– Чтобы ты знала, я – девушка Райдера, – решительно произнесла она.

Ого.

Ого.

Что ж, тогда это объясняет характер прикосновений.

В груди родилось странное ощущение. Не то чтобы разочарование. Скорее, признание факта. Конечно, я догадалась обо всем еще вчера, когда увидела, как они заходят в класс. Да, он красавец. И девушка ослепительна. Они великолепно смотрелись вместе, и это понимала даже я, не имевшая никакого опыта в амурных делах. Но я же смотрела телевизор. Читала книги. Дружила с Эйнсли. Я понимала, что отношения Райдера с этой девушкой вполне закономерны.

Она придирчиво оглядывала меня, словно пыталась что‑то понять.

– Он говорил…

– Что тут происходит? – Откуда ни возьмись, рядом с девушкой нарисовался Джейден.

При ближайшем рассмотрении он выглядел моложе меня и этой девушки. Может, он в девятом или десятом классе? Его глаза, такие же светло‑зеленые, как у Гектора, не казались воспаленными, как вчера, когда мы столкнулись в коридоре.

Девушка посмотрела на него сверху вниз с не меньшим удивлением, чем я.

– Чего тебе?

– Не будь puta[7] , Пейдж. – Зеленые глаза закатились, но губы дернулись в ухмылке, когда он протянул руку и потянул ее за пышную косу. – Кто ты сегодня? Китнисс[8] из гетто?

Она выдернула косу из его рук.

– Ты даже не знаешь, кто такая Китнисс, ты, мелкий панк. Наверное, думаешь, что «Голодные игры» – это то, что бывает после того, как ты нанюхаешься.

Хм.

– Похоже на правду. – Джейден подмигнул мне и лукаво улыбнулся. – А я тебя знаю. Мы вчера столкнулись в коридоре. – Он помолчал. – И я видел, как вы болтали с Райдером после уроков – там, на парковке.

Мой взгляд метнулся к девушке, которую звали Пейдж. В ее глазах застыл лед.

– Ты немая или как? Ты не сказала мне ни слова, – бросила она.

Знала бы ты, насколько  я немая.

Брови Джейдена сошлись на переносице, когда он взглянул на нее.

– Глупый вопрос, Пейдж. Говорю же, я видел, как она разговаривала с Райдером.

– Знаешь, что? – Лицо девушки сморщилось, но даже это не испортило ее красоты. Она повернулась к нему и уперлась руками в бедра. – Мальчик, тебе своего дерьма не расхлебать, так что не лезь еще и в чужое.

Он склонил голову набок.

– Смелые речи цыпочки, которая всегда сует нос в мои дела.

Они явно увлеклись выяснением отношений, и, пока эти двое грызлись – похоже, не в первый и не в последний раз, – я повернулась и незаметно влилась в поток учащихся.

Ты немая?

Мои щеки горели, когда я добрела до своего класса, и смущение быстро переросло в злость – в основном на себя. Я могла бы сказать ей что‑нибудь, что угодно, вместо того чтобы стоять истуканом, словно у меня и впрямь нет языка.

И, боже. Она – девушка Райдера. Я не ошиблась. Девушка, которая спросила, не немая ли я, девушка, рядом с которой я выглядела полным лузером, – его  девушка.

Мне хотелось биться головой о парту.

Немая.

Видит Бог, как я ненавидела это слово.

Все считали меня немой – мисс Бекки и мистер Генри, социальные работники, тетки из опеки. Даже Карл думал так поначалу, когда они с Розой впервые увидели меня. Только Райдер знал, что это не так. Что я умею говорить и говорю не хуже других.

Но сегодня я промолчала.

Доктор Тафт как‑то произнес мудреную фразу, объясняя, почему я так долго не разговаривала – посттравматический синдром, сказал он, после всего… всего, что я испытала в раннем детстве. Половину наших занятий мы посвятили выработке механизмов адаптации и восстановлению речи.

Столько сил ушло у меня на то, чтобы прийти к сегодняшнему дню, когда я поняла, что мне больше не нужны сеансы психотерапии, и надо же – всего несколько минут отбросили меня на двадцать шагов назад. Я снова почувствовала себя Мэллори в пять лет, потом в десять, в тринадцать – Мэллори, которая ничего не умела и ничего не говорила. Мэллори, которая всегда предпочитала отмалчиваться, потому что ей казалось, что это самый безопасный путь.

Я ненавидела это чувство.

Я крепко, до боли в пальцах сжала авторучку. Слезы разочарования обжигали горло, и я никак не могла сосредоточиться на уроке химии, и еще труднее было не поддаться эмоциям, особенно когда до меня дошло, что я опять сижу на «галерке».

Не привлекая к себе внимания.


Кейра повернулась ко мне, как только уселась за парту в классе английского.

– Слушай. У меня к тебе очень странный вопрос.

Застигнутая врасплох, я захлопала ресницами, и в животе разлилась пустота. Неужели она тоже хочет спросить, не немая ли я?

