Барбара Картленд - Проклятие клана

Это были красивые юноши девятнадцати и двадцати трех лет. В беретах, надетых немного набекрень, что считалось особым шиком. С небрежной, как и у большинства молодых людей из клана Килдоннонов, походкой.

– Что ж, скоро мы узнаем, уехала Маргарет во, Францию или нет, – заметил Элистер Килдоннон, пока коляска одолевала последний подъем на дороге к замку.

Замок герцога Аркрейджского венчал холм, возвышавшийся над долиной. Как нельзя более удачное местоположение его было выбрано еще много столетий назад, когда Маккрейги возводили мощные крепости, защищавшие их от нападений врагов.

Самыми жестокими врагами были Килдонноны. Печальным результатом вражды и бесконечных войн этих двух кланов стало множество могил в церковном дворе и на склоне холма.

Над замком с его зубчатыми стенами, башенками, и бойницами и над крепостной стеной, бывшей когда-то неприступным укреплением, возвышались горы, постоянно покрытые зимой белым снегом.

Но сейчас было лето, и вовсю цвел вереск, скромные цветочки которого на фоне серых стен казались красоты необыкновенной.

Лошади с громким ржанием остановились перед массивными воротами, украшенными медными гвоздями и железными петлями старинной работы,

В тот же миг ворота распахнулись: слуги герцога, облаченные в красно-сине-белые – цвета Маккрейгов – клетчатые пледы, со спорранами (кожаными сумками), отделанными барсучьим мехом, через плечо уже поджидали гостей.

Во второй коляске приехали два сына-близнеца Элистера, брата вождя Килдоннонов.

Дворецкий, спорран которого оказался еще более внушительных размеров, чем у слуг, торжественно провел шестерых представителей клана Килдоннонов по широкой лестнице на первый этаж.

Там, как это принято в Шотландии, располагались залы для приемов. И Килдонноны знали, что герцог примет их в самом просторном, считавшемся самым главным.

Это была огромная комната с высокими окнами, выходящими в сад. За садом поблескивала сталью вода озера, окруженного поросшими вереском торфяниками, где в изобилии водились олени и куропатки.

В зале никого не было. Старший Килдоннон подошел к окну. При виде озера, где, как он знал, водился лосось, и вересковых зарослей, где обитало столько оленей, сколько ему и не снилось, в его глазах промелькнула зависть.

Однако приехал он сюда не восхищаться владениями вождя Маккрейгов и не завидовать ему.

Хотя старшему Килдоннону и не хотелось в этом признаваться, но из головы у него не шел тот же вопрос, что мучил остальных представителей его клана: зачем герцог приказал им явиться в замок и имеют ли под собой хоть какую-то почву слухи, касающиеся герцогини.

Дверь в дальнем конце зала отворилась, и вошел герцог Аркрейджский.

С первого взгляда Килдоннонам стало понятно: это не дружеская встреча, а официальный прием, хотя почему, они понятия не имели.

Герцог Аркрейджский был высокого роста – у Килдоннонов такого высокого мужчины в роду никогда не было. Держался он сегодня надменно и чопорно, от всего его облика веяло таким холодом, что не оставалось сомнений – произошло что-то из ряда вон выходящее.

С тех пор как герцог стал его зятем, старший Килдоннон узнал его поближе и полюбил. И встречи их уже не носили официального характера.

После сердечного рукопожатия герцог обычно принимался живо обсуждать с тестем проблемы, представлявшие взаимный интерес и касающиеся обоих кланов.

Но сегодня, подойдя поближе, он несколько секунд постоял, глядя на Килдоннонов так, словно видел впервые.

Из-под нахмуренных бровей глаза его метали громы и молнии, и представители клана со страхом ждали, что их сейчас арестуют и отправят в тюрьму.

Словно желая подчеркнуть значимость момента, герцог предстал перед посетителями при всех регалиях, полагающихся вождю клана: с белоснежным спорраном, отделанным серебром, висевшим поверх пледа в красно-сине-белую клетку – плед этот застегивался на плече огромной брошью из дымчатого топаза, – в пышном кружевном жабо, а из-за отворота клетчатого чулка виднелась рукоять кинжала,

Молчание герцога показалось Килдоннонам зловещим, словно черная туча, нависшая над вересковыми зарослями.

Чувствуя, что он первым должен нарушить гнетущее безмолвие, от которого всем было не по себе, вождь клана Килдоннонов заставил себя произнести:

– Добрый день, Аркрейдж. Вы просили нас приехать, и вот мы здесь.

– Добрый день, – ледяным голосом произнес герцог.

– Прошу садиться, – указал он на стулья в дальнем углу комнаты. Перед ними высилось кресло с резной спинкой, которое, как было хорошо известно старшему Килдоннону, использовалось лишь во время официальных церемонии.

Сыновья и племянники старого Килдоннона обменялись за его спиной встревоженными взглядами.

Не желая выдать охватившее его волнение, Килдоннон принял приглашение герцога и уселся на стул, закинув ногу на ногу, делая вид, что ему все нипочем.

