От этой информации я отмахнулась.

— А моя мать…?

— Эту историю должен рассказать Ковалев.

— По крайней мере, скажи, жива ли она?

В глазах Севастьяна я заметила проблеск сожаления. Предположив худшее, я почувствовала резкую боль утраты. После стольких лет догадок… Теперь было ясно, что я никогда не встречу её, никогда не смогу заговорить.

Сдерживая слезы, я спросила:

— У меня есть братья или сестры?

— Нет.

— Бабушки и дедушки? — Родители были уже в возрасте, когда удочерили меня, и мои бабушка и дедушка скончались, когда я была ещё ребенком.

Он покачал головой:

— Только твой отец и дальний родственник, с которым ты тоже познакомишься.

Он поднялся и подошел к мраморной барной стойке в центре салона. С нажатием кнопки сдвинувшаяся панель открыла уставленный разными бутылками бар с полным комплектом стаканов и фужеров. Он наполнил два хрустальных бокала разными напитками. Водку со льдом себе и — холодный Спрайт мне?

— А теплого молока нет? — я приняла бокал и угрюмо выпила содержимое, потому что было действительно вкусно.

Вернувшись на место, он провел пальцами по краю бокала, но так и не сделал ни глотка. Напиток, как и тогда, в баре, остался нетронутым.

— У меня нет твоей любимой текилы.

— Любимой? Я пью всё, чем меня угощают. Сама я вынуждена экономить.

Мои слова его позабавили?

— Больше тебе не придется экономить, уверяю тебя.

Он считал, что я начну тратить семейные грязные деньги. Вспомнив, в каком положении нахожусь, я сказала:

— Едва ли двое незнакомых мужчин смогут причинить мне вред.

— Их цель — родственники. Когда Ковалев только вступил в Братву, их кодексом запрещалось иметь семью, иметь хоть кого-то близкого, за исключением членов братства, поскольку семья — это слабость, которую могут использовать враги.

Пока я пыталась представить себе этот жестокий мир, Севастьян продолжал:

— Вот почему Ковалев отослал прочь твою мать. Он не знал, что она была беременна. Не знал, пока ты не начала свои поиски.

— Ты сказал, что наши ДНК совпали. Но почему его ДНК была в открытом доступе?

— Раньше уже появлялись девушки, заявляющие, что Ковалев — их отец. Изначально я приехал в Небраску как раз выяснить, не является ли всё это мошенничеством, — уставившись в свой бокал, Севастьян произнес, — до тебя Ковалев никогда не хотел, чтобы информация подтвердилась.

— Почему?

Севастьян вновь посмотрел на меня.

— Все предыдущие были лживыми охотницами за наживой, хладнокровными и вечно безработными. А ты пахала на трех работах, одновременно с отличием оканчивая магистратуру. Ты даже учила русский. Ты хотела его найти, но не для какой-то конкретной цели. По крайней мере, не ради денег. — В голосе Севастьяна сквозило… восхищение?

Эта мысль меня согрела. Пока я не вспомнила, что эта ДНК связывала меня с бандитом.

— Анализ мог быть ошибочным. Какая-то опечатка или что-то в таком духе.

Севастьян поднес бокал к губам лишь затем, чтобы вновь опустить.

— Налицо твое сходство с его матерью.

Я была похожа на бабушку. Я обнаружила, что смягчаюсь, но не настолько, чтобы позабыть обо всех сомнениях.

— Так чем же занимается мой отец? В преступном смысле. Доставка девочек? Оружие и наркотики?

Взгляд Севастьяна говорил о том, что мои вопросы — просто верх нелепости.

— Большая часть его бизнеса связана с недвижимостью и строительством. Также он выступает посредником между бандами и за деньги обеспечивает защиту бизнеса. Стимулирует торговлю, шантажируя политиков. Ни девочек, ни оружия, ни наркотиков. Частично в этом и есть причина текущего конфликта — он не приемлет ничего подобного на своей территории.

— Потому что это снизит стоимость его недвижимости?

Севастьян явно пытался сохранять терпение.

— Потому что это понизит уровень жизни тех, кто находится под его защитой.

Удивительно.

— Ладно, может, он и правда не дьявольский усатый злодей. Но я всё равно не хочу в это ввязываться. Я всего лишь хочу закончить обучение и начать карьеру.

С дипломом по истории на руках. Хотя я не особенно стремилась становиться профессором или писателем. Может, я собиралась закончить образование лишь потому, что это было путем наименьшего сопротивления?

— Ты думаешь, отец стремился вырвать тебя из привычной жизни? Это все по вине Зиронова. Если бы не он, ты бы сейчас мирно дремала в своей кроватке.

— Мой детектив? Что он сделал?

Стакан снова приблизился к губам, но Севастьян вновь опустил руку.

— Это жадное ничтожество требовал с Ковалева денег за сохранение тайны. Но мы узнали, что он уже сообщил нашим врагам о твоем существовании, собираясь продать им информацию о твоем местонахождении. Он умышленно подверг тебя риску.

Я сглотнула.

— Что ты сделал с Зироновым?

