Виктория Падалица - Приятное обещание

– А ты хочешь, чтобы он узнал? – с интересом спросила Анжелика.

Дженджи отвела от нее безрассудный взгляд, и ничего не ответив, снова уставилась на дорогу.

***

Фил Майлс топтался у порога, позвонив в звонок несколько раз. Дверь открыла Вив.

– А как тебя зовут? – полицейский с доброжелательной улыбкой наклонился к девочке.

– Вивьен. Только папа не любит, когда в дом приходят посторонние!

– Я не посторонний, я сотрудник полиции. А твой папа… – он немного нахмурился, услышав об этом. – как его зовут?

– Папу зовут Тим, как и моего брата.

–Тим Ральдос? – Майлс понимающе кивал, осознавая, что девочка не в себе.

– Здравствуйте, мистер Майлс.

Дженджи стояла в конце коридора в черном платье прямого кроя чуть ниже колен. Ее длинные волосы были перевязаны черной лентой. Лёгкий макияж элегантно, но очень скромно выделял прелести лица.

– Добрый вечер! – Майлс окинул ее восторженным взглядом, —Потрясающе выглядите, миссис… – он улыбнулся и на долю секунды смутился, подбирая слова.

– Я готова. – сухо ответила Дженджи взамен продолжения комплиментов.

– Не знал, что у вас есть дочь. Я думал, у вас только мальчики.

– У меня четверо детей. – гордо заявила она и, поцеловав Вив на прощание, закрыла за собой дверь.

***

Фил Майлс и Дженджи сидели за столиком ресторана. Полицейский не отрывал от спутницы грубовато-заинтересованного взгляда. Он внимательно следил за поведением Дженджи, скрестив пальцы перед своим лицом.

– Итак, Дженджи… Могу я вас так называть?

– Предпочтительно миссис Ральдос. – изучая пустую тарелку, ответила Дженджи. – Но называйте, как хотите.

– Хорошо, Дженджи. Расскажите мне обо всем, что знаете о мисс Даутбахер.

– Я ведь уже все сказала. – невозмутимо завела она. – Все, что я знаю о ней, это… Мне нечего скрывать. Знаю, что Элис работала в какой-то фирме, потом ее выгнали, почему именно, не узнавала. Знала, что она лишилась дома и предложила свою помощь. Элис согласилась. Раньше мы враждовали. Сильно. Лет двадцать назад.

– Почему? – с интересом спросил Фил.

– На то были свои причины.

– Расскажите о них.

Дженджи укоризненно посмотрела на полицейского, но не стала перечить, решив, что он просто так не оставит ее в покое.

– Хорошо. Мой муж ранее жил с ней, а я его увела. Такой ответ вас устроит?

– Вполне. – губы полицейского дрогнули в ухмылке. – Должен оповестить вас, что Элис сбежала из наркологической клиники много лет назад. Она могла придать опасности вас и ваших близких в любое время.

– Но я здесь, сижу перед вами, а ее нет. – опустив глаза, Джен вздохнула. – Можно, я пойду?

– Сядьте, Дженджи! – приказал Фил. – Значит, вы сами предложили Элис жить в вашем доме, зная, что она вас ненавидит. Почему вы так поступили?

– Мне стало жаль ее. Мой муж бы тоже не бросил Элис в таком положении.

– Поговаривают, что у нее был ребенок. – продолжал полицейский особенно подозрительно. – Дочь.

– Я об этом не знаю ничего. – спокойно ответила Дженджи.

– Бросьте, Дженджи. Мы оба знаем, что вы лжете. Та девочка не ваша дочь.

– Что вы хотите? – она занервничала. – Вив находится у нас на законных основаниях, и если потребуется, я обращусь в суд и удочерю ее!

– Нет, нет! – успокоил ее Майлс. – Я бы предпочел, чтобы это осталось между нами, понимаете? Я окажу услугу вам, а вы окажете услугу мне.

– Какую услугу вы от меня ждете? Признаться в том, что я убила Элис? Это же абсурд!

– Версия убийства сразу была признана несостоятельной.

– То есть, с меня сняты подозрения? – Дженджи прищурилась.

– Их и не было, миссис Ральдос. – заявил Фил с кокетливой улыбкой. – Вы очень привлекательна для своих лет, вы знаете?

– Мистер Майлс, не надо.

– Почему? Вы одиноки, как и я. Почему бы нам не узнать друг друга поближе?

– Я не одинока. – Дженджи показала полицейскому два кольца на безымянном пальце. – Почему их два? Долго объяснять.

– Ваш муж погиб семь лет назад, Дженджи. Может, пора бы снять траурные ленты, как и то, что сковывает вас?

– К чему вы клоните? Не важно. Я не могу дать вам такой надежды. Мой муж… – Джен замолчала, подбирая слова, наиболее подходящие для разговора с полицейским. – Понимаете, мы очень любим друг друга.

– Тима Ральдоса нет! – вспылил Фил, раздражаясь от того, что Дженджи упрямо стоит на своем. – И не будет больше никогда. Он мертв. Труп! Дженджи, ты молода, красива, почему ты даже мысли не подпускаешь о том, чтобы попытаться начать жить с чистого листа?

– Мне уже поздно что-либо начинать. Да и не хочу я. Я люблю мужа.

– Жаль. Мне казалось, что ты умна, ночная бабочка. – Фил откинулся на стуле. – Скажите, миссис Ральдос, почему такие шикарные женщины, как вы, имеют в голове всякие странности?

– Потому что…странности? – возмутилась она его прямым хамством по отношению к себе.

