— Да, я знаю, Ретт рассказывал мне об этом.

— Когда он вынужден был уйти из дома, я была еще ребенком и по мере своего взросления узнавала от мамы новости о своем старшем брате. А она, бедная, так переживала разлуку с ним все эти годы, что мне порой бывало больно смотреть на нее. Она все время пыталась убедить папу, что Ретт не так уж плох и им стоит помириться, но папа даже слышать о нем не хотел и запрещал произносить его имя.

Скарлетт удивленно взглянула на Розмари. Доверительное откровение сестры Ретта было для нее совершенно неожиданным. Возможно этим актом Розмари хотела подчеркнуть, что относится к Скарлетт как к родному человеку, члену их семьи, и это приятно порадовало ее. И еще Скарлетт увидела, как сильно Розмари любит своего брата. Воспоминания о былом заставляли и ее, невольную свидетельницу семейного разлада, страдать, о чем красноречивее всех речей говорили ее глаза. А Розмари, не заметив удивленного взгляда своей золовки, продолжала рассказ, как ни в чем не бывало.

— Мама, в минуты откровения, по секрету от всех, рассказывала мне, что Ретт благородный и порядочный, но очень гордый и упрямый. И именно эти его качества так не нравились папе и многим другим. Ему приписывали чудовищные поступки, которые Ретт не только не совершал, но согласно своим убеждениям, не мог держать в мыслях.

Только в шестнадцать лет я узнала от мамы об этой надуманной истории с молодой леди, которая не имела под собой никакой почвы. Ретт никогда не обесчестил бы женщину, никогда бы не сделал ей больно. А эта молодая дурочка так испугалась общественного мнения, что не посмела даже признаться своим близким в том, что между ними ничего не было. А может, захотела таким образом, женить Ретта на себе, кто ее знает.

Ему не верил никто кроме мамы, ведь только она знала каков Ретт на самом деле. А он был слишком горд, чтобы доказывать всему свету свою невиновность. Он вообще не выносил никакого давления и терпеть не мог оправданий.

Когда я узнала обо всех подробностях этой чудовищной истории, которая в конечном итоге послужила поводом к изгнанию Ретта, то была возмущена не меньше мамы. И еще я стала уважать своего брата, считая, что поступки его были совершенно правильными.

Скарлетт слушала Розмари и удивлялась, как сестра Ретта могла так точно охарактеризовать его, совершенно не общаясь с ним все эти годы. И сама она, прожив с ним столько лет, и слушая сейчас рассказ Розмари, словно узнавала его заново. Да, действительно, он был таким, как говорила Розмари, — умным, непокорным и гордым со всеми вытекающими отсюда последствиями. Да только она, Скарлетт, не сумела разгадать его и понять так, как понимали его мать и сестра.

— Я полюбила Ретта по рассказам мамы, и моя любовь оправдалась. — продолжала Розмари.

— Спустя много лет, после смерти папы, он появился у нас, избавил от нищеты и стал мне не только братом, но и другом. Как странно, думала я, Ретт понимает меня с полуслова, словно знал всю жизнь, не то, что Генри, с которым я жила рядом все эти годы. Он заботился о нас с мамой с необычайным старанием и теплотой, словно пытался в каждом очередном акте проявлении этой заботы воздать нам сторицей за все те лишения, которые мы претерпевали после войны.

Я очень люблю его, Скарлетт, и хочу как можно больше узнать о его прошлом. Как он жил все эти годы, ну, ты понимаешь, после того, как отец лишил его семейного крова. Я думаю, ему было очень трудно тогда. Он, наверное, рассказывал тебе? Расскажи мне о Ретте, Скарлетт, ведь ты говорила, что знала его давно. Как он жил, чем занимался, когда Вы с ним познакомились?

— Мы познакомились, когда мне было шестнадцать лет. Это произошло на барбекю в имении наших соседей Уилксов.

— Ты уже к тому времени была замужем?

— Нет, именно в этот момент не была, но вскоре вышла.

— У тебя был жених?

— Нет, Розмари, я и не думала выходить за него, то есть заранее не думала. Все случилось в тот день, когда началась война. Он сделал мне предложение, мы поженились, а через два месяца он погиб.

— Какой ужас! Я представляю, каково тебе было! Ты, наверное, очень любила его?

Скарлетт замялась. Она почему — то не могла солгать Розмари и сказать — да, очень.

— Как тебе сказать, Розмари, я как следует даже не успела привыкнуть к нему. После свадьбы он пробыл со мной ровно неделю, а потом ушел добровольцем на войну.

— А Ретт, как он жил тогда, чем занимался, вы часто виделись с ним?

— Я не знаю, чем он занимался до войны, Розмари, но в войну прорывал блокаду на своих судах. Вся Атланта знала, что Ретт Батлер, бесстрашный лоцман, доставляет конфедератам оружие, продавая их хлопок, а про себя добавила — и наживает на этом приличный капитал.

Во время войны я жила в Атланте у тети Чарльза, — моего мужа и его сестры Мелани Гамильтон, а Ретт, прибывая в город наездами, частенько навещал нас, вот собственно и все.

— Вы были друзьями или Ретт тогда ухаживал за тобой?