Остальные Килдонноны последовали за ним, и лишь когда все они уселись, герцог проследовал к своему креслу столь величественно, что оно показалось озадаченным гостям настоящим троном вождя.

Однако садиться герцог не стал. Опершись о спинку кресла и не отрывая взгляда от лица Килдоннона, он медленно, подчеркивая каждое слово, произнес:

– Я приказал вам приехать, Килдоннон, чтобы вы услышали правду о своей дочери Маргарет, моей жене герцогине Аркрейджской, которой больше нет в живых!

– Нет в живых?!

Слова эти эхом пронеслись по залу.

Килдонноны во все глаза смотрели на герцога.

Повисла томительная тишина. Наконец вождь Килдоннонов медленно проговорил:

– Почему мне об этом не сообщили?

– Я вам сообщаю.

– Где она похоронена?

– Во Франции, рядом со своим любовником.

Присутствующие, затаив дыхание, ждали, что герцог скажет дальше.

– Я вызвал вас, чтобы рассказать о том, что произошло. – Голос герцога прозвучал резко.

Вождь клана Килдоннонов хмуро смотрел на него. Брови его почти сошлись у переносицы.

Напряженно выпрямившись, Килдонноны застыли на своих стульях. Поза герцога была почти оскорбительно небрежна.

Однако лицо его было столь мрачным, что казалось, перед ними стоял не молодой человек, а глубокий старец.

Обращаясь к старшему Килдоннону, он начал свой рассказ:

– Когда мы с вами обсуждали возможность соглашения о том, что наши кланы впредь станут жить в мире, вы поставили мне несколько условий.

Килдоннон согласно кивнул.

– Первое из них, – напомнил герцог, – гласило, что я должен предоставить вам заем в десять тысяч фунтов для оказания помощи беднейшим представителям клана и тем, кто, по вашему мнению, пострадал по моей вине.

– И это было более чем справедливо! – вмешался Элистер Килдоннон. – Ведь не кто иной, как Маккрейги, опустошали наши поля, угоняли наши стада и воровали наших овец!

В голосе его прозвучали злоба и вызов, однако герцог не удостоил его ответом. Глядя на старшего Килдоннона, он продолжал рассуждать вслух, будто его и не прерывали:

– А второе – что во имя установления прочного мира между нашими кланами я должен жениться на вашей дочери Маргарет.

Наступила гробовая тишина: шестеро мужчин, затаив дыхание, во все глаза смотрели на герцога.

– Вы тогда особо подчеркнули, – продолжал герцог, – что, если ваша дочь станет герцогиней Аркрейджской, она сможет многое сделать, чтобы помочь женщинам клана Килдоннонов. Все свои усилия она сосредоточит на том, чтобы заставить их понять, что время распрей миновало, детей нужно воспитывать так, чтобы они считали мирную жизнь единственно правильной и никогда не стремились воевать.

Поскольку старший Килдоннон никак на это высказывание не отреагировал, герцог спросил:

– Так это или нет?

– Так, – коротко ответил Килдоннон.

– Я полагал, что все это принесет огромную пользу не только вашему клану, но и моему, – признался герцог. – Я одолжил вам денег и женился на вашей дочери.

Сказав это, он обвел взглядом всех членов клана, причем взглядом столь презрительным, что они почувствовали себя оплеванными.

– Я тогда понятия не имел, – ледяным тоном заметил герцог, – что ваша дочь отнюдь не разделяет наших радужных взглядов относительно будущего мира между нашими кланами и их процветания.

И, снова окинув представителей Килдоннонов пренебрежительным взглядом, продолжал:

– Она обманула меня, как из поколения в поколение Килдонноны обманывали Маккрейгов!

– Как вы смеете нас оскорблять! – возмутился Элистер Килдоннон.

– Это не оскорбление, а правда! – отрезал герцог. – В первую брачную ночь Маргарет Килдоннон заявила мне, что презирает меня и всех представителей моего клана. Более того, она никогда не станет моей настоящей женой!

Снова наступила гнетущая тишина. Наконец старший Килдоннон уже совершенно другим тоном произнес:

– Поверьте, я понятия не имел, что моя дочь испытывает подобные чувства.

– Я думал, со временем ее взгляды изменятся, – заметил герцог, – но я не знал того, что, без сомнения, было известно членам вашей семьи: у Маргарет был любовник, которого она и не думала бросать после замужества.

Вождь клана Килдоннонов застыл как громом пораженный. Сыновья его, украдкой переглянувшись, смущенно потупили взор.

– Как говорится, об измене жены муж всегда узнает последним.

В голосе герцога слышалась брезгливость.

– Честью клянусь вам, – проговорил пораженный Килдоннон, – что я об этом понятия не имел.

– Значит, вас обманывали так же, как и меня! – бросил герцог. – И не только ваша дочь, но и сыновья, племянники и, без сомнения, ваш брат!

Старший Килдоннон, медленно, обернувшись, взглянул на своих родственников, однако те, боясь встретиться с ним взглядом, поспешно опустили глаза.

Герцог невесело рассмеялся.