Я уже собиралась найти предлог, чтобы отказаться, но вид горячей воды и большой металлической ванны, что по просьбе Тома принесли в наш номер, резко изменил ход моих мыслей. Неужели это не сон, и я смогу, наконец, смыть с себя толстый слой песка и пота? Да что там Том, ради такого удовольствия, как купание, я готова делить номер хоть с половиной города!

К счастью, Тому хватило деликатности уйти, и дать мне возможность привести себя в порядок в блаженном одиночестве. Не знаю, куда он ходил, но, когда вернулся, его волосы всё ещё были влажными от воды, а чистая одежда заставила меня скрипеть зубами от злости.

Не зря говорят: «Не торопись судить человека, которого, ты едва знаешь». Оказалось, что он подумал и обо мне. Войдя в номер, он бросил на кровать небольшой свёрток, и не глядя в мою сторону вышел, давая мне возможность разглядеть его содержимое.

Чего там только не было! Я аж присвистнула от удивления. Помимо новой верхней одежды, там лежала пара комплектов нижнего женского белья, при виде которых, я заалела, как варёный рак.

Как оказалось, у нас с Томом очень разнилось понимание того, какое нижнее бельё должна носить женщина. Такие ценные качества, как удобство и практичность, судя по всему даже не обсуждалось. А жаль. Как, скажите мне на милость можно носить на себе эти полупрозрачные, щедро расшитые бисером, блестящими пайетками и шёлковыми нитками лоскутки? Не знаю, как на востоке, но ни одна приличная замужняя дама там, откуда я родом, ни за что не согласится примерить подобную обновку. Хотя…

Если подумать, то мне в последнее время приходилось побывать в стольких, по мнению света, неприличных ситуациях, что будь я у себя на Родине, меня тотчас бы записали в ряды падших женщин, которые жили в огромном публичном доме на окраине Ричмонда.

Однажды, когда мы с Виком проезжали мимо него, какая-то женщина с неестественными рыжими волосами и густо накрашенным лицом, окликнула моего мужа. На незнакомке не было почти ничего надето, кроме полосатого неглиже и чёрных шёлковых чулок.

Смутившись, Вик поспешил поскорее увезти меня оттуда. На мои расспросы о том, откуда она его знает, он, сильно покраснев, начал сбивчивый рассказ о том, что однажды был вызван в тот дом, чтобы осмотреть хозяйскую кошку.

Тогда, я поверила ему, и не стала задавать лишних вопросов. Но сейчас, после того, как мой кругозор несколько расширился, меня иногда одолевают сомнения, а не был ли мой благоверный одним из частых посетителей в том доме. Ведь не стала бы звать его по имени какая-то совершенно незнакомая женщина?

Вот, то-то и оно!

Взвесив все «за» и «против», я пришла к мнению, что раз родственников – пуритан у меня нет, мужа – выходит теперь тоже, то не стоит так категорично относиться к красивым шёлковым вещицам, что Том для меня выбрал. И, лучше переодеться в чистое, чем вновь натягивать на себя грязное и потное тряпьё.

– Вот и отлично! – промурлыкала я, на всякий случай надёжно завернувшись в простыню.

Прополоскав грязную одежду, я кое-как развесила её на перилах небольшого балкончика, что прилегал к нашему номеру.

Закончив причёсываться, и нанеся на лицо увлажняющий крем, о котором кстати также позаботился Том, я, поплотнее укрывшись с головы до ног, легла на свою половину кровати, и почти мгновенно провалилась в глубокий сон.

Проснулась я внезапно от истошного крика, который раздался практически возле моего уха. Резко вскочив на постели, я трясущимися руками засветила лампу, и оглядела комнату.

Том ещё не возвращался. Об этом говорила не смятая половина его кровати. Рывком подбежав к окну, я обратила внимание на то, как высоко на небе стоял месяц, выходит, сейчас глубокая ночь. Где же черти носят моего спутника?

Крик повторился. Как я поняла, звук шёл из соседнего номера. Раздались глухие удары, снова крик, а следом звук упавшего тела.

Мне стало страшно. Я была совершенно одна в номере, куда легко мог ворваться кто угодно, а мой спутник, который обещал меня охранять, пропадает чёрт знает где.

Кстати, где он? Невольно, услужливая память подсказала мне разговор, который произошёл у нас перед самым началом скачек. Тогда я заявила, что не стану делить с ним ложе. На что он весьма обидным образом расхохотался, и дал мне понять, что как женщина, я его совершенно не интересую. Тогда же он заявил, что в любом городке, всегда сможет найти женщин по своему вкусу.

Неужели он сейчас предаётся страсти с какой-нибудь местной красоткой? И это в тот самый миг, когда я просто умираю от страха.

Снова послышался шум борьбы. И я, уже совершенно потеряв голову от ужаса, натянула на себя принесённые Томом джаллябию и бурнус, и выскочила из номера.

