Наталия Вронская - Призраки прошлого

— Дурь какая… Какая дурь… — пробормотал он и в один миг сбежал по лестнице вниз.

— Однако как ты… добр! — ехидно произнес Николай.

Они проговорили с Алексеем более часа. Конечно же, трудно было удержать в секрете то, что стало известно всему дому, благодаря вчерашней ссоре его с женой. И Дымов был почти свидетелем произошедшего. Верный своей решительной привычке, он тут же высказал свое мнение по этому поводу и сказал, что желает говорить с Катериной. И если ее муж не собирается образумить собственную жену, то Николай, как родственник, берется это сделать. Алексей решительно запретил подобное и сказал, что если Николай не хочет с ним ссоры, то он не станет говорить с Катенькой.

Дымов, привычный в родительской семье к патриархальному укладу, все-таки привнес несколько предложений относительно того, как восстановить мир в семье.

— Я хотя и не сторонник крайних мер, но в случае, когда жена прямо готова изменить своему долгу, действенны именно крайние средства! Побил бы ты ее, что ли?

— Да что ты такое говоришь! — возмутился на это Алексей.

— Ну хорошо. Не побил, так… Так запер бы, а еще лучше… — Дымов приостановился, а после продолжил: — Ребенок вам нужен, наследник! Тут же бы твоя Катерина все дурные мысли из головы выбросила. Ведь у женщин всегда так, вся маята от безделья. А как дети пойдут, так и времени на глупости не останется!

— Ребенок… — пробормотал Долентовский.

— Да, именно. А вы уж и по разным спальням разошлись. Не рановато ли?

— Твое ли это дело, Николай?

— Мое. Потому что не чужой я Катерине человек. И еще скажу: много воли ты жене дал, слишком слушал ее, потакал ее желаниям зазря! Катя хочет, Катя не хочет… Да что тебе за дело? Мужчина должен свою волю проявлять, а не женины байки слушать!

— Да не могу я иначе! — закричал Алексей. — Не могу! Я люблю ее, как же я могу причинить ей несчастье? Как могу сделать дурно? Ведь это не любовь, а… А насилие какое-то!

— Глупец!

— Перестань, — устало ответил Алексей и прикрыл глаза. — Оставим это…

— Эх, что она с тобой сделала… Себя на погибель ведешь и ее туда же толкаешь. Неужели тебе невдомек, что твой прямой долг остановить жену, оградить от этого проходимца, искателя приключений! А ведь Лопухин истинный проходимец! Ты — муж, и счастье, жизнь, будущее жены под твоей опекой… Ты должен уберечь ее от глупостей! — упорствовал Дымов.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оградить ее от несчастья. Не думай, пожалуйста, что я отпущу Катерину из дому и просто так кину ее в объятия этого человека. Я уже давно знаю про все их свидания и про то, что она так и не решилась мне изменить.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— Уже легче, — пробормотал Николай.

— Да, легче… — задумчиво сказал Алексей. — Но если она решится и если этот Лопухин, в самом деле, любит ее и желает составить ее счастие, то я не стану им в том препятствовать… и я Катеньке уже о том сказал.

— И как же ты намерен поступить в таком случае? — Дымов был сильно удивлен подобным словам, ведь сам бы он так не поступил никогда.

— Я знаю, что тут следует делать, Николай. Ты главное не вмешивайся в это и увидишь, что ничего худого не случится. Поверь мне… Ты же знаешь меня и знаешь хорошо, — прибавил Долентовский. — на мое слово вполне можно положиться.

— Да, я знаю тебя, — ответил Николай. — И потому ничего не стану более ни говорить, ни делать. Я уеду завтра же, а вы уж тут решайте сами…

— Прости, но это лучшее, что ты теперь можешь сделать, — ответил приятелю Алексей.

На другое утро с рассветом Дымов, как и обещался, покинул дом Долентовских довольно сухо простившись и с Алексеем, и с Катенькой. А Алексей решился поступить согласно тому плану, который уже сложился у него в голове.

В тот же самый день за завтраком Долентовский объявил супруге, что намерен сегодня же переговорить с Лопухиным. Катенька, услышав это, замерла.

— Как? — только и сумела пробормотать она. — Сегодня?

— Да, именно сегодня.

— Но…

— Что? — Алексей пытливо посмотрел на Катерину. — Что? Ты, быть может, передумала?

— Нет…

— Тогда не стоит тянуть с этим, Екатерина Петровна, — он поднялся из-за стола. — Я поеду к нашему соседу чуть погодя, если позволишь. У меня есть еще некоторые дела. А тебя я попрошу оставаться дома и никуда не ходить.

— Почему?

— Я просто прошу выполнить мою просьбу. Я ведь пока твой муж, и это, возможно, одна из моих последних просьб к тебе. Так что прошу, потерпи немного.

— Но я хотела… — начала было Катенька.

— Я уже сказал, — в его голосе ощутился металл. — Если не желаешь слушать просьб, то выслушай мой приказ. Я приказываю тебе никуда нынче не ходить.

— Приказ? — встрепенулась она от этих слов.

