Пятница, 14 марта

Зашла на свой личный веб-сайт проведать интернет-обожателей. Обнаружился только один. «Хэнк» заверил, что он биржевой маклер на Манхэттене, хотя, судя по ужасающей грамматике, он был стипендиатом в Гарварде. Естественно, в самый ответственный момент, когда он собирался назвать размер своего банковского счета, ноутбук отрубился, и я осталась в состоянии глубокой неудовлетворенности.

После такого облома на личном фронте тронулась к Элизе в Камден – решила отправиться с ней и с ее автослесарем в загородную поездку. Элиза несколько удивилась, зная, что сегодня вечером я должна встречаться с мистером Анонимом на берегу Темзы. Забрасывая дорожную сумку от Луи Вуиттона в драндулет Элизиного хахаля, объяснила, что ничего страшного: покатается на кораблике, пообедает один – только сильнее станет обо мне мечтать.

По пути на юг заметила, что на автослесаре уже сказывается проклятие Намамбо, По счастью для Элизы, он относится к этому совершенно спокойно. А мне вот очень даже не по себе было ехать по серпантину в машине, которую ведет человек с повязкой на глазу, замотанной рукой и обеими загипсованными ногами. Честно скажу, что сидела на заднем сиденье и тряслась мелкой дрожью.

После трех бутылок шампанского и половины аптечки вывалилась из машины и вплыла в коттедж относительно целой и невредимой.


Суббота, 15 марта

Проснулась с дикого бодуна. Автослесарь трогательно пытался открывать зубами пивные бутылки, чтобы запить несъедобный завтрак, который Элиза сварганила для своих разношерстных гостей.

Потом автослесарь вместе с другими представителями сильного пола отправился в местную бильярдную, а мы, женщины, остались мыть посуду. Схватила полотенце и принялась им деловито помахивать. Потом устроилась в уголке и углубилась в «31/2 минуты» в глупой надежде, что кто-нибудь спросит фамилию автора.

Вечером решили затеять пиршество, но я, отстаивая феминизм, по примеру мужчин не принимала участия в готовке.

Вечером произошла безобразная сцена: пятеро кретинов явились без приглашения и затеяли из-за меня драку. Увы, все они были не в моем вкусе, поэтому оставила их сражаться пивными бутылками и ушла в кровать, только чтобы обнаружить там неизвестного ухажера.

Выставила его вон, потом проверила простыни на предмет блох.


Воскресенье, 16 марта

Снова проснулась с жутким похмельем. Все собрались на природу, прогуляться пешком (или ползком) по холодку. Отговорилась тем, что хочу дочитать книжку – уж очень талантливый автор ее написал.

Один из друзей автослесаря – вот гнида! – сказал, что прочел и там одна муть. Отбрила его, заметив, что он, наверное, читал ее вверх ногами.

Домой вернулась пораньше. Еще раз перечла книжку, пытаясь найти, где же там муть.


Понедельник, 17 марта

Очередные нападки со стороны «литературных» критиков. «Возмутительная мерзопакость…», – возмущается один. «Не стоит бумаги, на которой напечатана», – вопит другая.

Ответила обоим, что ожидала с их стороны большей поддержки по отношению к собственной дочери.


Вторник, 18 марта

Вскакиваю ни свет ни заря, чтобы в прямом эфире дать интервью Лондонской радиостанции. Естественно, с недосыпу злая как черт, а тут еще идиот-ведущий подливает масла в огонь, спросив, о чем книга.

«Сам прочти!» – рявкаю я и бросаю трубку.

Вечером звонит тетка из рекламного отдела издательства, начинает меня песочить за невежливый разговор с мистером Ведущим и даже грозится отменить завтрашнее телевыступление. Отговорилась тем, что телефон отрубился во время интервью, поскольку по вине одного особо скупердяйского издательства мне нечем платить по счетам. Кроме того, объясняю, что редко встаю до двенадцати, поэтому не могу давать интервью утренним передачам – особенно на местном канале.


Среда, 19 марта

Пришлось ехать на телестудию раскручивать «3 1/2 минуты» в вечернем ток-шоу. Таксист повез меня дальней дорогой – наверное, набирался храбрости попросить автограф (который я бы все равно не дала).

На студии гримерша спросила, нет ли у меня аллергии на какие-нибудь тени для век. Выразительно ответила, что есть, на розовые и лиловые. Должна сказать, что она неплохо справилась, при том, что гримировать меня все равно, что подмалевывать шедевр Ренуара.

Задерганный продюсер успел предупредить, что шоу на грани срыва: какой-то старичок ветеран захлопнул свои ключи в машине, и вся последовательность выступлений полетела к чертовой матери.

В итоге беспрерывно кашляющий ведущий почему-то вообразил, что я пришла поговорить о слабительных; хотела вправить ему мозги, но из уважения к старости не стала, и пятнадцать минут мило чирикала о том, как новомодный слабительный препарат помогает сбрасывать вес.


