— Мы с Севастьяном… эээ… ничего не консумировали.

Заметив мою панику, Пахан тоже заволновался.

— Я не принуждаю тебя принимать явно неприятное решение. Алексей, видимо, неправильно тебя понял. Ты здесь не виновата. Но тогда мой единственный выход — вас разделить.

Он предложил альтернативу, и я, как утопающий, схватилась за соломинку.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне придётся отослать его подальше от тебя. По крайней мере, до тех пор, пока всё не образуется.

— Но здесь его дом. Он обожает Берёзку.

— У него есть и другая недвижимость, — ответил Пахан. — Сейчас трудные времена. И нам приходится сделать трудный выбор. — Трудный? Просто ужасный: связать свою жизнь с человеком-загадкой или выгнать его из дома.

Я почувствовала головокружение.

— Я не хочу, чтобы он уезжал. — Мои глаза увлажнились. — Это я здесь чужая. И я должна уехать.

— Нонсенс! — Пахан подошёл ко мне, обхватив за плечи. — Ты моя дочь! Это твой дом. И всегда им будет.

Я подняла на него глаза, удивившись такому проявлению эмоций со стороны своего сдержанного отца.

Будто смутившись своей реакции, он опустил руки, отступив на шаг.

— Прими решение, Натали, — я ни разу не слышала, чтобы его голос звучал так твёрдо.

Меня начало мутить.

— Если выбирать прямо сейчас, в эту самую минуту… — Опять это давление, неловкость. Я торопливо ответила: — Мне не нужны постоянные отношения с Севастьяном. Отошли его, если надо, но больше я так не могу!

И сразу же пожалела о сказанном, даже раньше, чем увидела, что Севастьян переступил порог кабинета.

Он улыбался, пока не замер на полпути. Прекрасные губы обнажили ровные белые зубы, что сделало его лицо ещё более привлекательным. Что-то кололось, шевелилось в моей груди. Наверное, он обрадовался, услышав наши голоса, захотел присоединиться?

Я стёрла с его лица эту потрясающую улыбку. Я сделала это.

Когда он всё понял, то на его щеке дёрнулся мускул. Кулаки сжались так, что татуированные пальцы побелели.

Кровь отхлынула от моего лица, когда я увидела произошедшую в нём перемену; даже Пахан сделал в мою сторону шаг для защиты.

Потому что Александр Севастьян выглядел так, будто готов совершить убийство.

Глава 24

Сузив холодный взгляд, Севастьян повернулся, чтобы выйти из комнаты.

— Я поговорю с ним, и всё будет в порядке, — заверил меня Пахан, хотя лицо его выражало беспокойство.

Я кинулась следом, бросив через плечо:

— Нет, мне самой нужно с ним поговорить. — Я оказалась уже в галерее: — Подожди, Севастьян!

Его плечи были напряжены, шаг он не замедлил. Паника, которую я чувствовала раньше, сейчас удвоилась. Что, если я встретила мужчину, который поставил на карту всё? Что если я всё разрушила?

— Севастьян! — я вышла за ним на улицу.

Когда мы были здесь в последний раз, он целовал меня, заявляя права. Сейчас же он уходил от меня к своему мерседесу — чтобы уехать. Испариться.

Я собиралась его догнать. Он уже дошёл до машины, когда я схватила его за руку. Он резко её выдернул.

— Что тебе нужно?

— Ты услышал слова… вырванные из контекста.

— Так скажи, что ты не вышвырнула меня из моего собственного дома, где я прожил последние восемнадцать лет.

— Все не так плохо, как звучит. В конце концов, я бы этого не допустила.

Выражение его лица стало ещё холоднее.

— Ты бы этого не допустила? Живёшь здесь всего две недели, и уже чувствуешь себя охуенной принцессой?

Я замотала головой.

— Пахан предоставил мне выбор: либо я соглашаюсь на постоянные отношения с тобой, либо ты уезжаешь. Ты ничего мне о себе не рассказываешь и ждёшь, что я соглашусь на такие обязательства? Я едва тебя знаю.

— Ты знаешь достаточно. Знаешь, что между нами что-то есть. — Было.

- Чёрт, если ты остановишься и дашь мне всё объяснить…

Он резко обернулся.

— Я всё прекрасно понял. Ты хочешь, чтобы я доводил тебя до оргазма. Хочешь, чтобы я трахал тебя, и чтобы на этом всё заканчивалось. Отдельно от секса я тебя не интересую.

Я сжала ладонями лоб.

— Это нечестно! — Меня не загнали в угол, а бросили вниз головой. — Я не просила об этом, не просила о таком прессинге!

— Разговор окончен. Мне всё кристально ясно. — Открыв машину, он сел за руль и захлопнул дверцу прямо у меня перед носом.

Угол, познакомься с Натали.

- Ты засранец! — Он завёл двигатель, а я треснула кулаком по стеклу и засадила ногой по дверце. 2Б, детка! Будь Безумнее. — Вытащил меня из моей жизни, и думаешь, что я должна подстраиваться под тебя? — Я еще раз пнула. — Так иди на хуй! — Я наклонила голову, чтобы оказаться с ним на одном уровне. — Найди себе какую-нибудь шлюху-мазохистку, которая даст тебе то, чего я дать, очевидно, не могу.

