Будет ли он там сегодня? Если Александра снова увидит его в окне, значит ли это, что Энтерос реально существует? Или же он просто является плодом ее воображения – явный признак того, что она медленно, но верно сходит с ума?

Когда карета приблизилась к каменной ограде, разделявшей дорогу – налево находился замок Перт, направо Роузленд, – сердце Александры бешено застучало. За поворотом открывался вид на Роузленд.

У подножия холма, который сейчас осторожно огибал кучер ее отца, разрослась буковая роща. За ней расстилалась широкая долина, в северной, возвышенной стороне которой лежала усадьба Роузленд. Долину пересекал ручей, через который четыреста лет назад был перекинут узкий гранитный мост.

По шляпе кучера и стеклам кареты бежали струйки дождя. Через переднее стекло было мало что видно, но, к сожалению, окно с той стороны, где сидела Александра, было всего лишь слегка забрызгано дождем. Если Энтерос ждет ее в спальне, она его увидит.

С каждым поворотом колес сердце девушки стучало все сильнее. Еще несколько футов – и перед ними появится Роузленд. Александра перевела дыхание и слегка наклонилась вперед. Капли дождя скользили по стеклу, но все было видно. Еще минута, и показались каминные трубы, затем восточное крыло, потом стал виден главный дом, и наконец – западное крыло.

– О боже! – выдохнула Александра, не сознавая, что говорит вслух. Она видела Энтероса отчетливо – хотя дождь все еще стучал по крыше кареты, полоса предзакатного солнца пробилась сквозь тучи и залила Роузленд золотисто-розовым светом.

Александра услышала, как сестры дружно ахнули, и ей показалось на миг, что и они увидели то, что видит она за окном своей спальни – мужской силуэт в черной тунике с огромными черными крыльями.

– Неудивительно, что мама сумела убедить папа купить Роузленд, хотя у него уже была прекрасная усадьба в Бедфордшире! – благоговейным шепотом проговорила Джулия.

– Этот свет на траве в долине! – воскликнула Виктория. – Хотела бы я обладать талантом мистера Констебля. Никогда я еще не видела Роузленд таким прекрасным!

Пораженная Александра взглянула на сестер. С чего это они заговорили о Роузленде, солнечном свете, Констебле?

– Разве вы не видите человека в окне моей спальни? – спросила она, не в силах дольше скрывать от семьи свою мрачную тайну.

Сестры наклонились вперед, вглядываясь в ее окно. Они щурились, стараясь хоть что-то разглядеть, но по их озадаченным лицам девушка поняла – крылатого человека они не видят.

Александра откинулась на подушки кареты, и из глаз ее брызнули жгучие слезы. Когда она еще раз взглянула на окно, Энтерос был все еще там. Скрестив руки на груди, он как будто бросал ей вызов. Александра почти слышала его издевательский смех.

Значит, это правда, с отчаянием подумала она. Как и прапрабабушка леди Эль, она сошла с ума. К ней снова вернулись призраки, впервые увиденные ею в обществе старушки, которую так любили ее отец и мать.

– Я никого не вижу, – сказала Виктория. Сидя рядом с Александрой, она со свойственной ей добротой стиснула руку сестры. – В чем дело, Аликс? Почему у тебя слезы на глазах? Ты расстроилась из-за того, что Лонстон на тебя напустился? Забудь об этом. Я уверена, что стоит тебе извиниться, и все наладится.

Александра открыла было рот, чтобы опровергнуть такое мнение. Она вовсе не была расстроена ссорой с Лонстоном, но, увы, не могла выговорить ни слова. Больше всего на свете ей хотелось поведать сестрам все, рассказать им о своем детстве и обо всем том, что она видела вместе с леди Эль. Она хотела рассказать Джулии и Виктории об Эн-теросе, о том, как прекрасны его крылья. Когда Энтерос полностью раскрывал их, они заполняли всю комнату.

Увы, Александра не могла этого сделать. В глубине души она еще надеялась, что Энтерос просто исчезнет, что ее видения прекратятся. Тогда она больше уже не станет думать, что рассудок ей изменяет, и жизнь ее пойдет по-прежнему.

Александра закрыла глаза, когда карета пересекала мост. Она изо всех сил желала, чтобы незваный гость скрылся, скрылся навсегда!

Открыв глаза, она взглянула на окно – Энтероса там не было! Он исчез. Быть может, это и вправду лишь игра воображения? Нужно только пожелать, чтобы призрак исчез, и он исчезнет. Девушка вздохнула с облегчением. Энтероса больше нет, и она может жить по-прежнему. По-прежнему…

При этой мысли в груди Александры вдруг возникла давящая пустота. Если раньше при виде Энтероса ее сердце начинало отчаянно биться, то теперь, казалось, вообще остановилось.

Странное и тревожное чувство вдруг овладело девушкой – ей не хотелось, чтобы жизнь ее оставалась такой, как прежде. Откуда взялось это чувство, она не могла понять. Почему-то после последнего сезона в Лондоне жизнь, бывшая для нее всегда удовольствием и радостью, стала тяжелым испытанием.

Уже несколько месяцев Александра просыпалась с чувством необъяснимой тоски и раздражения. Она ложилась спать, полная странных и бессмысленных желаний. Занятия музыкой, ранее увлекавшие ее, утратили для нее всякий интерес. Ее перестали занимать поэтические опыты, а любимые акварели представлялись только скопищем точек и безобразных пятен.

