— Отлично. Она проживает вместе со своей теткой по имени Ида на самой окраине города.

Гай застонал.

— Только не говорите, что это та самая рыжая ведьма. Господи помилуй, она же меня просто ненавидит.

Макс улыбнулся. На этот раз он не мог не одобрить наклонности Иды.

— Завтра утром я уезжаю. Следите за ней хорошенько, по крайней мере еще несколько недель.

Он взял со стола свой значок и вышел, размышляя, что под защитой шерифской звезды Гая и метлы Иды Саманте, похоже, ничто не грозит. Собственно говоря, он не ожидал никаких неприятностей. Стриклендам, заберись они хоть в самую преисподнюю, ни за что на свете не узнать, куда уехала Саманта.


Приближаясь к дому и ведя в поводу свою новую лошадь, Макс услышал громкое фальшивое пение. Он оставил обеих лошадей в сарае и направился к двери, что вела в кухню. Распахнув ее, он чуть не оглох от громогласного и фальшиво спетого «С днем рождения!»

Отдернув занавеску, первым делом он увидел улыбку Саманты. На ней было темно-зеленое платье, а густые каштановые волосы были распущены по плечам. Перед ней стоял шоколадный торт, украшенный крошечными свечками.

— С дне-е-ем ро-о-о-жде-е-ни-и-я-я-я-я! — Ида кончила пение, и голос Пита Холдена с легким дребезжанием тоже замолк.

— Ну, милочка, теперь задувай свечи.

Саманта глубоко вздохнула и одним махом быстро задула все двадцать свечей.

— Ну, а теперь улыбнись, — смеясь проговорила Ида. — Пройдет еще двадцать лет, и сделать нечто вроде этого будет уже не так просто.

Саманта подняла глаза и встретилась взглядом с Максом. Улыбка сошла с ее лица. Она все еще была обижена тем, что он наговорил ей прошлым вечером.

— Не хотите ли кусочек торта? — Ее вопрос удивил Иду и Пита, и они оба обернулись.

— С удовольствием, — ответил Макс.

Он взял стул и уселся напротив Саманты, даже не заметив, что Ида сунула ему под нос тарелку с куском торта. Он был слишком занят — он смотрел на Саманту. Она снова улыбнулась, отделяя ложкой кусочек торта, ее карие глаза возбужденно блестели. Ему припомнилось другие время, когда эти глаза изумленно смотрели на его обнаженную грудь при свете походного костра; каким беспомощным и неискушенным был тогда взгляд этих глаз.

За последние две недели они почти не разлучались, и теперь он был уверен, что не сможет прожить без нее и дня.

Пит протянул Саманте маленькую черную коробочку, нервно теребя свой серый жилет.

— Я кое-что принес вам. Ваша тетушка сообщила мне про ваш день рождения только прошлым вечером, так что это маленький подарок, купленный наспех.

Макс прикрыл глаза — ему показалось, что в живот ему заехали огромным кулаком. Он ведь даже не подумал ни о каком подарке.

Саманта нежно улыбнулась Холдену, и рука Макса потянулась к револьверу.

— Вы так внимательны, мистер Холден. Благодарю вас.

Она открыла крошечный замочек, и крышка коробочки отскочила. Внутри на шелковой подушечке лежала тонкая серебряная цепочка.

Макс яростно посмотрел на Пита. Ни один мужчина не имеет права делать женщине столь дорогие подарки, если только за этим не кроется что-то большее. Он готов был сказать об этом вслух, но услышал голос Саманты.

— Мистер Холден, я не могу принять ваш подарок.

На мгновение Макс почувствовал облегчение, но затем ему захотелось удушить старую Иду, когда та заявила:

— Конечно, можешь, милочка, ведь это же подарок на день рождения. Как раз это и можно принять.

Пит глубоко вздохнул.

— Это лишь маленький знак моего уважения. — Глаза его встретились с глазами Макса. — Моего дружеского уважения.

Саманта поколебалась, а затем надела цепочку. Макс сознавал, что она все дальше ускользает от него. Однако он почувствовал себя немного лучше, когда увидел, как Пит порылся в кармане, вытащил букетик сильно помятых полевых цветов и вручил его Саманте. У цветов был такой вид, словно они передавались по наследству из поколения в поколение. К тому же Саманта была подвержена аллергии, а юноша, очевидно, об этом и не догадывался.

— Это так мило с вашей стороны, мистер Холден, — сказала Ида. Но смотрела она на Макса. — Надо же, почти незнакомый нам человек, а позаботился купить подарок для моей племянницы. Какой же вы добрый юноша!

Макс принял этот укол, стараясь не показывать виду, хотя в душе мечтал скрутить Иду какой-нибудь веревкой покрепче и бросить прямехонько в корыто для свиней.

— Думаю, вы порядочный человек, мистер Холден, и не станете увиваться за моей племянницей. Так приходите же к нам и завтра, — продолжала Ида. Она бросала на Макса выразительные взгляды, и это не могло остаться незамеченным другими.

Пит забормотал что-то в ответ, и Макс поднялся с места. Если он не уйдет из этого дома, то вот-вот прикончит тетку Саманты голыми руками.