Она улыбнулась, заправив за ухо шальной завиток, который тут же выпрыгнул обратно. Ярко‑синие сережки свисали с крошечных мочек ее ушей.

– Ты никогда не думала о том, чтобы попробовать себя в чирлидинге?

Я вытаращила глаза. Это шутка, да? Потом я оглядела класс. Никто не смотрел в нашу сторону и не держал наготове мобильник, чтобы запечатлеть этот момент для потомков.

– Я хочу сказать, ты с виду довольно крепкая. Тебя можно поставить как базу или споттером[9], – сказала она, пожимая плечами, как будто не она только что назвала меня крепкой. – Понимаешь, мы в отчаянии. Мало кто из девчонок соглашается, а вчера на тренировке одна из наших сломала запястье, так что я подумала о тебе. – Она пробежалась пальцами по тонкой руке, покрутив голубой браслет. – Ну, что скажешь?

Э‑э.

– Ты очень симпатичная, а сине‑красная форма будет отлично смотреться с твоими волосами, – продолжила она, покосившись на дверь.

Мой язык стал ватным, горло распухло, и мне пришлось напрячь всю свою волю, чтобы заставить себя сделать то, к чему я готовилась столько лет, и доказать самой себе, что мои усилия не напрасны.

– Мм… думаю, я не из таких типа «давай‑давай, ура‑ура».

Она изящно выгнула темную бровь.

– А я, по‑твоему, из таких?

Я покачала головой, не уверенная в том, что дала правильный ответ. По правде говоря, я вряд ли могла бы сойтись с чирлидершами. В моем представлении, они шумные, болтливые, популярные и знают тысячи вещей, а у меня не было абсолютно никакого опыта. Впрочем, как я могла судить о том, чего я не знала. Кейра оказалась первой, кого я встретила в реальной жизни, а мои предположения основывались лишь на фильмах и книгах. Видит Бог, фильмы и книги часто насаждают довольно отстойные стереотипы.

Поморщившись, я поняла, насколько оскорбительным могло ей показаться мое высказывание. «Давай‑давай, ура‑ура»? Все‑таки иногда лучше помалкивать.

Кейра тихо засмеялась.

– Это действительно весело. По крайней мере, подумай об этом, ладно?

Авторучка, которую я сжимала, уже грозила взорваться синими чернилами и забрызгать мне пальцы.

– Хорошо, я подумаю.

Ее улыбка растянулась до ушей.

– Клево. Ты обедаешь во вторую смену, верно? В следующий перерыв? Кажется, я видела тебя вчера в столовой, но ты быстро убежала. А потом ты была на риторике, да? Я тебя заметила, хоть это и трудно, когда в классе появляется Крутой Гектор.

Я кивнула, не представляя себе, куда заведет этот разговор.

– В общем, если тебе будет скучно за обедом, найдешь меня. – Девушка перевела взгляд на свою тетрадь и записала дату в верхнем правом углу. – Я обычно сижу у входа – за самым шумным столиком. Нас не пропустишь.

Она что же, приглашает меня на обед? О боже, Пейдж со своей косичкой а‑ля Китнисс подавится от злости. Я опять чувствовала себя победителем. Это был огромный шаг в правильном направлении, и, как сказала бы Эйнсли, если все время молчать, лучше сразу зашить себе рот.

– Ладно! – выпалила я, и, наверное, выглядела глуповато, но меня распирало от восторга, как если бы сразу четыре рождественских утра слились в одно.

Кейра усмехнулась. Когда через сорок долгих минут поэтических рассуждений мистера Ньюберри о давно почивших писателях‑мужчинах прозвенел звонок, она помахала мне и скрылась в коридоре.

Я сделала остановку у своего шкафчика, поменяла учебники, втайне радуясь тому, что Пейдж не выскочила из‑за угла. Мне не хотелось думать о ней, как и о том, кем она приходится Райдеру.

Прокручивая в голове привычные ободряющие слова, я спустилась на первый этаж и прошла мимо витрины со школьными трофеями. Я смогу это сделать. Я справлюсь . Но стоило мне шагнуть в переполненную столовую, как у меня опять сдавило горло, и я решила, что, пожалуй, сначала надо подойти к стойке раздачи.

Краем глаза я все поглядывала на столик, за которым сидела Кейра. Она болтала с какой‑то девушкой, но по другую сторону от нее место пустовало. У меня перехватило дыхание. Я смогу это сделать . Ноги понесли меня вперед, и я встала в хвост очереди.

– Ты разбиваешь мне сердце.

При звуке голоса Райдера я резко обернулась, инстинктивно прижимая к себе сумку. Первое, что я заметила, это поблекшую эмблему Ravens[10] на его широкой груди. Я заставила себя поднять взгляд. Легкой щетины на лице как не бывало. Сегодня он был гладко выбрит.

Никакой тетрадки. Руки в карманах джинсов, знакомая кривая усмешка на губах и милая ямочка на правой щеке. Мое сердце сделало сальто, когда он приблизился и наклонил голову. Я почувствовала его теплое дыхание на своей щеке.