— Да.

— Но ты никогда…

— И напрасно. Николай уже высказал, что он думает относительно моей мягкости с тобой, — Алексей прошелся по комнате из угла в угол. — Он вообще предложил мне запереть тебя в комнате и никуда не выпускать до тех пор, пока ты не образумишься. Да уж, прелестный совет… — протянул он.

— Может быть, Николай давал тебе и другие советы? — она дерзко вздернула подбородок.

— А как же… — Долентовский долгим взглядом окинул Катерину. — И другие советы, конечно, были.

— Что же ты не стал им следовать? — она вложила в свои слова все ехидство, отпущенное ей природой, желая задеть мужа.

— А может быть, напрасно я пренебрег ими? — в притворной задумчивости произнес тот.

— Думаю, Николай давал дельные советы, ведь он не то что… — она осеклась.

— Не то, что я, хотела ты сказать? Да, это верно, не то что я. Он бы не стал идти у тебя на поводу… Так тебе интересны его советы? — вдруг резко прибавил он и, подойдя к жене, которая при его приближении отступила, грубо схватил ее за руки и притянул к себе. — Ты желаешь все знать, не так ли?

Катерина попыталась вырваться, но муж крепко сжал ее в объятиях и с силой, которую придавало ему еще и сознание своих прав над ней, поцеловал. Она трепыхалась в его руках в бессильной попытке сбежать, но закричать не решалась. Алексей чувствовал ее сопротивление, но в него будто дьявол вселился. Он поднял жену на руки и быстро понес к их спальне. Войдя в комнату, он бросил ее на кровать и тут же навалился на нее. Катериной овладел страх перед человеком, который никогда не вел себя так с ней. Алексей, от которого она не знала ни единого грубого или злого слова или поступка, теперь набросился на нее.

— Да пусти же! — крикнула она, наконец.

Но Алексей не подчинился этому требованию. Он разорвал корсаж Катиного платья и горячим ртом прижался к ее груди. Она продолжала с ним бороться, хотя вдруг ощутила прилив такой страсти, которой она раньше никогда не знала. Объятия Андрея, которого она думала, что любит, никогда так не горячили ей кровь, как эти злые объятия мужа.

В это мгновение с нею что-то произошло. Катерина неожиданно перестала сопротивляться и со страстным стоном всем телом прильнула к Алексею, жарко отвечая на его поцелуи, срывая с него одежду и полностью раскрываясь ему навстречу. А его руки будто доставали до каждого уголка ее тела, губы, в один миг сделавшись нежными, целовали бледную кожу шеи, груди, живота. Тела их сплелись, и оба уже не желали, да и не смогли бы остановиться.

— Девочка моя… — шептал он, подобравшись ртом к ее розовому ушку. — Моя… моя…

— Не отпускай меня… — бормотала она в ответ.

— Нет, нет…

В какой-то исступленной, будто последней страсти, они резко прильнули друг к другу и вот все закончилось… Тяжело дыша и вздрагивая она разжала объятия и бессильно упала на подушки. Глаза Катерины были закрыты, и она только могла почувствовать, как Алексей упал рядом с нею, такой же утомленный, как и она. Его рука продолжала ласкать ее живот, и она внутри себя еще чувствовала горячую пульсацию крови, уже сходившую на нет.

«Что это? — вертелось у нее в голове. — Что со мной было? А теперь… Он выгонит меня…» И от этой мысли ей сделалось так больно, что она едва не застонала. Ну почему? Почему именно теперь, когда… «Когда что? — оборвала она сама себя. — Ведь я же не люблю… Или… люблю?..»

Словно угадав ее мысли, Алексей приподнялся и, по хозяйски проведя рукой по ее лицу, сказал:

— Я хочу, чтобы ты знала… Я тебя никому не отдам. И не надейся.

Рука его скользнула вниз и, ухватив за талию, Алексей с силой притянул жену к себе.

— А будешь дурить, запру… Как Бог свят, запру… — голос его звучал устало, настороженно, но не без тайного довольства. — И не выпущу, пока ты мне не родишь хотя бы троих наследников. Да и тогда еще подумаю…

Она тихо засмеялась в ответ, уткнувшись лицом в его плечо.

— Что ты смеешься? — с подозрением спросил он.

Катенька нежно поцеловала попавшееся ей навстречу плечо, ладошкой потянулась к щеке Алексея и, погладив ее, прошептала:

— Ты не шутишь?

Его лицо озарилось улыбкой облегчения.

— Поцелуй меня, — велел он.

Она приподнялась и, прижавшись к мужу всем телом, губами легко коснулась его губ.

— Еще. И крепче, — его рука опять с силой заскользила по ней.

Катерина, не осмеливаясь ослушаться, страстно прильнула к жадному рту, выдвигавшему такие неуемные требования.

— Так-то лучше… — пробормотал Алексеи. — И верь, милая моя, я не шучу…

— Все запираешься от меня, прячешься… — шептал он. — Ничего, этой ночью не спрячешься, — Григорий быстро поднимался по лестнице, бормоча себе под нос.