Взгляд Севастьяна стал холодным.

— Он заполучил твое доверие — и твои с таким трудом заработанные деньги — а потом твоей кровью шантажировал vora. Он поставил под угрозу жизнь, которую я поклялся защищать. Скажи, Натали, разве его не стоило наказать за причиненный ущерб — и избежать проблем от него в дальнейшем?

Намек я поняла. Севастьян устранил Зиронова. Настоящий боевик. Профессиональный киллер.

Встретившись со мной взглядом, Севастьян сказал:

— Пойми, девочка, всё, что будет тебе угрожать, будет мной уничтожено. Безжалостно.

Я спросила себя, сколько ещё людей убил Севастьян. И почему я до сих пор не могу заставить себя его бояться. Вместо этого я обнаружила, что чувствую себя… защищенной.

— Зиронов повинен в том, что твоя жизнь в опасности, но тебе этого недостаточно, — он устало выдохнул. Жду — не дождусь услышать твою американскую моральную отповедь.

И я пыталась что-то такое придумать. Но Зиронов связался с бандой головорезов, собираясь заработать на моей мечте найти родных. Я доверила ему конфиденциальную информацию, которую тот выдал, зная, что это поставит под угрозу мою жизнь.

Так что я пожала плечами.

— Do svidaniya, Зиронов.

Взгляд Севастьяна скользнул по моему лицу. Наблюдательный, сосредоточенный. Уголок его сексуального рта изогнулся.

От этой полуулыбки мое сердце пустилось вскачь. Если он когда-нибудь улыбнется по-настоящему, то у меня, наверное, будет инфаркт. Подавив желание обмахнуть лицо руками, я спросила:

— А прозвище у тебя есть? Типа, Алекс-Мясник или Эл-Акула?

— Я из Сибири; меня называют Сибиряк. Всё.

— Простенько, но со вкусом. Ты с рождения вступил в "такую жизнь" или просто следовал за призванием?

Каменный взгляд.

— Ладно, какое прозвище у Ковалева?

— Старшие vory называют его Часовщик.

— Потому что он способен любому начистить будильник? Кулаками?

— У твоего отца такое же извращенное чувство юмора. У вас с ним много общего.

— Да неужели? — я наклонила голову, — ты много выяснил обо мне, да?

— О тебе я знаю всё, что касается учебы, финансов, круга общения. Знаю, что в детстве о тебе заботилась любящая пара, и это очень обрадовало Ковалева. Знаю, что ты целеустремленная и умная. Даже чересчур, что не всегда хорошо.

Я вспомнила, как сегодня вечером ощутила, что за мной наблюдают.

— Ты следил за мной, когда я покинула бар. — Несколько часов назад.

- Да.

— Ты уже был в моем доме раньше? — Что, если он нашел под кроватью коллекцию вибраторов, или обнаружил, что большинство закладок в браузере ведут на порно-сайты?

— Конечно. Я ничего не упустил. — Он был само спокойствие, как будто не сидел сейчас передо мной, открыто признаваясь, что регулярно нарушал мое уединение.

Этот человек знал все мои секреты. Стиснув зубы, я спросила:

— Может, поделишься, что такого интересного обнаружил?

— Не переживай — Ковалев кое о чем не узнает. — Ухмылка. — Например, об арсенале под кроватью.

Об арсенале? Чтоб я сдохла.

— Или о том, за каким занятием я застал тебя в ванной.

Страх за свою жизнь пошёл на убыль, и меня захлестнуло волной стыда. Севастьян застал меня за "играми с киской", "обширной спелеологией", "звонком по розовому телефону".

— Зачем ты вообще открыл дверь ванной?

— Я услышал звук. — Он поднял бровь. — Всхлипывание. Предположил худшее.

— У тебя, кажется, талант ставить меня в неловкое положение. Может, когда мы доберемся до Москвы, я смогу исследовать твою квартиру? Пошарить под кроватью? Как насчет того, чтобы посмотреть, как ты мастурбируешь?

Он напрягся, словно его ударили под дых.

— Следи за языком, зверек. — Его пальцы стиснули бокал с такой силой, что, казалось, хрусталь сейчас треснет.

— А то что? Опрокинешь меня на кукурузном поле и начнешь тискать?

Сжав челюсти, он явно пытался сохранить над собой контроль.

— Этого не должно было случиться.

Не спорь с ним, Нэт. Иди-в-кровать. Разве этот парень настолько меня интригует/возбуждает, что я готова делать с ним всё, что угодно, даже ссориться?

— Если бы ты не побежала…

— Вот только не надо перекладывать вину на меня!

— Полуголая рыжая девица лежала подо мной, приглашающе качая бёдрами. Я не железный.

Я приподняла бровь.

— Да ладно?

— Не в этой области, — признал он. — Хоть ты и не в моем вкусе, я был впечатлен. — Указательным пальцем правой руки он покрутил кольцо на большом пальце. Я заметила, что он и раньше так делал, чувствуя неловкость. Подсказка? Это может пригодиться.

— Любой был бы впечатлен на моём месте, так что не придавай этому слишком большое значение.