Бренда Джойс - Приз

Вирджиния вскочила на ноги:

— Мы не хорошая пара! Я не хочу провести всю жизнь с этим человеком! Не хочу даже видеть его снова!

И этого никогда не будет, если она уедет завтра. Но может ли она это сделать? Часть ее не в состоянии представить жизнь без Девлина.

— Чего вы от меня ожидаете? Что я спрячу вас здесь? Отправлю вас в Америку? Что, по-вашему, я могу сделать — или сделаю?

— Я умоляю вас, милорд, одолжить мне деньги на переезд через Атлантику. Обещаю вернуть вам долг, хотя это может занять некоторое время.

Их взгляды встретились.

Потом Тайрелл отвел глаза:

— И куда вы отправитесь, когда доберетесь в Соединенные Штаты? Если вы доберетесь туда — ведь мы воюем с вашей страной.

— Я отправлюсь в Суит-Брайар…

— Он принадлежит вашему дяде и выставлен на продажу. Насколько мы знаем, он уже продан, так что вам некуда возвращаться. Это чистое безумие, Вирджиния, и я не могу в этом участвовать.

— Вы отказываете мне? — с ужасом воскликнула она.

— Я забочусь о ваших интересах.

— Нет! Вы моя последняя надежда! Как вы не понимаете? Я не выйду замуж за этого человека — это невозможно после всего, что он сделал!

В этот момент вошел Девлин в мокром плаще и кратко поклонился.

— Мне жаль, что вы так все воспринимаете, Вирджиния, — сказал он, сверкая глазами.

Казалось, сердце Вирджинии остановилось. Она уставилась на него и, ощущая угрозу, отпрянула.

Девлин был суров в гневе. Он кивнул Тайреллу:

— Я поручил моим людям обыскать улицы Лондона. Мне следовало догадаться, что она придет к тебе. Спасибо, Тай, что предупредил меня.

— Тебе придется починить много сломанных изгородей, — сказал Тайрелл. — Она очень сердита на тебя.

— Вижу.

Девлин снова посмотрел на Вирджинию. Она поняла, что, пока принимала ванну и переодевалась, Тайрелл послал сообщение Девлину.

— Вы предали меня! — крикнула Вирджиния, дрожа от гнева. — Я думала, вы мой друг! Я доверяла вам!

— Я ваш друг. — Лицо Тайрелла выражало сожаление. — Я искренне забочусь о ваших интересах и надеюсь, что со временем вы будете мне благодарны.

— Вы не мой друг, — прошептала она, все еще ошеломленная его предательством.

Он поклонился и вышел.

Девлин закрыл за ним дверь и повернулся к Вирджинии.

— Что это за безумие? Вы думаете совершить самоубийство?

— Нет, — отозвалась она. — Я думаю только избежать брака с вами.

— Ценой смерти от простуды? — осведомился он.

— Вы тоже не хотите этого брака! Отправьте меня домой, Девлин, и мы оба будем свободны!

— Боюсь, я согласился на этот союз.

Вирджиния боролась со слезами.

— Не понимаю почему.

Его лицо было напряженным, но он ответил без колебаний:

— Они правы.

— Граф и графиня правы? Вы осознали свою вину?

— Да.

— Вы лжете! — Она шагнула вперед. — Вы не чувствуете ни вины, ни сожалений!

Девлин оставался неподвижен. Прошло время, прежде чем он заговорил, медленно и осторожно:

— Вы не правы, Вирджиния. Я чувствую вину уже некоторое время. После того вечера у лорда Керу я не могу это отрицать. Я сожалею, что использовал вас таким образом.

Вирджиния больше не могла дышать. Была ли это правда?

— Я сожалею, что вовлек вас в это, — мрачно добавил Девлин. — И теперь я заплачу цену за то, что использовал вас так безжалостно. Это то, что должен сделать честный человек.

Вирджиния боялась верить ему — она напоминала себе, что эта перемена не имеет ничего общего с любовью. Но это было свидетельством души и совести.

— Вижу, я ошеломил вас, — продолжал он, пройдя мимо нее к бутылкам, стоящим на столе. — Я сам весьма ошеломлен. Бренди согреет вас лучше, чем чашка чая.

— В чай добавлен виски.

Вирджиния смотрела, как Девлин наливает бренди, не зная, что думать и чувствовать. Он искренне сожалел! Но что это меняет? Он слишком часто причинял ей боль. Она знала, что, если выйдет за него, это будет повторяться снова и снова. Совесть не любовь.

Но Девлин не отступал:

— Моя мать наметила день свадьбы, это произойдет 12 декабря — за два дня до моего отплытия.

Ее пульс начал частить.

— Я видела ваши приказы, — сказала она. — Вы отправляетесь воевать против моей страны, моих соотечественников. Что это будет за брак?

— Едва ли мы единственная пара, которая поддрерживает разные стороны в этом конфликте.

Вирджиния задрожала. Она знала, что проигрывает очередную битву с этим человеком.

— Я не могу выйти за вас, Девлин. Ни сейчас, ни потом. Он выпрямился.

Воцарилось жуткое молчание. Девлин смотрел на нее с такой суровой маской на лице, что было невозможно определить его мысли и чувства — если он что-либо чувствовал. Он аккуратно поставил свой стакан.

