— Я хочу лишь того, что причитается мне, — запричитала Харли ее.. — Я так хорошо заботилась о Шербоне, и я хочу вернуться туда. — Она с трудом начала пробираться по воде к Родерику. — Это мой дом, — прошептала она. — Я хочу заботиться о твоем сыне. Может быть, он научится называть меня бабушкой…

— Никогда, — выпалил Родерик. Вода уже лизала его шею, где он оперся о камень пещеры, чтобы удержать равновесие.

Веревки поплыли в сторону, и Микаэла дернула вверх Лео и Элизабет, помогая им поднять головки из ледяной соленой воды, которая теперь вливалась с шумом и высокими волнами, поднимаясь выше и выше по телу девушки. Еще несколько минут — и пещера окажется залитой морской водой, превращаясь в темную могилу.

— Пожалуйста, Родерик, — молила Харлисс, подбираясь все ближе к нему.

Микаэла видела, как его глаза на мгновение обратились к туннелю, и она его тут же поняла. Она потащила детей через воду за спиной Харлисс, шум волн скрыл их побег.

— Тогда я убью всех нас, — пригрозила та, — и мы будем вместе на века…

— Никогда, — снова прошептал Родерик. И закричал: — Микаэла, уходи!

Харлисс повернула голову и издала пронзительный крик, затем бросила ему в голову зажженный факел. Микаэла подняла Элизабет, за которую все еще держался Лео, в тот самый момент, когда в пещеру хлынула вода. Она держала детей как можно выше около потолка пещеры, где еще оставалось немного воздуха. Выход из туннеля исчез под водой, но они все равно не могли его видеть. В тот же момент факел утонул, в пещере стало темно.

— Задержите дыхание, задержите дыхание! Держитесь за камни, потом плывите изо всех сил! Вас ждут на воле, — сказала Микаэла в то место, где она все еще чувствовала теплое дыхание детей, и она молча молилась, чтобы кто-то действительно ждал и вытащил детей из воды, прежде чем их смоет в бескрайнее море. — Я иду прямо вслед за вами! — Затем она подтолкнула их к отверстию, которое вело в туннель, и толкнула их вверх и вперед.

Микаэла повернулась, изогнула шею и прижала лицо к потолку. Она ничего не видела и не осмеливалась идти дальше, боясь потерять направление в бушующей темноте и не найти снова туннель.

— Родерик! — хрипло позвала она.

Ответа не последовало, только вода и темнота вокруг. И вдруг Микаэла почувствовала, как цепкая рука схватила ее за бедро, и она поняла, что на нее напала Харлисс. Микаэла уперлась стопой в мягкую часть ее тела, изо всей силы оттолкнула, и рука отпустила ее.

— Я должна удостовериться, что Лео в безопасности, — прорыдала Микаэла. — Я должна защитить сына Родерика. Я должна защитить Элизабет.

Она нащупала стены туннеля и оттолкнулась от пола, когда вода последним приливом накрыла ее с головой, оглушив и целиком заполнив пещеру; откат воды поднял Микаэлу вверх и еще выше, вынеся в просторы открытого океана.

И тут кто-то схватил ее за волосы, потянул вверх, дыхание свободно вырвалось у нее из груди, и дождь принялся сечь ее лицо. Микаэла в отчаянии, поднесла руку к голове, вцепившись в того, кто держал ее, и сильные, тонкие пальцы Хью Гилберта поймалц ее запястье.

— Где Рик? — закричал Хью, вытягивая ее из воды и водружая на выступ над пещерой. — Микаэла, где Рик?

— Я не смогла найти его! — захлебываясь, пробормотала она, у нее вырывались рыдания, изо рта вытекала соленая вода, ужасный холод сковывал ее. — Он боролся с Харлисс, затем пещеру затопило — ее затопило, Хью! И Родерик все еще…

Микаэла громко вскрикнула, когда гигантская волна ударила ее о скалу и чуть не смыла, но Хью крепко стоял на ногах и удержал ее. Он только на мгновение взглянул ей в глаза, и она увидела его отчаяние и решимость. Безрассудное и бесстрашное намерение, более сильное, чем утес, на котором они стояли.

Хью сошел с выступа, бросившись в воду, как колонна, и тут же исчез в черноте моря.

Он должен был умереть.

Он оказался под тяжелой холодной водой, одна нога была не способна оттолкнуться, чтобы он смог поднять себя вверх. Пальцы скользили по камням, которые разрезали его ладони, обламывали ногти.

Легкие готовы были разорваться.

Родерик почувствовал, как воздух покидает его тело вместе с криком.

Прощай, Микаэла. Прощай, Лео. Хью, Хью… прощай.

Что-то прицепилось к его уху. И на мгновение он подумал, что это Харлисс, но ему было все равно. Теперь его мысли угасали и ему наконец стало тепло.

Затем его подбородок что-то оцарапало. Сначала его схватили за волосы, потом за рубашку. Сильные пальцы впились ему в подмышки, и его с шумом вытащили из воды. Нога ударила его в живот. И снова, камни со стороны туннеля колотили, били и резали его.

Но Родерик уже ничего не чувствовал.


Глава 25


Она оставила рыдающих, мокрых, съежившихся детей, когда помогала Алану выловить Хью и Родерика из ледяных объятий моря. Родерик казался слабым и безжизненным — его зеленые глаза прятались под лиловыми веками, на землисто-белом лице выделялись посиневшие губы.

