Меня изменило понимание того, что я по‑прежнему могу… бояться всего на свете, но при этом не позволять страху мешать мне просто жить.

Осознание пришло не сразу, это не было чудом. Оно подступало медленно, маленькими шажочками, складываясь из тысячи мгновений жизни, но, когда я сидела за кухонным столом с Розой, я знала, что это правда.

Я изменилась.


Кейра уставилась в нетронутую тарелку с едой.

– Я до сих пор не могу поверить, – повторяла она вновь и вновь. Все сидели притихшие. – Он только что  был здесь, понимаешь? На прошлой неделе он подходил к этому столику и приглашал меня на свидание.

– А сам в это время воровал картошку с моей тарелки, – добавила Джо. – А потом предложил взять на свидание и меня.

– Он любил хохмить. – У Кейры вырвался сдавленный смешок. – Это просто отстой. Других слов не подберешь.

Это верно.

– Я слышала, вчера днем копы арестовали Брейдена, – сказала Анна, понизив голос. – Я не очень хорошо его знала, но сколько ему? Восемнадцать? Как можно убить человека, когда тебе восемнадцать? Это просто бред.

– А когда тебя убивают в пятнадцать? – пробормотала Джо.

Кейра и девочки не знали, что мы с Райдером находились там в момент убийства Джейдена. Удивительно, но информация об этом не просочилась, а я совсем не хотела ею делиться с кем‑либо, кроме Эйнсли.

Странно было видеть столько людей, в памяти которых Джейден оставил след. Наверное, он сам не догадывался, насколько его любили. Правда, находились и другие, кто знал только, что умер какой‑то мальчик, но даже не могли вспомнить его лицо. И не то чтобы они не сочувствовали утрате. Просто она никак не повлияла на их жизнь. Сегодняшний день был для них обычным вторником. Такой же обычной станет среда. И в субботу они не пойдут на похороны пятнадцатилетнего мальчишки. Они почему‑то думали, что им уготована вечность.

Но мы‑то знали, что это не так.

Вечность мы все принимаем как должное, но проблема в том, что вечности на самом деле не существует.

Джейден не думал, что его дни сочтены. Он строил планы, ставил перед собой новые цели и, вероятно, считал, что у него в запасе целая вечность. Эйнсли надеялась – и справедливо, – что зрение останется с ней навсегда. Она тоже, как и большинство из нас, считала это само собой разумеющимся. Или взять хотя бы меня. Я думала, что навсегда застряну в трясине своей неуверенности, останусь вечной трусихой и буду нуждаться в том, кто сможет решать и говорить за меня. Но я научилась справляться со своими страхами, обрела собственный голос и поняла, что Карл и Роза будут любить меня даже со всеми моими недостатками.

Вечности не существует.

И я догадывалась, что мне в этом повезло. Хотя всем остальным я бы пожелала реальной вечности, чтобы их устремлениям не было конца.

В тот день, заняв свое место в классе риторики, я поймала себя на том, что неотрывно смотрю на пустующую парту Гектора. Когда он вернется в школу? Я даже представить себе не могла, что он сейчас переживает.

Когда нас с Райдером разлучили, я жила с ощущением, будто он умер. Первые месяцы разлуки казались одинокими и нескончаемыми, но я знала, что Райдер жив. Моя тогдашняя боль потери не могла сравниться с тем, что испытывал Гектор.

И я испытала потрясение, когда увидела Райдера, входящего в класс. Прошлым вечером мы обменялись эсэмэсками, и он сказал, что придет сегодня на урок, но я на самом деле не думала, что он появится, понимая, что ему хочется быть рядом с Гектором.

Райдер так и не побрился и не переоделся со вчерашнего дня. Леденящий страх, охвативший меня вчера, когда я высадила его у дома тетушки Гектора, снова всплыл на поверхность. Райдер выглядел разбитым.

– Привет, – сказала я, когда он сел рядом со мной. Старая тетрадка шлепнулась на парту. – Как ты… Боже, такой глупый вопрос, но… ты в порядке?

Он медленно кивнул, окидывая меня взглядом.

– Да, просто устал.

Но это мягко сказано.

– Мы можем встретиться после школы? – спросил он, когда прозвенел звонок. – Ненадолго?

– Да. Конечно, – ответила я с фальшивой улыбкой.

Дикая паника нарастала на протяжении всего урока, и я вполуха слушала мистера Сантоса, который зачитывал график предстоящих выступлений. Мое планировалась на следующий вторник, как всегда, в обеденный перерыв. Райдеру предстояло докладывать в среду.

Я до сих пор не закончила сочинять свой текст.

Но сейчас меня занимали отнюдь не примеры высказываний, которые приводил мистер Сантос. Мне не давала покоя мысль о том, что с момента своего появления в классе Райдер ни разу не посмотрел мне в глаза. Ни когда садился за парту. Ни когда окинул меня взглядом, ни в течение всего урока.