Она пыталась поговорить с матерью о своей беспокойной тоске, но так как леди Брэндрейт только что пригласила нового архитектора для украшения Роузленда некоторыми постройками в готическом стиле, ей было не до плачевного состояния дочери. В конце концов, показывая Александре эскиз паркового павильона, маркиза решительно заявила дочери, что той следует искать причины тревоги и грусти в собственном сердце.

– Я могла бы сказать тебе, в чем тут дело, Аликс, – сказала она с понимающей улыбкой в темно-карих глазах, – но ты мне не поверишь. Загляни в свое сердце и поищи ответ там. Я уверена, что в прошлом сезоне с тобой случилось что-то необыкновенное, но ты не хочешь в этом признаться самой себе.

Александра не знала тогда, да и теперь, что имела в виду мать. Прошлый сезон был таким же, как любой предыдущий, – вихрь светских развлечений, иногда приятных, иногда утомительных. У Александры сложился круг поклонников, провозгласивших ее королевой сезона. На балах она редко оставалась без кавалера, ее часто видели в опере, ее повсюду приглашали. Так что ничего необычайного, в сущности, не произошло, за исключением, правда, того обстоятельства, что Лонстон не раз отравлял ей удовольствие своей насмешливой улыбкой и злым языком.

Их встреча во время сезона не была первой. Александра уже видела виконта раньше, не зная, кто он. Это случилось позапрошлым летом в Бате, и ее семья об этом ничегошеньки не знала.

Под цокот копыт по граниту мысли Александры обратились к прошлому. Более года назад в летний день Александра прогуливалась в сопровождении горничной по берегу реки Эйвон в окрестностях Бата. Горничная Лидия, молоденькая девушка, попросила разрешения сбегать в лес за колокольчиками. Вокруг никого не было видно, теплое летнее солнце ласкало ее лицо, голову занимали приятные мысли о жизни, о поэзии, о симпатичном обществе Бата.

Как только горничная скрылась из виду, Александру вдруг охватило ощущение небывалой свободы. Внезапно она осознала, что совсем одна и вольна делать, что пожелает.

Первым делом девушка сбросила соломенную шляпку и, повинуясь безотчетному порыву, распустила тщательно уложенные волосы. Потом стянула перчатки и, подобрав широкие юбки голубого шелкового платья, закружилась в высокой траве.

Александра чувствовала себя в этот миг такой юной и совсем свободной от правил этикета! В нынешние времена в Англии превыше всего ставили приличия, безупречное поведение, образцовые манеры и светскую выдержку. Обычно Александра не протестовала против требований, предъявляемых девушкам из общества. И все же она не могла объяснить, почему так отрадно и весело кружиться под ярко-голубым небом, без шляпы, без перчаток, без удержу.

Она упала на траву и, прикрыв ладонью глаза, смотрела в синеву неба. Сердце неистово билось, изнеженные ноги ныли от безумной пляски. Громко рассмеявшись, девушка вскочила и спустилась к самой воде. Подобрав пригоршню камешков, она начала кидать их в воду. После нескольких тщетных попыток камешек наконец запрыгал по воде. Александра захлопала в ладоши и уже снова хотела закружиться, когда вдруг до нее донесся низкий звучный мужской голос:

– Какой поистине замечательный день, когда богам было угодно послать мне встречу с нимфой!

Александра подумала тогда, что ей следовало бы испугаться незнакомого мужчины: ведь она совсем одна и без всякой защиты. Непостижимо, но она вовсе не испугалась. Ей только пришло на ум, что всадник, сидевший на великолепном вороном коне, был самый красивый мужчина, какого она когда-либо видела. Пряди белокурых волос, выгоревших на солнце, падали ему на воротник. Нос у него был прямой, с легкой горбинкой, высокие скулы и твердый округлый подбородок. Лучше всего были глаза под красиво изогнутыми бровями – они казались то карими, то голубыми, то зелеными. Это был Ньюлин Сент-Ив, лорд Лонстон, хотя тогда Александра этого не знала.

– О, сэр! – воскликнула она. – Как вы меня напугали!

– Напугал, вот как? А я бы хотел внушить вам совсем другие чувства, – сказал он дерзко, переводя взгляд с ее темных локонов, рассыпавшихся по плечам и по спине, на стройную талию и пышную грудь. На миг девушка почувствовала себя обнаженной под этим взглядом.

Потом виконт снова поглядел ей в лицо, и на губах его заиграла одобрительная улыбка.

– Клянусь честью, вы прекрасны, – продолжал он, легко спрыгнув с коня, и привязал вороного жеребца к кусту рододендрона.

Александра следила за ним с удовольствием, не испытывая ни малейшего страха, хотя ее распущенные волосы и обнаженные руки могли внушить этому человеку ложное представление о ней. Наружность его показалась девушке замечательной. В каждом его движении чувствовалась свободная грация. Он выглядел прирожденным спортсменом, с широкими плечами, тонкой талией и длинными стройными ногами. Александра была высока ростом, но незнакомец оказался еще выше. Его глаза, осанка, выразительные черты – все говорило ей, что, возможно, перед ней был ее идеал.