Четверг, 20 марта

В сплошном потоке машин какая-то домохозяйка затормозила перед моей «хондой-сивик», забибикала, опустила стекло и принялась истерически вопить, что видела меня по телику. Скрючилась за рулем, жалея, что не могу по примеру других знаменитостей огреть ее клюшкой для гольфа.

Чувствуя, что бремя славы становится невыносимым, заскочила в ближайший паб опрокинуть рюмочку для успокоения нервов. Сразу за дверью натыкаюсь на съемочную группу. Прикрываю лицо сумочкой «Прада», бормочу «без комментариев», и слышу от бармена, что телевизионщики будто бы снимают репортаж о городской жизни, а не охотятся за знаменитой авторессой. Умеют же некоторые врать, не краснея!


Пятница, 21 марта

Чтобы уберечься от назойливой прессы и публики вообще, забаррикадировалась в квартире, заложила почтовый ящик мешками с песком и отключила телефон.


Суббота, 22 марта

С облегчением могу сообщить, что за последние сорок восемь часов в дверь ни разу не постучали.


Воскресенье, 23 марта

Вышла в прихожую посмотреть, не проникли ли туда папарацци, и обнаружила всего-навсего богатейку Франджипани, которая «просто заскочила», чтобы потрясти у меня под носом брильянтом размером с мой ноутбук. Хитрыми кознями не допуская меня до своего банкира, она, кажется, вытянула-таки из него брачное предложение.

Легла в постель совершенно разбитой.


Понедельник, 24 марта

Подключила телефон и тут же об этом пожалела – позвонил Теддингтон и начал плакаться в жилетку: оказывается, он приемный ребенок, но узнал об этом только сейчас. Я ничуть не удивилась, поскольку и раньше со всей мягкостью указывала, что его предки – успешные люди, и непонятно, как они могли произвести на свет такую бездарность.

Кажется, убедила его не разыскивать настоящих родителей. Вдруг они оба госслужащие, это ж позору не оберешься.


Вторник, 25 марта

Фергюсон теперь тоже со мной не разговаривает.

Измаялась киснуть дома и ждать нашествия репортеров, поэтому решила развлечься. Зная, что Фергюсон уже надел смокинг, сунул в микроволновку попкорн и с замиранием сердца устроился на всю ночь смотреть Оскаровскую церемонию, позвонила и скороговоркой перечислила всех победителей – их назвали в вечернем выпуске новостей. Я так делаю каждый год – мог бы уже привыкнуть и посмеяться.


Среда, 26 марта

Видимо, с целью освоить иностранные методы прелюдии Феба вытащила меня из добровольного заточения в какой-то элитный кинотеатр, чтобы я за свои кровные посмотрела фильм, который забесплатно крутят на Четвертом канале.

Выхожу посреди сеанса; человек десять японских фотографов наводят на меня объективы и машут как сумасшедшие. Только хотела высказать, что думаю о назойливых репортерах, как выясняется, что эти наглые рожи просят меня сфотографировать их.


Четверг, 27 марта

Слегка расстроилась из-за возмутительного невнимания прессы. Наверное, поэтому оказалась совершенно глуха к жалобам агентыш.

Накачалась до бесчувствия в баре «Савой», поскольку это было чуть интереснее, чем выслушивать нытье, будто я самая невыгодная ее клиентка. Горе-литагентша нудела весь вечер, что издательство хочет повесить на нее астрономические судебные издержки, которые несет по моей вине.

Оказывается, каждое второе слово в «31/2 минутах» или клеветническое, или оскорбительное, или то и другое вместе. Хуже того, мистер Импотент устал от шуток, что он быстрее прививки от гриппа, и намеревается вчинить мне иск. (Хотя ума не приложу, как он будет доказывать в зале суда, что может продержаться дольше таймера для варки яиц.)


Пятница, 28 марта

Страстная Пятница

Только что прокуковала два часа в «Мэзон Берто», дожидаясь мистера Анонима. Кажется, прежнее маленькое кокетство вышло-таки боком, и он в обиде на прежние отказы решил сделать мне ручкой.

Дальше – новое расстройство. Пришлось идти с Анжелой и маленькой Катей в кафе «Богема». Покуда Катя-младшая срыгивала материнским молоком мне в тарелку, официант стоял рядом и сюсюкал, абсолютно не обращая внимания на то, как куда более привлекательная Катя-старшая перебарывает позыв к рвоте.

Весь вечер была в депрессухе, хоть и отправилась обедать с Франджипани и ее женихом-банкиром в «Лантан». Это дуреха думает, что может за него не волноваться, раз они уже подписали брачный контракт. Однако на случай, если он все же решится бросить на ветер половину своих золотых акций, она пригласила нескольких его бездетных коллег – развлекать меня.

Поскольку в мои намерения решительно не входит делать кого-нибудь из этих кретинов отцом, сидела и ехидничала на их счет, а также развлекала наш столик (и все соседние), разыгрывая в лицах Анжелино поведение за ленчем.

К концу вечера Франджипани как-то странно притихла. Даже ушла незадолго до того, как я доела, не дождавшись, когда ей вернут кредитку. Думаю, обиделась, что мое декольте привлекает такое внимание со стороны ее нового жениха!