— Но мои сожаления искренни. Я желаю исправить содеянное и спасти вашу репутацию.

Вирджинии готова была разрыдаться.

— Ваши сожаления сильно запоздали!

— Вы не всегда ненавидели меня.

— Речь не идет о ненависти. Мое письмо тоже было искренним. Я не ненавижу вас, Девлин, несмотря на все, что вы сделали.

— Тогда соглашайтесь на брак, ибо Тайрелл прав — это в ваших интересах.

— Я хочу вернуться домой, — услышала она собственный, почти жалкий голос.

Глубоко вздохнув, Вирджиния продолжала:

— Я признаю то, что знаем мы оба, — когда-то я любила вас и хотела, чтобы вы меня полюбили. Но вы не можете предложить мне любовь, не так ли?

Его ноздри раздувались, и он покачал головой:

— Нет.

— Нет, — эхом откликнулась она. — Вы предлагаете мне брак, но я не могу его принять. Понимаете ли вы, что снова причинили мне боль, но это в последний раз. Если хотите удовлетворить вашу недавно пробудившуюся совесть, отправьте меня домой свободной женщиной.

— Не могу.

— Конечно можете. Вы самый могущественный и независимый человек, какого я когда-либо встречала.

Вирджиния заплакала.

Девлин внезапно подошел к ней. Его лицо было суровым.

— Я не продам Суит-Брайар.

Она застыла.

— Что?

О чем он говорит?

— Я не продам Суит-Брайар.

Должно быть, Вирджиния пошатнулась, так как Девлин подхватил ее.

— Вы не продадите Суит-Брайар? Но… я не понимаю.

— Сядьте, — скомандовал Девлин, указывая на стул.

Она была слишком озадачена, чтобы отказываться.

— Я выкупил плантацию, — продолжал он. — Я поступил так, чтобы исправить содеянное.

Вирджиния почувствовала слабость. Она едва понимала его слова. Девлин теперь владел ее домом?

— Это будет свадебным подарком, — сказал он. — Подарком от меня.

До свадьбы оставалось несколько дней.

Вирджиния никогда еще не чувствовала себя более беспомощной. Учитывая близкую свадьбу, было невозможно не признавать, что, если бы Девлин О'Нил любил ее хоть немного, она была бы счастлива выйти за него замуж. Но он совсем не любил ее — до недавнего времени его намерением было отправить ее домой и покончить с ней. Это было обидно. А что касается его великодушного жеста с покупкой Суит-Брайар с целью передать его ей, то предложение отдавало элементом шантажа. Это должен быть свадебный подарок, и Вирджинии было незачем спрашивать его, чтобы знать: откажись она от замужества, подарка не было бы вовсе. Вирджиния не могла огорчаться из-за «подарка», но предпочла бы, чтобы его предложили без последующих угроз. И она бы не отказалась от него. Девлин оплатил долги плантации, и через несколько дней ее дом, наконец, будет принадлежать ей. Вирджиния выходила замуж за человека, который пугал ее и все еще был сосредоточен на мести, — человека, которого она продолжала безнадежно любить. Будущее казалось неопределенным и сомнительным. По крайней мере, у нее будет убежище, если оно ей понадобится.

Вирджиния избрала самый безопасный курс — ушла в себя. Она спала допоздна и рано ложилась, много читала, пыталась ни о чем не думать, а когда это не получалось, думала о Суит-Брайар и о том, что однажды ее дети унаследуют его. Вирджиния держалась подальше от Девлина, зная, что его близость причинит боль, и это было нетрудной задачей. Он проводил большую часть времени на «Вызове», который находился на последнем этапе перед отплытием, или в адмиралтействе, где получал инструкции. Она подозревала, что Девлин тоже избегает ее, и могла лишь догадываться, что грядущий брак вызывает у него отвращение. Большинство вечеров он ужинал вне дома, оставляя ее одну в большой пустой столовой. При встречах они вели себя с формальной вежливостью, что приносило Вирджинии колоссальное облегчение, как бы странно это ни выглядело.

Мэри де Варенн была еще одной проблемой. Вирджинии нравилась мать Девлина, и она подозревала, что при других обстоятельствах они могли бы стать близкими подругами. Но теперь Мэри была занята подготовкой свадьбы. Она постоянно вызывала Вирджинию для одобрения каждой детали и каждого решения. Свадьба состоится в старой часовне их дома в Мейфере — прекрасно. Последующий прием также будет в Хармон-Хаусе — превосходно. Подадут лосось, фазана, оленину и французское шампанское — великолепно. И наконец, возникал вопрос о платье Вирджинии.

Мэри де Варенн была вне себя от энтузиазма. Вирджиния кивала на предложение кружева, бисера, шелка, атласа — она понятия не имела, каким должно быть платье, и это ее не заботило. Почему они не могли сами все планировать и оставить ее в покое до назначенного часа?

Но Вирджиния не могла быть грубой с Мэри. Это стоило ей немалых усилий, но она держалась вежливо и дружелюбно. Но когда Мэри ее покидала, она запиралась у себя в комнате, шумно дышала и боролась со слезами.