— Мне еще надо кое-что сделать перед отъездом, — объявил он. Повернувшись к Саманте, он сказал: — С днем рождения, мисс Джеймс.

Вернувшись в сарай, он торопливо снял седло с кобылы Саманты и принялся упаковывать седельные сумки. Он старался не думать о том, как она сможет всю жизнь прожить с этим хорьком, Питом Холденом… Но губы его плотно сжались от одной этой мысли.

Он отшвырнул седельные сумки, ударив их об стену.

Множество мелких предметов посыпалось на пол — его имущество, накопившееся за долгие годы странствий. Он подошел к беспорядочно лежавшей куче, решив все-таки попробовать уложить сумки, но тут блеск золота привлек его внимание. Он нагнулся, и улыбка тронула уголки его губ, от чего кончики усов слегка приподнялись вверх. Среди палочек для провяливания мяса и стреляных патронов лежал как раз такой подарок, который ему был нужен.


Бросив на улыбающуюся тетку яростный взгляд, Саманта последовала за Максом в сарай. Она увидела, что он стоит нагнувшись, разглядывая что-то на земле.

— Макс?

Он поднял глаза, и она почувствовала, как сердце буквально запрыгало в груди.

— Ты уже доела свой торт? — поинтересовался он.

Она пожала плечами.

— Хочешь, я принесу тебе твою тарелку?

— Не надо. — Он снова принялся упаковывать вещи.

Она огляделась и заметила беспорядок на полу. Жестянки с бобами, полоски вяленого мяса, старые куски каких-то тряпок, грязные обрывки бечевки, даже старые патроны были раскиданы по всему полу.

— Решаешь, что надо выбросить?

— Просто разбираю кое-что.

— Пит говорил мне, что ты уедешь завтра с первыми лучами солнца.

— Пит?

— Он узнал это от Иды.

Макс заворчал.

— Ну и как ваша прогулка в багги?

— Я думала, что ты уже уехал утром.

— Надеюсь, Холден отвез тебя в достаточно живописный уголок?

— Я думала, что ты уехал, даже не попрощавшись со мной.

— Наверное, он плел тебе веночки из полевых цветов и с любовью заглядывал тебе в глаза?

— Неужели ты не можешь забыть о Пите ни на минуту?

— А ты можешь?

Саманта помолчала.

— Пит Холден не имеет к нам никакого отношения.

Макс рассмеялся, и смех его прозвучал в полупустом амбаре особенно звонко.

— Пит Холден имеет к нам непосредственное отношение, Саманта. Во-первых, я уезжаю, а он остается.

— Пит всего лишь друг.

— О да, вот только он хочет быть куда больше чем просто другом.

— Тогда он может ждать до второго пришествия. Ведь я же влю… В любом случае, я просто не могу отвечать на его чувства. — Господи помилуй, ведь она чуть не выпалила, что влюблена в него. Да, вот от этого действительно могли бы получиться неприятности.

Он подошел к ней ближе.

— Пит может дать тебе все, что тебе нужно, Саманта. Дом, семью…

— С каких это пор вы стали экспертом в области того, что мне нужно?

Он заглянул в ее глаза.

— Хорошо, тогда скажи мне сама, что нужно тебе.

— Уважение… и… и… — она не могла говорить, ибо он поцеловал ее раз, и другой, и третий… — понимание… и…

— И страсть. Не забывай о страсти, Саманта, — пробормотал он, прижавшись губами к ее губам.

Она обвила руками его плечи.

— Да… Страсть.

Он снова начал целовать ее, и она почувствовала, как у нее подгибаются ноги. Она сцепила пальцы на его затылке, он поднял ее, целуя, как никто и никогда прежде не целовал.

— Извини, что прошлым вечером я вел себя как осел, — сказал он.

Она улыбнулась, видя, как тепло он смотрит на нее.

— И у меня все-таки есть для тебя подарок.

Он отпустил ее и сунул руку в карман.

Саманта покачала головой.

— Мне не нужен от тебя никакой подарок.

Он протянул руку, и она увидела на его ладони золотую брошку невероятно изящной работы — в виде двух переплетенных сердец.

— О, какая прелесть!

— Это старая вещь. Она принадлежала еще моей бабушке, и я хочу, чтобы ты приняла ее.

— Но я не знаю…

— Значит, ты принимаешь подарки от Холдена, но не желаешь принять мой?

— Но ведь подарок мистера Холдена — это простенькая цепочка. А это… это же семейная реликвия… Должно быть, для тебя эта вещь очень дорога, для тебя и для твоей семьи.

Он взял брошку и приколол к ее платью.

— Я хочу, чтобы она была у тебя.

Она заглянула в его глаза и поняла, что снова теряет голову.

Один взгляд этих глаз — и любая женщина выполнит все его желания.

— Спасибо, — прошептала она.

Она хотела снова очутиться в его объятиях, она хотела, чтобы он передумал и остался с ней. Но она понимала несбыточность своих желаний. Макс Баррет был мужчиной, которого нельзя привязать к юбке. Он должен уехать на рассвете, и ничто из того, что она может сделать или сказать, не остановит его.