мысли наблюдать, как Эрик женится, но внешне была само спокойствие. Девушка будто оглохла и ослепла. Какая-то часть мозга воспринимала команды и отдавала приказы телу, но душа и сердце Кэт не участвовали в процессе. С каждой минутой, которая приближала момент церемонии, ей казалось она все ближе к смерти. Зачем Эрик заставил ее видеть все это? Унизительно прислуживать? Хотя мотивы она понимала. Месть. Он хотел ударить побольнее, унизить посильнее. И у него получилось. Более жестокой и изощренной мести и придумать нельзя.

Когда началась сама церемония, которая проходила в помещении, так как не все гости выносили свет солнца, Кэт начала задыхаться. Она слышала каждый удар своего сердца, и ей казалось они становятся все реже.

Эрик невидящим взглядом смотрел на толпу самых влиятельных личностей из мира бессмертных. Его тошнило от лживых улыбок и притворной радости. За долгие годы, мужчина успел приобрести репутацию нелюдимого и свободолюбивого бессмертного. Конечно же их всех потрясло известие о его женитьбе, и они пришли отнюдь не порадоваться его счастью и не поддержать молодых. Всех собравшихся тут привело любопытство или личная выгода, которую они надеялись извлечь из того, что скоро он станет публичным человеком. Он слышал множество версий и перешептываний на тему «как» и «почему», но его не волновали эти сплетни. Всем своим существом Эрик ненавидел эту свадьбу. Три дня он пил не просыхая, сетуя на то, что у вампиров опьянение и похмелье слишком быстро проходят. И только сегодня он отказался от алкоголя, он обязан бедительно сыграть свою роль счастливого жениха. От искусственных улыбок сводило скулы, а от лицемерных поздравлений передергивало.

Стоя у алтаря, Эрик мечтал лишь об одном — сбежать. Все в нем требовало прекратить этот фарс, закричать, чтобы убирались вон. Но он молчал натянув на лицо счастливую маску, ведь отказ равен смерти. Мортимер не умел шутить такими вещами.

И вот раздался традиционный свадебный марш, и вышла его невеста. Глупо отрицать, Лили была красива. Нет, ослепительна. Но Эрика эта красота больше не цепляла, она была холодной, мертвой. Внешний лоск, совершенно не отражал гнилую сущность будущей жены, в отличии от него, девица была на седьмом небе от счастья. Еще бы, она столько лет об этом мечтала. «Ну ничего. Рано радуешься, сука. Ты еще пожалеешь о минуте, когда сказала — да» — с ненавистью думал мужчина.

Саму церемонию Эрик совершенно не запомнил. Его душа будто вылетела из тела, не желая участвовать в этом фарсе. Все в нем обрывалось, дышать было тяжело и в момент, когда он хрипло ответил «согласен», он ощутил боль в области сердца. После стандартного обмена кольцами, Лили буквально повисла на нем во время поцелуя, призванного скрепить свадебные клятвы. На силу оторвав от себя девушку, Эрик провел стеклянным взглядом по помещению, желая увидеть лишь одно лицо. Не смотря на все ненависть, всю боль, что причинила ему Катрина, он жаждал ее увидеть. Испытывал необходимость насладится ее красотой, может это придаст ему сил и он сможет наконец вздохнуть, но девушки нигде не было.

Интересно, где она? Какие чувства испытывает, смотря на все это? Больно ли ей? Или она просто злится, из-за унизительной обязанности прислуживать на банкете? А может и вовсе радуется, надеясь, что раз он теперь женат, то она избавилась от него? Нет. Нет-нет. Эрик не хотел это верить. Может он мазохист, но он упивался воспоминаниями о времени с Катриной, и не хотел верить, что все было исключительно притворством. Впрочем, девушка отличная актриса.

Шквал поздравлений, не настоящие улыбки, искусственное счастье завладели мероприятием. Лили висла на нем не отходя на шаг и буквально светилась от радости. А Эрик… Ему казалось в нем безвозвратно что-то умерло, и только мысли о возмездии, давали сил продолжать исполнять главную роль в этом отвратительном спектакле.

Как механический робот, Кэт двигалась по помещению, разнося блюда и забирая пустые тарелки. Девушка старалась не смотреть на Эрика, но взгляд сам, против ее воли, то и дело падал на мужчину. Эрик выглядел счастливым. Лучезарно улыбался гостям и своей жене, а у Кэт в душе росла пустота. Нет, сердце уже не болело, не чему было болеть. Оно разлетелось на куски, а те быстро обратились в пыль, в тот самый момент, как брюнет сказал «согласен». И теперь на месте сердца, которое могло радоваться и болеть зияла дыры, холодная пустота.

Когда наконец, спустя множество часов гости разъехались, Кэт и еще целая армия слуг быстро привели помещение в былой вид. И если другие слуги отправлялись домой, дабы отдохнуть от тяжелого дня, Кэт сопроводили в ее камеру. Радовало одно, ей оставили одежду. Она устала сидеть скорее раздетой, нежели одетой, завернувшись в грязную простыню и постоянно замерзая.

В свете того Ада, что пережила Кэт, даже темнота сейчас казалось не наказанием, а спасительным убежищем. Наконец-то ее оставили в покое. Оставшись наедине с собой, Кэт испытывала сильнейшее желание разрыдаться. Она хватала ртом воздух, ее тело колотила дрожь, но глаза были сухими. Слез, призванных приносить облегчение, не было. В душе девушки было так холодно и пусто, все надежды и мечты рассеялись, а мысли о смерти казались все более привлекательными. Эрик победил. Он наказал ее, полностью сломал. Он отомстил ей, хотя она и не была виновата. Но кого это волнует? Ее жизнь лежит в руинах, да и она сама распалась на куски, не веря, что сможет когда-либо собрать себя снова. Сжавшись в позу эмбриона, в углу, на грязной простыне, что недавно служила ей одеждой, не переставая дрожать, Кэт наконец провалилась в тяжелый сон.