– Я вам предлагаю вполне реальное и очень приятное общение, а вы говорите, что любите покойника. Ваш мертвый муж и не узнает об этом, а если бы и узнал, то был бы рад за вас!

– Вы не знаете Тима… – Дженджи отвела взгляд, невольно усмехнувшись.

– Ваша дочь, вернее, дочь Элис, не страдает никакими психическими отклонениями или врожденными заболеваниями?

– Нет. – рявкнула она в ответ на провокацию полицейского. – Вив абсолютно здоровый ребенок, как и все мои дети. Почему вы спрашиваете?

– Она сказала мне, что ее отец, нынче покойный, не любит, когда в дом приходят гости. Вот я и предположил.

– Нет, ваши опасения напрасны. Тим действительно к нам приходит. Что там говорить, он живет с нами!

– Да вы что?! – Фил Майлс скривил лицо в улыбке, понимая, что Джен водит его за нос, надеясь этим оттолкнуть подальше от себя.

– Да. – невозмутимо продолжала Дженджи, увлекшись своей излюбленной темой для разговора. – Мы все его видим. И свекровь моя тоже воскресла, кстати, нужно проверить, как у нее дела.

– Ясно. Вы пытаетесь отвадить меня, что ж, – полицейский откинулся на стуле. – не буду пока настаивать. Дам вам время на раздумья.

– Не нужно, мой ответ останется неизменным.

– Подумайте, Дженджи. Вот моя визитка на случай, если найдете что-то странное или вспомните. Или просто звоните, когда вам будет скучно!

Дженджи набросила пальто и поспешно вышла из ресторана, услышав за спиной похотливое: «Шикарная женщина!». Ее возмутило то, что полицейский солгал, и она впервые за двадцать лет пошла на свидание с другим, не с Тимом. Внимание к Джен и ее красоте, конечно же, согревало душу, но она не могла принять кого-то еще в свое сердце, а тем более, в постель. Дженджи знала только одного, который был для нее единственным желанным мужчиной. И только он был ей нужен. Но Дженджи продолжала упрямиться, показывая при всех свою обиду, равно как и скучала и беспокоилась за то, почему Тим все не дает о себе знать.

«Возможно, корень-ловушка поможет ему вернуться», – Джен с надеждой перешла на бег, чтобы как можно быстрее посадить натерпевшийся в ожидании корень. Добравшись до дома, Дженджи, не переодеваясь, взяла растение и, прямо в пальто и лаковых туфлях на высоких каблуках, пошла месить грязь на заднем дворе. Добравшись до сирени, она длинными ухоженными ногтями выкопала ямку и сунула туда корень, присыпав его землей.

– Все. Теперь будь, что будет. – произнесла Дженджи, поднимаясь с земли. – Хорошо бы, чтобы и ты вернулась, Элис. Твоей дочери будет тебя не хватать. Я очень хочу, чтобы она была счастлива, и плевать, что ты хотела убить меня. – она невольно вспомнила про ту фотографию с надписью, которая унесла жизнь ее мужу. У Дженджи в голове промелькнула мысль, что болезнь Тима была не напрасной, и наносное онкологическое заболевание предназначалось вовсе не ему, а самой Дженджи. – Глупости! – Дженджи отмахнулась от бредовых мыслей и пошла к дому, проваливаясь каблуками в мягкую грязь.

В доме стояла сонная тишина. Очевидно, что Анжелика уложила детей спать, а сама чем-нибудь занималась или тоже улеглась пораньше.

Походив по комнатам первого этажа, Дженджи, бросив в стиральную машинку платье, испачканное в грязи, приняла душ. Тоска и непреодолимая пустота заполняли нетерпеливую душу, равно как и пар от горячей воды – ванную комнату. Дженджи не чувствовала Тима, его не было в доме, но ответа на главный вопрос «почему» она не знала и не могла знать.

Джен, завернувшись в халат, подошла к окну, из которого была видна сирень. Возле окна на столике теперь стояло два цветка: бонсай свекрови и ее, который цвел на радость яркими красными цветами.

– Дорис. – тихо воспроизвела она, обращаясь к бонсаю, – Ты слышишь меня? – сказала она чуть громче, ткнув пальцем в корень. Ответа не последовало. – Дорис! – Дженджи раздраженно пнула несчастный цветок. Не успокоившись и на этом, она потянула за листок и выдернула его.

За спиной послышалось шуршание длинных юбок.

– Наконец-то… – Дженджи медленно повернулась к старушке.

– Зачем ты притащила меня в эту обитель разврата? – возмущалась Дорис, брезгливо оглядываясь по сторонам.

– О чем вы? Тут никакого разврата не происходило уже лет семь точно.

– Врешь. Оно и сейчас творится! – она указала пальцем наверх. —Там, в одной из комнат. Ненавижу это занятие!

Дженджи поднялась наверх и открыла дверь, минуя две предыдущие.

– Мама! – обомлел Джулиан, прикрывая наготу.

– Ой! – Дженджи, войдя в комнату сына, застукала его с девушкой в постели. – Простите, я зайду потом. – закрыв дверь, она стеснительно хихикнула про себя и, словно стукнутая по голове, спустилась на первый этаж.

Дорис варила кофе. Это зрелище ничем не отличалось от обычного процесса варки кофе, если не считать, что Дорис – привидение.

– Садись! Кофе почти готов!

– Я так давно не слышала этот аромат. – блаженно произнесла Джен втягивая запах. – Что вы туда добавляете? В чем секрет? Я сколько раз пыталась варить кофе, но у меня не выходило так же вкусно, как и у вас.