Когда наконец прозвенел звонок, я вздрогнула и подскочила на месте. Но, собирая сумку, заставила себя успокоиться. Райдер ждал меня возле парты, рассматривая что‑то перед собой.

– Ты готова? – спросил он, и его голос показался мне странно безучастным.

В животе снова разлилось беспокойство, и я кивнула, рассеянно помахав Кейре, пока мы шли к двери. Мы молчали, пока не вышли на улицу, направляясь к парковке, бок о бок, под пасмурным небом.

– Розы и Карла не будет дома до вечера, – произнесла я, теребя в руке ключи. – Хочешь, побудем у нас?

Его брови нахмурились, и на мгновение мне показалось, что он собирается сказать «нет».

– Да, отлично.

Он молчал всю дорогу, и к тому времени, как мы переступили порог дома, мои нервы были уже на пределе. Я бросила сумку на пол возле лестницы.

– Э‑э, хочешь чего‑нибудь выпить? – спросила я, направляясь в сторону гостиной.

– Не‑а. – Он медленно последовал за мной, останавливаясь у китайского шкафчика с моими фигурками. – Обойдусь.

Я оставила ключи на столике и подошла к холодильнику, схватив банку колы. Когда я вернулась в гостиную, руки мои мелко дрожали. Я села на диван и потянулась за пультом от телевизора.

– Хочешь, посмотрим какой‑нибудь фильм или…

– На самом деле, я хотел поговорить с тобой.

– О. – Я повозилась с колечком на крышке банки. – Ладно.

Райдер обошел вокруг журнального столика и сел на диван – подальше от меня, оставляя между нами расстояние в целую диванную подушку. Мои пальцы замерли на крышке банки.

– Я не знаю, как это сказать, – начал он, уперев локти в колени и медленно покачал головой. – Я действительно забочусь о тебе, Мэллори. Поверь.

О боже.

Я поставила банку на край стола, и она упала на пол.

– Я тоже забочусь о тебе. Я… я люблю тебя, Райдер.

Желваки на его лице заходили ходуном.

– То, что было вчера, это ошибка.

Мои губы раскрылись в судорожном вздохе. Я, наверное, ослышалась. Да, я, видимо, что‑то не поняла.

– Не в том смысле, что мне не понравилось то, что… что мы делали. Мне это нравится… понравилось… но это не может продолжаться. Мы не можем быть вместе. Так, как вчера, – произнес Райдер все тем же ровным тоном. – Извини.

На какое‑то время все, что я могла, это удивленно таращиться на него. Я пыталась переварить то, что он сказал, но кровь стучала в голове, и я ничего не соображала.

– Я… я не понимаю.

– Мы не можем быть вместе, – повторил он, по‑прежнему не глядя на меня. Трещина расколола мою грудь, и я пыталась глотнуть воздуха, чтобы хоть как‑то остудить огненную боль. – Мы можем остаться друзьями, но это… это все.

– Я не хочу просто дружить с тобой, – выпалила я и резко подалась вперед. – Ты сказал, что любишь меня. Только вчера. – Мой голос сорвался, когда ком встал в горле. – Прошло всего‑то чуть больше суток. Я не понимаю.

Парень приложил ладонь ко лбу.

– Да, я люблю тебя.

– Тогда почему ты говоришь, что не хочешь быть со мной? – Я схватилась рукой за подлокотник дивана в поисках опоры, потому что все вокруг поплыло, зашаталось. Как будто весь мир трясло в лихорадке. – Это… какая‑то бессмыслица.

– Я просто не могу быть с тобой. Все кончено.

И тут произошла самая большая странность. На меня накатило почти удушающее чувство облегчения. Все кончено. Я могла вернуться к…

Я остановила себя.

И все вокруг остановилось.

Я больше не она,  напомнила я себе. Новая Мэллори никогда не сдавалась и не искала легких путей.

– Так будет лучше, Мышь.

– Не называй меня Мышью, – огрызнулась я, когда ярость захлестнула меня, затмевая нестерпимую боль и смывая ее мощной волной. – Я не Мышь. Той девочки больше не существует.

Райдер отшатнулся, как если бы я залепила ему пощечину.

– Мэллори…

– Нет. Не смотри на меня так, будто я тебя обидела. – Я поднялась с дивана, сжимая кулаки. – Ты должен дать мне более вразумительное объяснение, чем «потому что». Ты обязан это сделать.

Он поднял голову и наконец посмотрел на меня. Его глаза ярко блеснули, и тени под ними стали глубже, темнее.

– Как ты не понимаешь?

– Нет. Очевидно, не понимаю.

Райдер пристально смотрел на меня.

– Ты заслуживаешь лучшего, чем я.

Что?!

– И тебе не следовало ссориться с Розой и Карлом из‑за меня. Они приняли тебя в свою семью, подарили тебе весь мир, и я не собираюсь вставать между вами, – пробормотал он, и, кажется, продолжал говорить, но я уже не слушала.

Ты заслуживаешь лучшего, чем я?