Тамара Лей - Проклятие любви

— Продолжай! — попросил монах.

— Он садится на помосте, где полагается быть лишь хозяину замка, он распоряжается охраной, ему, а не Кристофу подчиняется управляющий замком. Сэр Ансель не прочь закрепить свои права на Этчевери, испросив у вашего отца согласие на брак с твоей сестрой Элан.

Последние доводы Гая показались Максену убедительными. Потеряно, все будет потеряно. Надо спасать семейные владения. Спасать даже ценой души, которую он два года вызволял из плена демонов.

— Когда можно ожидать королевского ответа?

— Думаю, аббат получит его дня через два. Монах не сомневался, каким будет этот ответ:

ведь Вильгельм хотел, чтобы лордом Этчевери был Максен» а не Томас.

— Сэр Ансель знает о твоих действиях?

— Нет, милорд.

«Милорд. Ага! У сэра Гая тоже нет сомнения, каким будет решение Завоевателя», — подумал монах. И это разозлило его еще пуще. Но он все-таки сдержался:

— Я пойду готовиться.

— Максен!

Монах глянул через плечо:

— Да?

По губам сэра Гая скользнула печальная улыбка:

— Это к лучшему.

Максен горько усмехнулся:

— Лучше для Пендери. А для меня? Нет, Гай, моя жизнь должна завершиться здесь.

А про себя подумал: «Дорого заплатит та, которая заставила меня покинуть святую обитель!»

— Девушка еще жива?

— Да, милорд, но только по милости вашего брата.

— Почему?

— Похоже, он очарован ею, как и Томас.

«Глупый мальчишка. Ведь она, как и ее любовник, прямо или косвенно виновата в гибели брата».

— Значит, она все еще в замке?

— Не совсем.

— Тогда где же?

— В темнице, милорд. На этом настоял сэр Ансель.

«Так ей и надо», — подумал Максен и понял, что два года в монастыре прошли даром, ибо он снова превратился в беспощадного воина. И все из-за этой коварной особы.

Что ж, чему быть, того не миновать!

Райна испуганно вскочила, но спрятаться в темнице или тем более убежать было не куда.

— Что вам нужно? — спросила она, вжимаясь в стену. Темная фигура в плотную приблизилась к ней.

Шумно дыша, стражник схватил ее за руку и вытащил на свет. Девушка отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырваться и барабаня маленькими кулачками по спине здоровяка. Силы были неравны — такая хрупкая девушка не могла совладать с верзилой, но все же не сдавалась без борьбы. Тому ничего не оставалось делать, как взвалить ее па плечо и вынести.

Ругаясь, сыпля проклятиями, отчаянно молотя кулачками по спине стражника, Райна сквозь густую свесь белокурых волос смотрела, как удаляется темница и приближается широкий неосвещенный коридор.

Она закрыла глаза и открыла их только тогда, когда ее довольно бесцеремонно усадили на стул.

Схватившись за сиденье, чтобы сохранить равновесие, она, откинув голову, взглянула в каменное лицо стражника.

— Что… — начала было саксонка, но не закончила фразу — рыцарь шагнул в сторону. Девушка сидела посреди тускло освещенной комнаты, а прямо перед ней стояла темная фигура с неразличимым лицом.

Человек провел рукой по лицу. Райна сначала не поняла смысл его жеста, но потом догадалась, когда стражник попытался завязать ей глаза.

— Нет! — протестующе воскликнула саксонка.

Она хотела видеть, что будет дальше, но в конце концов смирилась: ничего не поделаешь! Бормоча ругательства, стражник схватил ее руки и связал их тонкой веревкой, и только тогда смог завязать глаза.

«Значит, это конец?» — в отчаянии Райна пыталась освободить руки и едва удержалась на стуле. Хотя она и убеждала себя, что так и должно быть, что ничего другого убийца не заслуживает, но чувство самосохранения брало верх. Усилием воли она заставила себя успокоиться и ждать.

Девушка услышала удаляющиеся шаги — уходил, несомненно, стражник. Затаив дыхание, она ждала, чем же все это закончится.

В комнате стояла тишина — тяжелая, напряженная, нарушаемая лишь шагами, гулко отдававшимися под высокими каменными сводами.

Когда человек подошел ближе, Райна ощутила, как дрожь пробежала по телу — так велика была мощь, исходившая от него.

— Хорошо себя чувствуете? — спросил он на французском, и его хриплый голос больно резанул слух.

Запрокинув голову, Райна увидела слегка заросший щетиной подбородок.

— Кто вы? — выдавила из себя узница.

— А кем вы хотите, чтобы я был, Райна?

Почувствовав, что незнакомца душит ярость, девушка попыталась справиться с нараставшим страхом.

— Какая разница, чего я хочу, — произнесла она, моля Бога, чтобы не была слышна дрожь в ее голосе, — вы норманн, а потому — мой враг.

— Норманн или нет, но я обладаю властью стать вашим судьей или вашим покровителем.

Райна решила, что, очевидно, ранение в горло было причиной его хриплого голоса:

— Кем бы вы предпочли стать?

Девушка внутренне напряглась — этот человек очевидно что-то хотел от нее. Очевидно, того же, что и сэр Ансель: Эдвина. Чувствуя себя как мышь, загнанная котом в угол, она ждала.