Как они подняли его на утес, Микаэла не могла вспомнить. Но когда они положили его на замерзшую, мертвую траву, когда Хью упал рядом с ним, горька плача, хрипя, кашляя и растирая грудь друга, Микаэла могла только молча смотреть на действия Хью.

— Папа! — услышала она слабый крик Лео у себя за спиной и успокаивающий, дрожащий голос Элизабет:

— Нет, милый. Нет, Лео, оставайся здесь, со мной. Вот хороший мальчик.

Родерик был мертв.

— Рик! — Хью сжал огромное тело друга и придвинул к себе. Рука Родерика безжизненно упала на землю, и Хью принялся безжалостно колотить его по спине: — Плюй же, ты, упрямый сукин сын, плюй! Рик!

Алан лишь беспомощно смотрел вниз. Он медленно повернул голову к Микаэле.

— Его нога… — растерянно проговорил он. — Я… я не мог представить этого.

Микаэла лишь кивнула головой, прижала костяшки пальцев к распухшим, пораненным губам и закачалась на коленях. Она подползла к Родерику, положила ладонь на его холодную, жесткую щеку. Казалось, что мускулы его подбородка были напряжены, зубы сжаты. Хью плакал, его хриплые рыдания вырывались с каждым ударом по спине Родерика.

Микаэла взяла Родерика пальцами за подбородок и потянула вниз. Его рот раскрылся.

— Да, — выдохнул Хью. — Да суньте туда палец — расширьте рот!

Она так и сделала, и через несколько секунд огромная порция тепловатой липкой воды вырвалась из Родерика. Его грудь вздымалась, живот склонился в сторону и задрожал, когда его легкие боролись за возможность вздохнуть.

Затем он начал давиться, ловя воздух, и кашлять. Его тело судорожно дергалось и изгибалось.

Наконец он стал дышать. Оба, Микаэла и Хью, склонились над ним, Хью старался поднять его, чтобы он прислонился к нему спиной, одной рукой обнимая его за шею, другой поддерживая за грудь. Глаза Хью были закрыты, и он прислонился щекой к лицу друга, из глаз его лились слезы. Хью, сотрясаясь от рыданий, целовал Родерика в щеку, в мокрые волосы на висках, в ухо.

Микаэла схватила холодные, как у трупа, руки Родерика в свои ладони и пристально вгляделась в его лицо.

— Родерик, любовь моя, ты слышишь меня? Открой глаза, Родерик, посмотри на меня! Ты справился — ты спас нас всех! Меня, Лео и Элизабет — мы теперь в безопасности.

Грудь вздымалась, и из горла вырывался хрип, словно в память о соленой морской воде.

Вода изо рта пролетела мимо Микаэлы, а Лео бросился к отцу и Хью с криком:

— Папа! Папа! Все холосо? Папа! — Маленькие ручки обхватили лицо Родерика, тормоша и пощипывая осунувшиеся щеки. — Папа! Ставай! Это Эо!

Веки Родерика задрожали и приоткрылись, взгляд был тусклый и серый в ночи.

— Папа любит тебя, Лео, — прохрипел Родерик.

У Микаэлы наконец вырвалось долго сдерживаемое рыдание, и она закрыла лицо руками. Родерик с трудом поднял руку и привлек Лео к себе.

— Эо убит папу! — сказал малыш, уткнувшись в промокшую тунику Родерика.

К Микаэле приблизился Алан. Она подняла голову и увидела, как здоровой рукой он обнимает Элизабет. Лицо девочки пряталось у него на боку, плечики вздрагивали.

— Я возвращаюсь в Шербон и пришлю экипаж для его светлости, — торжественно сообщил Алан. — Я возьму с собой детей, если не возражаете.

— Не иду! — закричал Лео и крепче прижался к Родерику. Его истерический плач перешел в кашель.

— Все в порядке, Лео, — прохрипел Родерик. — Отправляйся с лордом Аланом в замок. Я приду вслед за тобой.

— Нет, папа! Эо остася…

Родерик слегка отстранил от себя мальчика и посмотрел ему в глаза:

— Я обещаю, Лео. Ступай переоденься и съешь бисквит, сегодня ты будешь спать вместе со мной и леди Ми-каэлой.

Лео кашлянул и шмыгнул носом.

— С вами двумями?

Родерик слабо кивнул и постарался улыбнуться. Лео глубоко, со свистом вздохнул.

— Холосо, папа. — Он спустился с колена Родерика, встал и обнял Микаэлу. — Эди Микэ-а идет тоже?

— Да, Лео, конечно, я иду.

Мальчик затих, потом прошептал на ухо Микаэле:

— Эо говоит «мама». Холосо?

Микаэла думала, что у нее разорвется сердце.

— Я очень-очень хочу этого, — призналась она, прижимая к себе малыша.

Лео поцеловал ее в щеку.

— Холосо, мама. — Потом он встал и протянул ручки к Алану — жест полного доверия. — ^ Эо готов.

Элизабет отпустила отца, и Алан неловко, но не колеблясь обнял Лео.

— Спасибо, Торнфилд, — поблагодарил Родерик кузена.

Алан взглянул на лежавшего на земле Родерика, и его подбородок дрогнул. Он опустился на одно колено и припал к земле в знак признательности, здоровой рукой крепко держа Лео за спину.

— Это большая честь для меня.