О том, что я в спешке позабыла повязать голову, я к сожалению, тогда не подумала. А зря…

Глава 24

Разговор с Мусой затянулся несколько дольше, чем он предполагал. Последние новости были неутешительными. В Бискаре участились случаи столкновения местных жителей и солдат. Недовольные военным режимом, что установили на их землях колонисты, жители объединялись в небольшие группы и всё чаще вступали в схватки с французами. Слухи о развитии тяжёлой болезни шейха Харуна бин Халиль, из-за которой он в последнее время вновь перестал появляться на публике, лишь усугубляли ситуацию в регионе. Поговаривали о том, что военное руководство гарнизона планирует воспользоваться этим обстоятельством, и устроить военный переворот.

Такие вести на востоке передаются очень быстро. Стоило опасаться, что подобные волнения могут перекинуться и на соседние города. Люди ожесточались, оказывали сопротивление, и падали, сражённые пулями военных.

Всё это не могло не беспокоить Фантома, ведь он столько сил положил на то, чтобы в стране воцарилось перемирие. И теперь, проходя один по тёмным улочкам, едва освещаемым скупым светом, льющимся из редких окон домов, он беспокоился за свою спутницу. Бедняжка Чарли. Как она там? Ждёт его, или уже давно покоится в объятиях Морфея? Вспомнив, какое детское выражение принимает во сне её лицо, мужчина улыбнулся. Бедное дитя, сколько бед навалилось на её хрупкие плечики. Его долг позаботится о ней, и сделать всё возможное, чтобы защитить от любой опасности.

Муса был удивлён, когда о Фантом отклонил его предложение навестить местный «дом удовольствий». Это было странным, и совсем не похожим на Сахиба, как его почтительно называли все, кто имел честь быть с ним знакомым. (Сахиб – в переводе с арабского языка – господин, хозяин).

Что же могло случиться? На востоке «мужская слабость» – равносильна смерти. Неужели странный недуг поразил его? Или же на это есть какая-то иная причина?

Фантома веселили неловкие попытки друга задать мучавший его вопрос, и сдавшись, он признался Мусе, что с недавних пор все его мысли и желания связаны лишь с одной женщиной. Но кто она, отвечать категорически отказался.

О Аллах, неужели та голубоглазая неверная похитила его сердце? – Мусе оставалось лишь покачать головой.

Внезапно, где-то впереди закричала женщина. Раздались звуки возни. Кто-то пытался зажать кричавшей рот.

Если на долю секунды у Фантома и возникли сомнения в том, что нужно вмешиваться в драку, то после того, как он услышал до боли знакомый голос: «Отпусти, негодяй!», – а затем мужской голос взвыл от боли, все сомнения разом отпали. Кричала Чарли.

* * *

Я ничего не видела, ноги сами несли вперёд. Где искать Тома я и не имела представления, но оставаться в номере я тоже больше не могла. Темноту я считала меньшим из всех зол.

В одном из домов, резко, как от удара открылась дверь, и в образовавшемся свете, я увидела троих мужчин. Мне бы нырнуть в темноту и бежать со всех ног, но я отчего-то решила, что возможно мой спутник сейчас среди них. Я ошиблась.

Все трое оказались весьма неприятными на вид, закутанными в бурнусы местными жителями, которые при виде меня замерли на месте. Я не сразу поняла, почему они, преградив путь, так уставились на меня, пока один из них, лопоча что-то на своём языке, не вцепился мне в волосы.

Боже! Какая же я идиотка! Мои белокурые локоны светились в темноте не хуже маяка, и разумеется сразу же привлекли их внимание.

Резкая боль пронзила всё тело, когда негодяй стал выкручивать мне руки назад. Я закричала. В ответ, он попытался зажать мне рот своей грязной лапищей, в то время, как его пособники принялись рвать на мне одежду. Я пыталась брыкаться, но всё было бесполезно. Грязные руки жадно шарили по моему полуобнажённому телу. Один из насильников грубо сжал мне грудь.

Страх и отчаяние лишали сил. Одной, справиться с тремя здоровыми бугаями, не было никакой возможности. Молясь про себя, я просила Господа о быстрой смерти, когда что-то на огромной скорости врезалось в нас.

Не ожидавшие нападения, негодяи выпустили меня из рук, но вместо того, чтобы бежать, я совершенно обессиленная повалилась на землю. Оглушённая, сначала я ничего не могла разглядеть. Слышались удары, хруст ломающихся костей, крики, перерастающие в жалобные поскуливания.

А затем, кто-то подошёл ближе, и опустившись рядом, взял меня на руки словно младенца. Последнее, что я помню прежде, чем окончательно потерять сознание, это тревогу в прекрасных глазах.


Сердце колотилось как сумасшедшее и грозилось выпрыгнуть из груди, когда он вместе со своей драгоценной ношей ворвался в номер. Опустив девушку на постель, он присел рядом. Сбитые в кровь суставы нещадно болели, из разбитой губы сочилась кровь, но всё это было неважным по сравнению с тем, в каком состоянии находилась девушка. Она всё ещё не пришла в сознание.

В спешке покидая номер, она не погасила лампу, и теперь, в тусклом мерцающем свете, он видел отпечатки рук, что насильники оставили на её белоснежной коже. Её нежная грудь, видневшаяся в разорванной одежде словно магнит, притягивала его взор. Не отдавая отчёта своим действиям, он протянул руку, и едва касаясь кончиками пальцев, провёл по нежной плоти.