Хотя что за удовольствие он мог получить во время короткой встречи в темном коридоре? Может, он именно таким путем удовлетворял свои сексуальные потребности? Наслаждался тем, что доводил свою партнершу до кульминационного момента во время любовных забав? Возможно, ему просто хотелось, чтобы она сдалась. Не обладать ею, вовсе нет, а знать, что он может сделать это, когда ему вздумается.

Что ж, его ждет горькое разочарование, твердо решила про себя Мег, нетерпеливо меряя шагами просторную городскую спальню. Он застал ее в момент слабости, в каком-то полубезумном состоянии. С тех пор прошло достаточно времени, чтобы она взяла себя в руки и начала мыслить рационально. Она не собиралась снова становиться жертвой чарующего голоса и колдовских рук.

На третий день Сальваторе проводил ее в комнату, выдержанную в столь ультрасовременном стиле, что Мег чуть не стошнило от одного ее вида. Ослепительно белые стены были увешаны абстрактными картинами, на полу по-королевски возлежал огромный матрас, стулья были таких непонятных конструкций, что не сразу сообразишь, с какой стороны на них нужно садиться. В белом книжном шкафу, имеющем вид тюльпана, не было ничего, похожего на романы Стивена Кинга. Вместо этого там стояли книги по тригонометрии, которые Мег нашла более ужасными, чем романы о живых мертвецах.

— Сколько времени я пробуду в этой комнате? — поинтересовалась она у Сальваторе, когда тот принес завтрак. Излишне говорить, что еда тоже соответствовала обстановке комнаты — так называемая nouvelle cuisine — новая французская кухня, изысканно сервированная, но совершенно безвкусная. Не говоря уже о скудности и низкой калорийности продуктов. Мег была здоровой женщиной, любившей вкусно поесть, поэтому три кружочка пастернака, выложенных спиральками, а на самом деле подозрительно напоминавших змею, она посчитала пародией на овощное блюдо.

Сальваторе пожал плечами.

— Спроси у Этана.

— Я так и сделаю, когда его увижу. Извини, я неправильно выразилась. Когда он соизволит назначить мне аудиенцию.

— Не могу сказать.

— Не хочешь сказать, — сердито поправила его Мег. — Я хочу знать, что случилось с моим отцом.

— Я спрошу у Этана.

— А сам ты не знаешь? Я-то думала, что ты доверенное лицо хозяина, мальчик на побегушках, добывающий для него информацию, его преданный слуга и прочая и прочая.

— Мне все известно. Но прежде, чем рассказать тебе, я должен спросить позволения.

Его слова привели Мег в ярость. Никогда прежде она не теряла контроль над своими эмоциями столь часто. Дома, в Чикаго, она вела спокойную, размеренную жизнь. Слишком спокойную, может, именно по этой причине ее душа рвалась навстречу дальним путешествиям и приключениям.

Она глубоко вздохнула, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не закричать на Села.

— Сальваторе, ведь ты заботишься об Этане, верно? Так же, как и Рут.

Ей показалось, что в мрачных глазах Сальваторе мелькнула усмешка.

— Ты права, я готов на все ради него. Хотя и не по той причине, что Рут.

— Разве ты не видишь, что удерживая меня в своем доме, он совершает большую ошибку? Если отца арестовали, у него нет больше причин скрывать мое отсутствие. Он вышлет на мои поиски полицейских, и даже сам Этан Уинслоу не сможет их сдержать.

Сальваторе выслушал ее с каменных выражением лица.

— Что же ты предлагаешь?

Мег показалось, что она ослышалась.

— Ты меня отпустишь?

Сальваторе не шелохнулся.

— И что тогда?

Она не могла поверить в свою удачу.

— Я убегу. Так далеко, как только смогу. И я никому не скажу ни слова — ни об этом доме, ни об Этане. Клянусь.

— Твой отец должен предстать перед судом. А главным свидетелем обвинения будет Этан. Разве тебе не хочется ему отомстить?

— Если то, что сказал Этан, окажется правдой, то отец должен ответить по закону. Перед тем, как сюда приехать, я была на пути в Европу. Обещаю, как только мне удастся отсюда сбежать, я отправлюсь прямиком в Нью-Йорк, а оттуда первым же самолетом — в Англию. Отцу придется позаботиться о себе самому.

Мег с трудом подавила в себе проснувшуюся жалость к отцу. Ей было больно за него, это правда. Но всему виной была его собственная жадность. Она не могла, да и не хотела помогать ему расхлебывать кашу, которую он заварил.

Казалось, Сел задумался над ее предложением.

— Дай мне время подумать.

— Сальваторе…

— Я же сказал, что подумаю, — сердито отрезал он.

— Хорошо. А нельзя ли мне тем временем подышать свежим воздухом? Думаю, дождь прекратился, хотя бы на время. Мне бы хотелось…

— Двери в сад открыты, — он указал на стену, где, как ей казалось, находились только окна. — Ты можешь выйти, когда захочешь.

Он направился к двери, и Мег на минуту стало его жаль. Ведь она поставила его перед нелегким выбором.

— Ты обещаешь подумать о том, о чем я тебя попросила?

— Обещаю. А пока сделай мне одолжение.

— Все, что хочешь.

