Все вокруг говорили, что мы на зависть красивая пара. Роберт властный, мужественный, успешный, а я изящная и хрупкая, как цветок. Он зарабатывал неплохие деньги, став партнёром в компании, принадлежавшей его отцу. Я подносила кофе, раскладывала дела по папкам и отвечала на телефонные звонки с лёгким французским акцентом, который многие находили очаровательным.

Позже я научилась сама оформлять иски и апелляции. Босс порой вносил правки, но всё чаще подписывал бумаги, бегло просмотрев их за утренним кофе. Разводы походили один на другой, будто все клиенты нашей конторы состояли друг с другом в негласном неблагополучном родстве. Иногда я задумывалась о том, сколько обманутых надежд и навеки испорченных отношений прячутся между строк документов, хранившихся в стеллажах у меня за спиной.

Подруги давно уже намекали, что Роберт, возможно, просто не может решиться. Порой нужно поставить мужчину перед выбором: или сейчас, или никогда. Заставить ревновать или пожаловаться на не пришедшие вовремя месячные. Я слушала эти советы с усмешкой. Мама была мастерицей в подобных играх, и в результате в сорок с лишним лет осталась одна с больной бабушкой и несмышлёной дочерью на шее. А моей жизни всё будет иначе. По-взрослому, серьёзно, честно.


Поздним вечером мы с Робертом возвращались со скучнейшего ужина, на котором он завязывал деловые знакомства. Невыносимую тоску подобных мероприятий не скрашивала даже возможность выгулять босоножки на четырёхдюймовых каблуках с ценником в пятьсот долларов, и новое коктейльное платье чуть ниже колен, не слишком закрытое, чтобы не выделяться, но и не слишком откровенное, ведь я почти замужняя дама.

— Что за тип с козлиной бородкой крутился возле тебя весь вечер? — спросил Роберт, когда мы сели в такси.

— Клиент нашей фирмы, — я отвернулась, рассматривая в окно водителя ярко-красного спортивного автомобиля, застрявшего в пробке в соседнем ряду.

Меня раздражала манера Роберта расспрашивать о каждом мужчине, который здоровался со мной на этих праздниках торжествующего лицемерия. Бесила также дыра в чулке, которую я умудрилась поставить, и стрелка, неуклонно ползущая от щиколотки к колену. Качественные, красивые чулки с кружевной отделкой непросто купить даже в Нью-Йорке, а колготки я ненавижу с детства.

— Ты встречалась с ним на работе? — спросил мой жених.

— Встречалась я только с тобой последние семь лет, — сказала я, — а его бывшая жена собирается обобрать до нитки, и даже наша замечательная контора здесь не спасёт.

Роберт улыбнулся.

— Бывают мужчины, которым лучше вообще не жениться. Иногда я даже думаю, что их большинство.

Он сказал это, и тут же осёкся.

— Если и брать кого-то в жёны, то женщину вроде тебя, которую знаешь лучше, чем собственные мысли.

Я закинула ногу на ногу, стараясь спрятать стрелку на чулке, хотя в темноте её никто не видел.

— Мне кажется, ты знаешь меня лучше, чем я сама знаю себя.

— Конечно, — ответил он, — например, сейчас ты не замечаешь, что строишь глазки хмырю в красном "Порше".

Я промолчала, устало положив руку ему на колено. Решила завтра же наградить себя за этот кислый вечер шопингом в гордом упоительном одиночестве.

Глава 2

Телефон оповестил меня о подсевшей батарее жалобным писком. Надо было подключить зарядку час назад, но я самонадеянно посчитала, что доберусь быстро и без приключений. Ведь это Америка: страна комфортная, благоустроенная и предсказуемая. Попытки завести машину вызывали только сухой скрежет стартера, похожий на хохот лесных духов над собственной шуткой. Я застряла поперёк узкой горной дороги, круто уходящей вниз, в сумерках и под дождём.

Мысленно перешагивая некую запретную черту, набрала Роберта. Он не любил, когда я звонила на работу, говорил, что не следует мешать в кучу бизнес и развлечения. Даже голос его из далекого Манхэттенского офиса звучал глухо и напряженно.

— Привет малыш, я занят, совещание. Не заводится, говоришь? Дождь? Чёрт, ненавижу дождь. Я попрошу Джейми, моего брата. Он подъедет тебя забрать. Это не проблема, ему всё равно нечем заняться. С машиной разберёмся потом. Всё, целую, пока!

Небо на западе неторопливо темнело, погружая долину, обнесённую цепью поросших лесом холмов, в мерцающую промозглую темноту. Не стоило соглашаться ехать сюда одной. Это было глупо и наивно. Он сказал: "Ты справишься, там всего три часа пути. Включишь навигатор и доберёшься в два счёта!".

Внезапные деловые встречи Роберта в последнее время стали частью нашей жизни. Я не возражала, прекрасно понимая, насколько важна для нас обоих его карьера. В глубине души я всё ещё опасалась, что он передумает брать меня с собой, и поэтому поехала одна, на прокатной машине, с которой, как оказалось, я не особо умею управляться.