Он оскалился.

— Как раз собираюсь, зверёк. — Двигатель взревел, и Мерседес сорвался с места.

Я выглядела как мешок с дерьмом.

Чувствовала себя точно так же. За окном завершался очередной дождливый день, и на Берёзку опускались сумерки. Я сидела перед зеркалом, пощипывая щёки и хмурясь.

Чтобы как-то освежить свой внешний вид, я надела ярко-синий топ с баской, который дерзко смотрелся в комплекте с юбкой из тончайшей шерсти и грубоватыми кожаными ботильонами.

Только вот мой внешний вид совсем не освежился. Ни в малейшей степени.

Решив, что лучше уже не станет, я отправилась к Пахану в кабинет, чтобы кое-что обсудить.

Меня не удивляла собственная бледность и круги под глазами, учитывая прошедшие тридцать часов без сна в растерянности и ярости. С момента отъезда Севастьяна прошлым утром, я ощутила весь спектр эмоций.

Вчерашний ужин представлял собой жалкое зрелище. Я и не подозревала, как мне будет не хватать его компании. Нет, за прошедшие две недели он не особенно много говорил со мной, но, по крайней мере, я чувствовала его присутствие, его осязаемую силу и защиту.

И я, и Пахан оба были выбиты из колеи. Хотя он по-прежнему вежливо выключал телефон во время, весь вчерашний вечер он проверял каждое сообщение, каждый звонок. Казалось, он не знал, что с собой делать, так как не привык к ссорам с человеком, которого считал своим сыном.

Сколько ещё Пахану придётся на себя взвалить? Помимо опасности и усталости теперь ему придётся жить с этой драмой между дочерью и вышибалой?

Это уж не говоря о напряжении, установившемся между мной и Филиппом. Он, похоже, прослышал, что мы с Севастьяном порвали отношения, поэтому явился на ужин. К сожалению, он был пьян и необщителен. И это, похоже, обескуражило Пахана.

После ужина легче не стало. Всю ночь я следила, не вернулся ли Севастьян. Домой он не приехал, и, наверное, провёл ночь в чужой постели.

В сумерках я стояла на балконе, яростно стиснув перила. Он ждал, что я всё время буду поступать правильно — но инструкций, как именно "правильно", он мне не оставил. Гнев прояснил мой разум. Я напортачила, но и он облажался, не оставив никаких надежд на примирение.

Я отсекла его ветвь от своего дерева решений. Что тоже было, в общем, решением.

Приняв одно, я сформулировала остальные. Значит, нужно поговорить с Паханом.

Спускаясь по лестнице, я гадала, увижу ли Севастьяна. Я решила, что он должен вернуться сегодня, как минимум по причине верности боссу.

Помяни чёрта — я вошла в галерею, ведущую к кабинету Пахана, одновременно с Севастьяном. Он что, тоже к нему шёл?

— Ты вернулся? — мой голос хрипел и звучал настолько же устало, насколько устало я выглядела.

— Я всё ещё работаю на него, — голос Севастьяна прозвучал низко, когда мы оба, словно по команде, медленно остановились. — Я не останусь в стороне, когда он во мне нуждается.

Наконец-то мы сошлись на одной теме.

— Надо поговорить.

Севастьян наклонил в мою сторону голову так же, как в тот первый вечер в баре. Его ноздри расширились, в глазах вспыхнуло нечто большее, чем простое любопытства.

Меня осенило.

— Ты думаешь, я хочу поговорить о… о нас? Этот поезд ушёл.

Он прищурил глаза:

— Ты злишься на меня?

Да я просто в ярости! Но надо закрыть эту тему, чтобы спокойно объяснить своё предложение.

— У тебя крепкие нервы, Натали.

— У меня… у меня крепкие? — Не получилось закрыть тему. — Слушай, ты, кретин, не смей больше со мной так разговаривать. Своим вчерашним поведением ты начисто утратил эту привилегию.

— Своим поведением? Тебе придётся меня просветить.

— Когда ты услышал некую часть моего разговора с отцом, слетел с катушек и решил

засунуть разбитые чувства — по самые яйца — в другую тёлку.

Он подошёл ближе.

— Ты ревнуешь.

Я закатила глаза.

— Умоляю. С тягой к тебе покончено. Как говорят в фильмах: ты убил все чувства.

На его щеке опять пульсировала жилка.

— Тогда о чём ты собралась со мной говорить?

В вечернем полумраке по стеклу глухо стучал дождь, отбрасывая тень на его лицо. Которое я любовно целовала. Не отвлекайся, Нэт.

- Я беспокоюсь за Пахана. У него и так хватает проблем.

— Именно, — согласился Севастьян. — И что ты предлагаешь?

— Предлагаю войти и сообщить ему, что мы решили наши разногласия и можем вести себя, как цивилизованные люди. Скажем, что между нами всё кончено, и ты можешь снова здесь жить. Если мы выступим единым фронтом, то развеем его тревогу.

Севастьян открыл рот, но я его оборвала:

— Это не обсуждается. — Я развернулась и пошла к кабинету.