— Не раздевайся больше перед камерой.

Мег чуть не лишилась сознания. Она побелела, как полотно. Ведь она была уверена, что именно Этан наблюдал за ней. Мысль о том, что Сальваторе был свидетелем ее дурацкого представления, показалось ей ужасной.

Слишком ужасной, чтобы быть правдивой, подумала она с облегчением. Этан никогда бы не позволил Селу наблюдать за ней.

— Это просьба твоя или Этана? — спросила она, набравшись храбрости.

Мег готова была поклясться, что в глазах Сальваторе мелькнула усмешка.

— А ты сообразительная, как я погляжу, — признался он. — Ужин будет раньше, чем обычно. Мне нужно наведаться в город.

— А ты сможешь…

— Я же сказал, что подумаю. А ты тем временем веди себя потише. Ты и так доставляешь Этану массу хлопот.

— Тогда почему он меня не отпустит?

Сальваторе ничего ей не ответил, он захлопнул за собой белую стальную дверь и запер ее на ключ. Мег подумала, не перестаралась ли она в своем стремлении выбраться из дома как можно скорей. Ведь Сел мог оказать ей реальную помощь. Она ни минуты не сомневалась, что он старается вовсе не ради нее. Было совершенно очевидно, что он тревожился о благополучии своего хозяина. Или друга, она не знала точно. Сальваторе не мог не сознавать, что дальнейшее пребывание Мег в огромном нелепом доме представляло серьезную угрозу для уединенного образа жизни Этана Уинслоу.

Девушка посмотрела на кольцо, которое она нервно крутила на пальце. Непонятно почему, она никак не могла от него избавиться. Стоило снять перстень, как ее тут же охватывало беспокойство, казалось, ей чего-то недостает. Кончилось все тем, что она обвязала кольцо красной лентой, чтобы оно не спадало с руки. Разумно это или нет, ей не хотелось расставаться с подарком Этана.

Мег выглянула в окно. День выдался на редкость погожим, на розовых кустах кое-где появились бутоны. И тут она вспомнила о Джозефе. Она могла бы сесть на солнышке и поговорить с Джозефом о том, в чем не призналась бы ни одной живой душе. А еще составить план дальнейших действий.

Она знала, что вечером Сальваторе не будет в доме. Это открывало перед ней две возможности. Во-первых, она могла попытаться сбежать. Ее машина сгорела, и как она объяснит сей факт в компании по найму автомобилей в Теннесси, Мег не имела зеленого понятия. Ну как, скажите на милость, рассказать лениво жующему резинку клерку о том, что пока ее удерживал в плену безумец-калека, толпа в белых балахонах и с факелами в руках сожгла нанятый ею автомобиль?

К сожалению, вариант номер два казался не очень разумным. Ей преодстояло пуститься на поиски Этана Уинслоу. Застать чудовище в его логове, найти призрака и встретиться лицом к лицу со своими фантазиями и ночными кошмарами. Тогда она смогла бы доказать самой себе, что он обычный человек, которого нужно жалеть, а вовсе не бояться. Вот потом она сможет покинуть этот дом. Она была уверена, что Сальваторе ей поможет. Но если она уйдет раньше, не повидав Этана, мысль о нем будет преследовать ее до конца жизни.

Таким образом, Мег сделала свой выбор, хотя если сказать честно, все было известно наперед. А пока ей нужно было подумать, как выбраться из комнаты, как только уйдет Сальваторе.

Несколько минут она сражалась с раздвижной дверью, ведущей в сад. Снаружи слегка пригревало солнышко, а воздух был настолько влажным, что Мег почудилось, будто ее завернули в мокрое одеяло. Она не успела вдохнуть сырой теплый воздух, как тут же почувствовала на коже ледяное покалывание.

— А вот и ты, — донесся до нее тихий голос Джозефа. Он находился возле дальней стены сада, стоя на коленях и копошась в земле крючковатыми старыми пальцами. Его неизменная шляпа была надвинута низко на лоб, из-под нее торчали тонкие седые волосы. Мег остановилась недалеко от него, энергично потирая руки. — А я все думал, когда ты снова захочешь со мной увидаться.

Она опустилась на траву, скрестив ноги по-турецки. Она не стала приближаться к садовнику слишко близко. Ей казалось, что вокруг него присутствует невидимый щит, который держит людей на безопасном расстоянии. Кроме того, привыкнув немного к сырому воздуху, Мег поняла, что он не такой теплый, как ей показалось вначале. В саду было довольно прохладно.

— Они переводят меня из комнаты в комнату. Сегодня я впервые оказалась возле дверей, ведущих наружу.

Джозеф покивал головой и поднял на нее глаза, улыбнувшись ласковой неземной улыбкой.

— Ну как, Меган, ты приняла решение?

— О чем?

— Оставишь ты Этана или спасешь?

Вопрос, заданный обычным тоном, очень ее встревожил.

— Но как мне его спасти?

Джозеф сел на пятки и пожал плечами.

— Даже не знаю, что и сказать. Женщины всегда покидали Этана. Сначала мать, настолько не выносившая его вида, что держала мальчишку в этом доме, как пленника, с кучкой слуг и безвольным отцом. Потом Джин Маршалл, которая вернулась в свой университет. Затем Рут.