Дорога до Олбани пролетела незаметно, под ненавязчивую музыку и уютную болтовню местных радиостанций. После моста над Гудзоном шоссе стало одноколейным, а я обнаружила, что веду единственный легковой автомобиль среди респектабельных внедорожников и чистеньких опрятных грузовичков. Я оказалась в той части американского захолустья, какую фотографируют для туристических рекламных буклетов.

Тёмные тучи постепенно захватили небосвод, и вскоре первые капли воды упали на лобовое стекло. Вермонт, этот край зелёных, чуть тронутых осенней желтизной и меланхолией холмов, поприветствовал меня свежим звонким дождём.

Я и сама не поняла, как это произошло. Быть может, меня угораздило заехать в глубокую лужу, под которой скрывалась выбоина, или слишком резко затормозить на мокром неровном асфальте. Лобовое стекло накрыло волной мутной воды, задние колеса занесло вправо. Мотор заглох. Впереди, за хлипким жестяным заграждением показался круто убегающий вниз склон и мокрые стволы сосен, тонущие в тумане.

Я вышла, открыла багажник и достала аварийный знак. Элегантный жакет быстро пропитался влагой, колючие струи воды пробрались за шиворот. О причёске я старалась не думать. Отошла подальше вверх и установила знак, уповая, что его заметят и успеют затормозить. Правда, за последние полчаса я не видела ни одной машины.

На обратном пути сильный порыв ветра разметал пряди моих волос и с мягким стуком захлопнул дверцу. Я взялась за ручку, только чтобы убедиться, что не могу попасть внутрь. Дура. Беспросветная дура с мокрыми патлами и на идиотских шпильках. Это всё, что я могла в тот момент о себе сказать. Ключи висели под замком зажигания, издевательски поблескивая брелоком.

Накинув на голову жакет, я стояла у обочины, когда минут через двадцать, ослепляя меня фарами, из-за поворота показался внедорожник неопределённого цвета. "Этот балбес ездит на старой развалюхе деда", — предупреждал Роберт, — "ты сразу узнаешь её, второй такой нет в стране".

Одетый в непромокаемую охотничью куртку, мешковатые джинсы и тяжёлые рабочие ботинки, младший брат моего жениха подошёл ко мне, ступая напрямки по глубоким лужам. Его лицо наполовину скрывал капюшон.

— Я захлопнула ключи, — пришлось повысить голос, чтобы перекричать порывы ветра.

Он махнул рукой в сторону своего джипа.

— Садитесь, я посмотрю, что можно сделать.

Забравшись на пассажирское сиденье, я нашла ручку отопления и повернула её до отказа. К счастью, погода оставалась довольно тёплой, иначе я бы уже неминуемо простудилась.

Джейми подошёл к моей машине, сложив руки домиком заглянул внутрь. Потом перемахнул через заграждение и скрылся в лесу. Я пыталась угадать, что он искал там, в сумерках и под дождём, когда через пару минут увидела его снова, с длинной веткой в руках. Он приоткрыл дверь джипа и нашарил в бардачке отвёртку, стараясь не касаться моего колена.

Я хотела извиниться за то, что ему пришлось вызволять в такую дрянную погоду совершенно чужую тётку, которая даже с навигатором не может самостоятельно добраться из точки А в точку Б. Но когда поймала его взгляд, Джейми улыбнулся без тени насмешки или недовольства, и мне оставалось только улыбнуться в ответ. Ещё я подумала, что в жизни не узнала бы этого парня, хотя я уже видела его однажды, семь лет назад.

Он вставил отвёртку в щель под крышей машины, потянул на себя и просунул ветку в образовавшийся зазор. Через пару секунд дверь была открыта. Сама я не догадалась бы проделать этот трюк, да и вовсе не умела обращаться с отвёртками. Джейми забрал ключи и достал из багажника мой чемодан. Действовал он без суеты, ему не мешала эта досадная непогода. Забравшись на водительское сиденье возле меня, он потыкал пальцами в экран старого громоздкого телефона.

— Хотел вызвать эвакуатора, но здесь нет сигнала. Не знаю, как вам удалось дозвониться.

— Повезло, — улыбнулась я.

Ехал он уверенно, не боясь темноты, глубоких луж и бокового ветра, не обращая внимания на сломанный правый дворник. Вскоре в салоне стало жарко. Здесь не чувствовался запах ароматизатора, который обычно раздражал меня в чужих машинах. На панели у лобового стекла, рядом с фонариком, зарядкой для телефона и россыпью четвертаков, перекатывались из стороны в сторону зелёные еловые шишки.

Придерживая руль коленом, парень снял куртку и бросил её назад. Воспитание и дурацкая застенчивость не позволяли мне рассматривать его профиль. Я видела только руки на руле. Красивые, с крепкими ладонями, тонкими запястьями и выступающими венами на предплечьях. Я не знала, где он работает, но обветренная кожа и царапины на костяшках пальцев говорили о том, что Джейми не сидит с утра до вечера в офисе с кондиционером.

Мне вспомнилось то далёкое лето, когда мы с Робертом только начали встречаться. Я была тогда молодая, наивная, упоённо строила воздушные замки из собственных несбыточных планов. Верила, что едва закончу учёбу, начнётся настоящая жизнь: работа в крупной фирме, дом в пригороде, выходные на Лонг-Айленде. Что Роберт обязательно сделает мне предложение через неделю после вручения дипломов.