Незнакомец приподнял ее подбородок:

— Я хочу знать, где ваш любовник.

Итак, второй сэр Ансель. Сердце девушки учащенно забилось. Она вся сжалась, ожидая побоев, которые, бесспорно, последуют за допросом. Рожер приходил сюда каждый день, оставляя на ее теле синяки.

— У меня нет любовника. И я не знаю, о ком вы говорите.

Райна притворилась, что не понимает вопроса. Она опять напряглась, ожидая удара.

— Я говорю об Эдвине, — пробормотал норманн, сжимая пальцами ее подбородок.

Девушка, несколько удивленная его благодушием, помедлила с ответом.

— Я не знаю, где он, — солгала она.

На своем лице Райна ощутила тяжелое дыхание, отдающее вином.

— Неужели?

Она покачала головой:

— Если вы ищите убийцу Томаса, то вам не нужен Эдвин.

— Правда? — насмешливо проговорил он. — Тогда кто?

Отшатнувшись, саксонка вырвалась из его цепких пальцев и едва не упала со стула. Схватив ее за руку, незнакомец нажал на болезненный огромный синяк, поставленный сэром Анселем вчера. Райна вздрогнула, но усилием воли подавила крик.

— Я убила его, — сказала она, отодвигаясь и убирая руку. — Я.

Непродолжительное молчание сменилось громким смехом:

— Слабая саксонка сразила могучего рыцаря короля Вильгельма! Вы оскорбляете память Томаса такими смешными речами, Райна.

«Да, конечно, — подумала она, — но ведь в противном случае начнут убивать всех подряд моих соплеменников».

— Ясно, что это дело рук Эдвина, — продолжал ее мучитель.

— Он не мог, — с жаром возразила она, — Томас серьезно ранил его в правую руку. И уже готов был добить его, когда… когда я всадила в него кинжал.

— Вы считаете меня болваном?

— Почему вы завязали мне глаза? — попыталась она перевести разговор на другое.

Незнакомец молчал.

— Неужели вы так безобразны, что боитесь показать свое лицо, — продолжала девушка, уже не заботясь о том, что будет.

И снова — молчание.

— Вы отец Томаса?

Молчание становилось невыносимым. Но тут незнакомец наклонился и, коснувшись губами ее уха, прошептал:

— Нет, Райна, я его брат.

— Не может быть! Остался же один Кристоф!

Запустив пальцы в роскошные белокурые волосы, он запрокинул голову пленницы:

— Конечно, вы хотели, чтобы это так и было, но есть еще Максен Пендери, кто держит вашу жизнь в руках.

«Почему же, — размышляла девушка, — ни Томас, ни Кристоф ни словом не обмолвились о том, что у них есть еще брат, и говорили только о сестре».

Внезапно Райна вспомнила гневные слова Томаса, произнесенные им в смертный час: «Отомсти за меня, брат». Сперва ей казалось, что речь идет о Кристофе, но теперь эти слова приобрели другой, зловещий смысл. Умирающий обращался к Максену, и вот тот пришел.

— Даю вам шанс, Райна. Отдайте мне убийцу брата или испытаете гнев собственного народа.

В этом случае норманн выследит и уничтожит саксов, нашедших убежище в Эндердесвольде, но ведь именно этого она старалась избежать, взяв вину за убийство Томаса на себя. Слова Максена сулили ей большую беду, чем требования сэра Анселя. Тем не менее бесполезно говорить правду, рассказывая, что некто невидимый метнул кинжал и скрылся в густой чаще, ибо тогда месть норманнов падет на головы саксов.

— Я выслежу их, — продолжал Максен, еще сильнее оттянув волосы Райны, — и не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю, где человек, виновный в гибели брата.

Райна ощутила холод, словно рядом прошла смерть. Ее пробирала дрожь. Жаль, что руки связаны — можно было бы хоть немного согреться, обхватив себя руками:

— Если так, то на вашей совести окажется много невинных.

Сказав это, она вспомнила о нелепой смерти матери, погибшей во время набега норманнов на деревню.

— Но такой невинной была и душа Томаса, — напомнил ей Максен.

Он говорил правду. Его брат погиб не в бою. Рыцарь расстался с жизнью по одной причине — из-за любви к Райне.

— Да, Томас, — печально произнесла девушка, — он не должен был умереть.

Максен отошел. Его шаги глухим эхом раздавались в тишине комнаты, и Райна вздохнула с облегчением. Он едва сдерживался, чтобы не ударить ее, но где-то в глубине души гнездилось что-то человеческое, чего начисто был лишен Сэр Ансель. И все-таки девушка боялась его больше, чем Рожера. Почему?

— Максен! — позвала она его.

Хотя тот не отозвался, Райна почувствовала, что он обернулся.

— Я повторяю: если вы ищите виноватого, то ваша месть должна пасть на меня.

Эту фразу девушка произнесла на англо-саксонском, от волнения перейдя на свой язык:

— Я повинна в гибели Томаса, а не мой народ.

В комнате повисла такая напряженная тишина, словно в ней никого не было. Но, видимо, Максен находился где-то рядом.

Наконец он нарушил молчание:

— Вы будете говорить на моем языке или вообще молчать, — произнес Максен по-французски, — ваш язык мертв.