— Все было довольно просто. Мы с ним были долгое время друзьями, а когда с моим вторым мужем, Френком Кеннеди, случилось несчастье и его не стало, Ретт сделал мне предложение.

— Я не могу понять, Скарлетт, почему Ретт так долго ждал этого момента, ведь понятно, что он любил тебя уже тогда… До того, как ты вышла второй раз замуж.

Скарлетт почувствовала, как отчаяние охватывает ее при слове любил.

— Да, он любил меня, — захотелось крикнуть ей, — очень любил! Но я сама убила его любовь!

— Почему он не сделал тебе предложение сразу после смерти твоего первого мужа, или ты ему отказала тогда?

— Нет, Розмари, — Скарлетт рассмеялась.

— Он просто не успел этого сделать. Мы не виделись с ним с тех пор, как он ушел воевать, надеюсь, об этом тебе известно?

— Да, об этом я знаю от мамы. Ретт как-то рассказывал ей обо всех ужасах, которые ему пришлось увидеть в отступающей армии.

— Ну так вот, прежде чем мы увиделись с ним после окончания войны, я встретила Френка Кеннеди и вышла за него замуж, — сказала Скарлетт, опустив щекотливый эпизод с посещением тюрьмы.

— Бедный Ретт, как долго ему пришлось тебя ждать, — посочувствовала брату Розмари. — И как трудно было бороться со своей любовью все те годы, пока ты была рядом и не принадлежала ему.

— Да, он любил меня с первой нашей встречи, но я узнала об этом только много лет спустя.

— Он признался тебе в любви, когда делал предложение?

— Нет, даже тогда он не признался.

Розмари засмеялась.

— Я узнаю Ретта. Мама говорила, что он никогда не показывал своих слабостей, а любовь он, очевидно, считал проявлением слабости и потому не признавался тебе в ней. Уж кому он сполна признавался в любви, так это Бонни. Среди всех своих знакомых я не знала мужчины, который бы так любил свою дочь. Когда он привозил ее к нам в гости…

— Боже мой, прости меня, Скарлетт, какая же я безмозглая, словно забыла с кем говорю об этом! Прости меня, ради бога!

Розмари вскочила с кресла и кинулась к Скарлетт. Она обняла ее за плечи и уткнулась лицом в волосы. Скарлетт накрыла своими ладонями ее руки.

— Ничего, Розмари, ничего.

Ночь Скарлетт провела в спальне Ретта. Она лежала на его широкой кровати, перебирая события минувшего дня и к своему удивлению довольно быстро уснула.

На следующий день миссис Элеонора и Розмари водили ее по чарльстонским магазинам. Их было много, сосредоточенных в основном на Кинг- Стрит. Народу было тоже много. Самая основная масса богатых покупателей состояла из янки, аккупировавших город. Везде стояли их экипажи и багги.

Товары в магазинах были разнообразные, от самых простых до изысканных. Скарлетт внимательно рассматривала новенькие витрины и интерьеры магазинов, стараясь увезти с собой как можно больше информации. Она присматривалась к тому, что покупают новоиспеченные чарльстонские дамы — северянки, чтобы в своем новом магазине учитывать их спрос, ведь у них в руках теперь был сосредоточен основной капитал, хотя в последние годы на арену преуспевания выходили и южане, заимевшие капиталец подобно ей самой.

В планы Скарлетт не входило что-либо покупать в Чарльстоне, но чтобы не обидеть услужливых дам, она приобрела туфли для Эллы и рубашку для Уэйда.

Когда они выходили из галантерейного магазина, им повстречался мужчина лет сорока, довольно приятной наружности. Он держал за руку девочку, — прекрасное белокурое создание с голубыми глазами.

Мужчина снял шляпу и почтительно поклонился дамам. Розмари смущенно улыбнулась, отвечая на его приветствие, а миссис Элеонора представила ему Скарлетт.

— Мистер Саймер, это моя невестка, Скарлетт, жена Ретта. А это наш сосед, Джонни Саймер и его очаровательная дочурка Кетлин.

— Очень приятно, миссис Батлер, — сказал Джонни Саймер и поцеловал Скарлетт руку. Вы впервые в Чарльстоне?

— Нет, у меня здесь живут родственники по линии мамы, и я бывала здесь раньше.

— Миссис Элеонора, я приглашаю Вас завтра на обед вместе с мисс Розмари и миссис Скарлетт, разумеется. Я уже послал Вам приглашение сегодня утром.

— Спасибо, Джонни, мы с Розмари непременно будем, только вот Скарлетт уезжает завтра обратно в Атланту.

— Что ж, мне очень жаль, миссис Батлер, надеюсь, что Вы примите мое приглашение в следующий раз, когда будете в наших краях. Я буду рад Вас видеть.

Скарлетт очаровательно улыбнулась и поблагодарила его за приглашение.

Саймер откланялся и, взяв дочь за руку, вошел в магазин.

— Бедняга, два года назад у него умерла жена и он теперь один воспитывает свою девочку, — сообщила миссис Элеонора.

— А что с ней случилось? — спросила Скарлетт.

— Никто толком ничего не знает, она была болезненной женщиной и все как-то чахла и чахла, а потом совсем слегла. Сколько денег он потратил на докторов, одному Богу известно, но, увы, они не смогли ей помочь.