Эйнсли явно метила в законодатели будущего.

– И да, я свободно  говорю на трех языках, – продолжала Эйнсли. – Но они предпочитают обращаться со мной, как с какой‑то простушкой, просто потому что я на домашнем обучении. – Ее плечи поникли. – Мне противно это говорить, но я… я не люблю их.

– Сочувствую, – вздохнула я.

Она покачала головой, и длинные прямые пряди волос взлетели на ветру.

– Да черт с ними. Справлюсь.

Я в этом не сомневалась. Эйнсли всегда добивалась своего.

Она ненадолго замолчала.

– О, черт, у меня даже голова разболелась. – Подруга потерла левое надбровье. – Не знаю, то ли это стресс из‑за завтрашнего похода в кино, то ли в носу что‑то не так или с глазами.

Я нахмурила брови.

– Твои… глаза… тебя они часто беспокоят в последнее время.

– Правда? – Она поджала губы. – Пожалуй. Просто у меня хреновое зрение. Ты же знаешь.

Мне ли не знать. Эйнсли, наверное, следовало чаще носить очки. Для меня оставалось загадкой, как она умудряется видеть что‑либо без них. Однажды я их примерила и увидела мир как будто через зеркала из комнаты смеха. Как‑то я спросила подругу, почему она не носит очки, но та поклялась, что видит все, что ей нужно увидеть.

Эйнсли обняла меня, положив голову мне на плечо.

– Не сердись, потому что я собираюсь вернуться к разговору о Райдере, но уже из чисто эгоистических соображений. Я надеюсь, что вы будете часто тусоваться вместе, а потом мы сможем ходить на свидания вчетвером. Ну, не в смысле свидания , но что‑то вроде того. Знаешь, почему я хочу ходить на свидания вчетвером вместе с тобой?

Уголки моих губ поползли вверх.

– Потому что ты удивительная, – сказала она, хихикая. – А мне так не хватает удивительного, когда я встречаюсь с Тоддом.

Тут меня осенило.

– Тебе… действительно нравится Тодд?

Эйнсли вздохнула.

– Хороший вопрос. Я не знаю. Думаю, сейчас он мне нравится, но это не навсегда.

Я бы могла сказать Эйнсли, что сейчас –  это чертовски здорово. Что никто не знает, чем обернется будущее. Что «навсегда» может ускользнуть. Вместо этого я улыбнулась и попыталась не фантазировать насчет тех свиданий , что она планировала для нас с Райдером. Свиданий,  которых никогда не будет.

Я хотела попробовать жить сейчас , сама.


Глава 12


Костяшки моих пальцев, сжимающих руль, побелели, пока в понедельник утром я ехала в школу, в животе всю дорогу урчало. Казалось, все во мне протестовало против появления в школе, да и какой теперь в ней смысл? Сделка между Карлом и мистером Сантосом означала, что я уже не смогу пробиваться своими силами.

Но я должна прийти в класс. Даже если мне разрешили выступать с докладами только перед единственным слушателем, посещения уроков никто не отменял. Если бы я бросила школу, то снова превратилась бы в девчонку, которая не смеет взглянуть на себя в зеркало, не говоря уже о том, чтобы завязать с кем‑нибудь разговор. Я подумала об Эйнсли, о том, что мне до сих пор с трудом дается общение даже с самой близкой подругой. Я ненавидела себя за то, что возвела свою застенчивость в культ. Хотя, если послушать доктора Тафта, это даже не застенчивость,  а нечто другое. Но именно так обо мне всегда говорили окружающие.

Мэллори просто застенчива.

Мэллори нужно вылезти из своей раковины .

Если я действительно пряталась в раковине, то наверняка пуленепробиваемой, сделанной из титана.

Свернув в коридор, ведущий к раздевалке, я едва не споткнулась, когда увидела Пейдж, которая опять караулила меня.

О, нет, только не это.

У меня возникло стойкое ощущение, что она поджидает меня отнюдь не с благими намерениями и настроена совсем не так, как в прошлый раз Джейден.

Инстинкт самосохранения требовал, чтобы я развернулась и шла прямиком в класс. Я не захватила с собой учебников для утренних уроков, но вполне могла зайти за ними потом, на переменке. Хотя, возможно, я преувеличивала опасность? Мне бы хотелось так думать. Я бы предпочла не ссориться с Пейдж. Все‑таки она много значила для Райдера.

Пейдж повернула голову и наблюдала за мной. Бежать слишком поздно. Или нет? Ничто не мешало мне дать деру. Ее красные губы изогнулись в ухмылке.

– Привет, Мышь.  – Прозвище, придуманное Райдером, слетело с ее губ с издевкой. Девушка оттолкнулась от моего шкафчика и встала передо мной. – Я немного удивлена, что ты явилась после того маленького инцидента в классе в пятницу.

Мой шаг замедлился, как будто я ступала по мокрому цементу. Первоначальные подозрения подтвердились. Все это не могло закончиться миром.

Она сложила руки на груди, оглядывая меня с головы до ног, словно не замечая того, что вокруг нас собирается любопытная толпа. А может, и видела, но ее это не смущало. Может быть, она привыкла к всеобщему вниманию. У меня пересохло во рту.

