Виктория Падалица - Приятное обещание

Тим неторопливо двинулся к ней.

Джен замерла, не зная, чего ей больше хотелось: убежать немедленно или броситься в его объятия. Лунный свет озарил лицо мужчины, это несомненно, был Тим. Таким Джен видела его в ванной, но тогда это было всего лишь мгновение. Сейчас же Тим стоял перед ней из плоти и крови, будто и не умирал вовсе.

– Это такое волнительное чувство… – с улыбкой продолжал он. – Ты совсем не изменилась, все та же Джи. Моя супруга при жизни и после смерти.

– Это кольцо было подарено неспроста? – Джен подняла трясущуюся правую руку.

– В моем мире наш брак не считался бы таковым, поэтому пришлось пойти на хитрость. Ты ведь не была против?

– Нет, но… – она нахмурилась. – Ты здесь, Тим. Ты реален. Я вижу тебя!

– Здесь нет ничего странного. Благодаря тебе я могу быть рядом. Правда, это отнимает много сил. Но я всегда смогу быть с тобой, мне не нужны будут недели и годы, чтобы снова подзарядиться.

– Что же скажут люди? Напишут в газетах, что Тим Ральдос восстал из мертвых? Или он специальный агент, который пропал по заданию несколько лет тому назад, и его смерть была спланирована для отвода глаз?

– Какая разница, что скажут люди, Джи? Я не ради кого-то хочу вернуться, а ради своей семьи. Если я захочу, то меня не увидит никто, даже ты.

– И дети? Зачем ты пугаешь их? Ты понимаешь, как это отразится на них в будущем? Что о них будут говорить в школе?

– Ты о Тиме-младшем? Не думаю, что он станет распускать эти вещи. Он умный парень, умеет держать язык за зубами.

– И не только. Я также говорю о Вив. Твоей дочери.

Тим виновато опустил глаза, улыбка спала с лица. Дженджи, почувствовав свою власть над мужем, встала с постели и придирчивым тоном продолжила.

– Ты спал с Элис, я смолчала. Ты приходишь к детям, я смолчала. Но… – она подошла совсем близко к фантому и посмотрела на него холодными, как и он сам, глазами. – То, что ты сделал, я не прощаю.

– Я не мог не видеть детей! Это выше моих сил! – Тим пытался оправдаться. Он неуверенно взял Дженджи за плечи, пытаясь подбодрить и настроить на нежный лад. – Да, у меня есть дочь от Элис, но я тогда не знал, что делаю. Болезнь довела меня до сумасшествия…

–Я знаю. Но дело не в том. – Дженджи резко отстранилась от него. – В том, что ты сделал тогда, давно. Я про цветок и зарытую фотографию.

– Джи, любимая…

– Стоп! Не желаю ничего слышать! – она импульсивно замахала руками, показывая свое недовольство. – Я очень расстроена, Тим!

Тим некоторое время молчал, пристально глядя на жену. Потом снова подошел ближе и провел рукой по ее волосам.

– Спасибо за стриптиз, Джи. – его нежный тембр чуть не вывел Дженджи из равновесия, заставив позабыть об обидах.

– Прощай, Тим. – она нашла в себе силы противостоять ему и направилась к двери. – И еще…

– Да? – Тим с надеждой посмотрел на Дженджи, ожидая слов, что она передумала.

– Ты дотронулся до меня. До руки. А я могу?

– Конечно. – он пожал плечами.

Дженджи решительно подошла к нему и влепила смачную пощечину.

– Это за жену сантехника, семья которого рухнула благодаря твоим похождениям! Не знаю, чувствуешь ли ты…

– Еще как… – Тим потер ладонью щеку, медленно кивая.

– Прекрасно, что тебе больно. Теперь я счастлива.

Джен покинула комнату и, быстро спустившись по лестнице, распахнула главную дверь.

Она решила сегодня не возвращаться домой, а прогуляться по окрестностям улиц. Светало. Некоторые люди уже показывались на улице наперекор сонному туманному утру. Дженджи шла и все думала, думала и о том, и о другом. Она постоянно думала, правильно ли поступила, все ли сказала, приняла ли правильное решение? Порой Джен казалось, что она слишком много времени отдает ненужным размышлениям, но ничего не могла поделать с этим. Она укоряла себя за то, что произошло минувшей ночью, за то, что набросилась на Тима с претензиями и ревностными сценами вместо того, чтобы обнять мужа после долгой мучительной разлуки, казавшейся ей последней каплей утекающего счастья. Джен поймала себя на мысли, что стала потихоньку превращаться в прежнюю Элис, и от этого поморщилась.

– Кто-то же должен был поставить его на место! – произнесла она вслух.

Дженджи бродила по городу весь день, не замечая времени, чувства голода и головной боли после выпитого виски. К вечеру вернулась домой, так и не решив для себя, какая чаша весов должна наполниться: быть с Тимом или отказаться от него навсегда. Одно Джен знала: Тим не уйдет, пока жива она. Значит, его задерживает неоконченное дело, связанное именно с ней. Или все дело в проклятии? Ведь то, что было, было давно, ничего уже не изменишь и не вернешь?

«Тим уже не тот, кем был раньше, и в чем смысл упрекать привидение в его прошлой жизни? Нужно жить сегодняшним днем. Сейчас Тим заботливый отец и любящий муж. Что еще нужно?» О том, чтобы вновь увидеть его, Дженджи мечтала все годы с момента его смерти, но понимала, что этому не суждено было случиться, пока она жива. «Почему Тим появился именно сейчас? Может, дело в Элис? Или в ее дочери? Я должна была спросить его об этом. Но, с другой стороны, это не так важно. Какое это имеет значение, ведь Тим рядом и будет рядом всегда.»

***

– Тим, не мешай мне, я думаю! – нервно бросила Дженджи, сидя у аквариума в своей спальне. Она снова и снова бросала в шкаф его рубашку, успешно прилетающую обратно в руки, словно бумеранг. – Если будешь настаивать, я вообще передумаю отвечать тебе взаимностью!

Из шкафа в тот же миг посыпались коробки. Вместе с грудой обуви и «шкатулкой радостных моментов», оттуда выпала записка.

Дженджи подняла ее с пола и стала читать. Почерк был ей знаком. Это было письмо от ее супруга. