Кира Шарм - Проданная

Господи, да он же ненавидит меня всей душой!

Даже представить страшно, что он способен со мной сделать.

Убить?

Внутри все покрывается коркой льда.

Способен ли Стас на такое?

Как я поняла, он хочет причинить моему отцу такую же боль, как тот причинил самому Стасу.

Но может ли он так просто расправиться с ни в чем не повинным человеком?

Одно дело ненависть, убийство же — это уже совсем другое…

Или…

Он будет убивать меня не физически, нет!

Заберет меня к себе и будет просто издеваться, уничтожать морально!

Вот чего он хочет!

Чтобы я сломалась, как и его отец!

И что же? Как далеко Санников готов зайти? Доведет меня до самоубийства или психиатрической лечебницы?

Что же тогда означают его слова насчет шанса? По-человечески, так он сказал? Что он имел в виду?

Нет, с ним уж точно ничего не может быть по-человечески! Зачем тогда ему эти свидания?

Или он хочет влюбить меня в себя? Добиться, чтобы я бросила ему под ноги свое сердце, чтобы потеряла голову, стала жить только им одним? А после попросту растопчет?

Черт!

Зачем я только приехала!

Зачем показалась ему на глаза!

По всему выходило, что Санников обо мне забыл!

И, наверное, я могла бы вполне спокойно продолжать жить дальше, если бы не вчерашняя случайная встреча!

— Я не понимаю. Если он твой враг, то почему бывал у нас в доме? На твоих приемах?

Да при всем, что я узнала, он и близко к нашему дому не должен был подходить!

— Он меня не спрашивал, — отец тяжело разводит руками. А мое сердце в который раз за сегодня замирает.

Что значит — не спрашивал?

У него столько слияния, что отец вынужден считаться с его желаниями? Против собственной воли? Не представляла, что такое возможно! Что существует человек, способный на него надавить!

— Послушай меня, Софи, — отец хватает мои руку, крепко сжимая. — Санников — страшный человек. Даже не понимаю, как ему удалось выстроить целую империю с нуля. Как сумел обрасти такими связями и возможностями, которых даже мне не перебить. Я ничего не могу с ним сделать. Все его дела действительно так идеальны, что поймать на чем-то его невозможно. И за его спиной стоят очень влиятельные люди.

— То есть… — воздуха катастрофически не хватает. — Ты хочешь сказать, что не сможешь от него защитить? Что будет так, как он решил? Нет никакого шанса?

Я будто в какой-то страшной сказке. Реальность рассыпается на куски, ползет перед глазами черными пятнами.

— Держись от него так далеко, как только можно. Я сделаю все, чтобы тебя уберечь, но… Если все же не сумею, вот номер телефона. Лучше его запомни, а саму запись уничтожь. Позвони, если Санников все же настигнет тебя…

Ошарашенно беру листок с цифрами.

Не верю, что все это происходит именно со мной.

Не представляю, что мне может пригодиться этот номер без имени.

Что все зайдет дальше, чем просто угрозы…

Бред. Это страшный, ужасающий бред, скорее похожий на выдумку безумца, а не моя жизнь!

— Отец? — выдыхаю напоследок. — Ты правда любил его мать?

— Элю? Да. Она была первой любовью. Мы с Михаилом оба пропали, когда встретили ее.

Черт! Как же отвратительно скребет под сердцем! Неужели отец действительно разорил друга из-за той женщины?

— А мама? Как же она?

— Маму я встретил намного позже, малыш. Не скажу, что любил ее без памяти, но… Мы были счастливы вместе. По-своему.

Грудь раздирает окончательно.

Хочется вцепиться во все, что попадает на глаза и рвать. Раздирать, крушить!

Все вокруг — ложь, все — неправда!

Отец оказался вовсе не таким, каким я его знала!

И никогда по-настоящему не любил мать! Все это время он был одержим совсем другой женщиной! Ведь их контракт на меня и Санникова был заключен уже после моего рождения… А значит, он и тогда любил его мать…

И разорил друга ради того, чтобы она пришла к нему? Больше не знаю, чему верить. Все рушится, как карточный домик. Все. Перед глазами красная пелена.

И только одно я вижу несокрушимым и настоящим во всей своей жизни.

Ненависть Стаса Санникова. Его желание отомстить.

В этом уж точно нет никаких сомнений!

— Софи… — рука отца снова накрывает мою. — Все это не совсем так, как ты сейчас видишь… Не так. Тебе просто нужно отдохнуть. Мы после поговорим. Обо всем, очень подробно. Сейчас ты воспринимаешь все неверно… Я после все объясню…И ты меня поймешь.

Была уверена, что уж этой ночью мне точно не заснуть. Даже несмотря на литры крепкого мятного чая.

Но, стоило мне коснуться подушки, как тут же провалилась в глубокий сон.

В котором меня по-прежнему преследовала жуткая открывшаяся мне реальность.

Отец с руками по локоть в крови над размытым телом кого-то, похожего на Стаса Санникова.

Выстрел, который произвел не он, но к которому все подвел именно мой отец. Тот, чьей любимицей я всегда была, у кого на коленях засыпала. Да, он всегда был строг, и все же со мной папа был совсем другим. Ласковым. Нежным. Безумно любящим.

Мне снились мамины глаза, — неспроста так часто, особенно в детстве я замечала в них какую-то затаенную боль, когда она смотрела на своего, казалось бы, во всем безупречного и любящего мужа. Она знала. Знала, что в его жизни, в его сердце была другая женщина, которой он так и не сумел забыть.

Перекошенное яростью лицо Санникова. Он медленно поднимает руку, в которой я с ужасом вижу оружие. Спускает курок прямо в лицо моего отца. Тот падает, а я ору, только вот голос совсем пропал. Вся захожусь в немом бессильном крике.

«Беги от него, Софи. Беги от него, моя девочка. Как можно дальше» — гудит в висках голос отца. И я несусь прочь, в вязкую темноту, а кажется, что проваливаюсь в пропасть…

— София… — голос Санникова настигает меня даже там. — Ты принадлежишь мне. Ты моя…

Как наяву ощущаю, как меня сжимают его ненавистные, крепкие руки.

Я пытаюсь вырваться, но все бесполезно. Он сильнее. От него не сбежать.

Надо мной склоняется его лицо. Глаза прожигают, расплавляют меня, как восковую маленькую фигурку.

Он меня убьет? Придушит? Будет издеваться?

Но вместо этого я ощущаю жаркое прикосновение к моим губам.

— Черт тебя дери, София… — шепчет Санников с хрипотцой в голосе. — Перестань сопротивляться. Ты так или иначе моя.

Его прикосновения душат, лишают воли.

Я теряю себя и расплавляюсь под его руками, мечусь, мотая головой из стороны в сторону.

— Отпусти, — единственное, что могу выдохнусь, изо всех сил отталкивая огромную каменную грудь.

Но этот — не выпустит.

Прожжет своими глазами, всю душу наизнанку вывернет.

И, черт возьми, я начинаю дрожать всем телом, как только он обхватывает пальцами мои соски. Играет с ними, чуть сдавливает и отпускает, задевает самые вершинки ногтями, а меня снова и снова выкручивает всем телом, ток прошибает позвоночник до самой макушки.

Разум сопротивляется, но тело под его руками начинает жить своей, совершенно отдельной жизнью.

Все инстинкты вопят о том, как безумно этот человек опасен, особенно для меня, а тело снова и снова окатывает волнами жара.

Я будто лечу в пропасть и разлетаюсь по дороге на тысячи осколков.

Нарочито медленно, тягуче, он разводит в стороны мои бедра.

И мне бы бежать.

Но я уже попала в плен его полыхающих серебром глаз.

Уже под гипнозом. Уже замерла. Ни пошевелиться, ни выдохнуть не могу. И отвести взгляд нет никаких сил.

Он припечатывает. Полностью забирает в свою власть. От него невозможно оторваться.

Медленно, тягуче медленно поднимается по бедрам вверх руками.

Проводит пальцами между ног, как створки, раздвигая нижние губки.

И там уже так влажно и так жарко, что хочется сдвинуть ноги. Не показать Санникову, как он запредельно действует на меня!

— Моя, — хриплый голос утверждает, констатирует факт, подтверждая этим реакцию моего тела.

И тут же прижимает мои трепещущие влажные складочки. Резко, с силой, придавливая одновременно пульсирующий бугорок клитора.

И меня выгибает всем телом. Судорожно, рвано хватаю распахнутым ртом воздух.

А его губы начинают терзать мою грудь, буквально вгрызаясь в затвердевшие заостренные соски.

Я человек… Я женщина… Я не животное! — вопит разум, пытаясь остановить, пресечь эту ненормальную реакцию тела. Я не могу вот так сдаваться, стонать и всхлипывать под тем, кто несет в себе для меня опасность!

Но тело совсем не слушает его…

И то безумное пламя, которое разливается внизу живота, тянет, тягучей волной наполняет меня всю, заставляет самой жаждать этих прикосновений. Болезненно поддаваться навстречу его рукам, выгибаться под терзающим мои соски жадным ртом, что одновременно прикусывает и зализывает укус, ласкает, бросая меня из жара в ледяной холод…

И я стону, стону под его руками, всхлипывая, разрываясь от болезненной потребности получить разрядку… Иначе меня просто разорвет.

Но он отстраняется и меня будто обдает холодом, стоит перестать чувствовать его жаркое тело… Прикосновения… Разгоряченную кожу…

Солнечный свет резко бьет по глазам, когда резко их распахиваю, просыпаясь как от толчка.

Внутри по-прежнему полыхает пожар, тело подрагивает, как будто от электрических разрядов.

Но тягучий сон никак не отпускает, не стряхивается. Я будто до сих пор чувствую на себе его губы… И тело горит, до безумия разгоряченное, возбужденное! И даже кажется, будто всю мою спальню пропитал его запах. Смешанный с головокружным ароматом желания, безумием секса в чистом виде…