– Я даже не буду спрашивать, почему ты сдрейфила, – сказала она, поводя тщательно подведенной бровью медового цвета. – Я и так все знаю. Бедная маленькая Мышь не любит говорить.

В толпе раздался девичий смех. Хмыкнул какой‑то парень. Мое сердце летело в пропасть. Горло сдавило.

Беги,  пискнул голосок у меня в голове. Беги.

Я стиснула зубы с такой силой, что резкая боль пронзила щеку. Сердце колотилось, как стальной барабан, когда я двинулась вперед, мимо нее. Может, она все‑таки позволит мне подойти к моему шкафчику. Если Пейдж просто хотела сказать какую‑то гадость – бог с ней. Чего я только не слышала в своей жизни. Она не могла сказать ничего хуже того, что уже впивалось в мои уши.

– Я знаю, что ты задумала, – не умолкала Пейдж, поворачиваясь и следуя за мной по пятам. – Тебе нужен Райдер. Как трогательно. Я сейчас заплачу.

Я поморщилась, подходя к шкафчику. Я не стремилась заполучить Райдера. В том смысле, как она это понимала. Если бы она просто оставила меня в покое, то в конце концов убедилась бы в этом.

Не могла бы она отвалить по‑хорошему? Или это слишком дерзкая просьба?

Пейдж и не собиралась сваливать.

Ее холодные пальцы обвили мое предплечье – цепко, но не больно. Я вздернула подбородок, и наши глаза встретились. Она опустила голову.

– Меньше всего Райдеру сейчас нужно расхлебывать твое дерьмо. Что? Ты думаешь, я не знаю про вас с ним? Думаешь, не знаю, что для Райдера ты до сих пор бедный маленький мышонок, которого нужно защищать?

Мои пальцы сжали воздух, и мышцы спины напряглись.

Жестокая усмешка на ее губах померкла, и она больше не смотрела на меня как на пустое место. Ее взгляд стал твердым и серьезным.

– Он говорил о тебе – девочке, которая не может рта раскрыть, – и о том, как тебя жалеет. Он много чего рассказывал. – Девушка резко выдохнула. – Он говорил о тебе больше, чем о себе в самом начале, когда только поселился у Гектора. Он рассказал мне, что произошло.

У меня в животе разливалась пустота, грудь сдавило. Голос Пейдж сочился отвращением. Я многим делилась с Эйнсли, но она никогда бы не стала использовать мои откровения против меня. А эта девушка может. Она может растрепать всем. Как посмел Райдер доверить ей историю моего прошлого? Во мне поднялось негодование от такого предательства, вытесняя беспорядочные мысли. Я совсем не знала эту девушку, зато она знала обо мне то, что я по каплям выдавала Эйнсли на протяжении многих месяцев.

– Я не пытаюсь быть стервой, – сказала Пейдж, и я подумала, что она здорово имитирует такие попытки. – Но Райдер долгое время жил с чувством вины, и только в прошлом году, кажется, сумел преодолеть его и двинуться дальше. И вот теперь ты вернулась. Только этого ему не хватало.

Чувство вины? Я с беспокойством смотрела на нее, хлопая ресницами. До меня постепенно доходил смысл ее слов. Райдер поделился с ней самым сокровенным. Рассказал страшную правду о нас двоих и признался, что чувствует себя виноватым в том, что случилось со мной. Его жалость покрывала меня липкой мантией, которую уже не содрать.

Ее глаза сузились, и она покачала головой, отпуская мою руку. Только тогда я увидела, что зрителей вокруг собралось немало. Вряд ли нас могли слышать, но наблюдать за нашей стычкой ничто не мешало. Наступил тот редкий момент, когда потрясение оказалось сильнее стыда.

– Боже, какая же ты тупая, – с досадой бросила Пейдж. – Смотришь на меня так, будто не догоняешь. Почему ты еще…

Слова вырвались из меня, прорывая плотину молчания.

– Я не тупая.

От удивления Пейдж разинула рот. Мгновение, и гул толпы вокруг нас затих.

– Ты наконец‑то открыла рот?

Воцарившуюся тишину прорезал голос.

– Не будь cabrona[19]. Я знаю, это трудно, когда не умеешь по‑другому, но, ради всего святого, прекрати.

Мой взгляд метнулся туда, где стоял Джейден. Я глубоко потянула носом воздух, приветствуя землистый аромат, который, казалось, навсегда приклеился к парнишке.

Щеки Пейдж порозовели, когда она повернулась к Джейдену.

– Как ты меня только что назвал?

Он наклонил голову, буравя ее взглядом.

– Ты слышала. И знаешь, что это правда, если только ты не estúpido[20].

Пейдж сузила глаза, но Джейден отодвинул ее в сторону, позволяя мне подойти к шкафчику. Не оглядываясь на столпившихся вокруг зевак, я открыла дверцу и быстро, едва сознавая, что делаю, переложила учебники. Мои мысли витали в далеком прошлом, и, когда я обернулась, Пейдж уже и след простыл, а Джейден стоял со своей фирменной сонной улыбкой на лице.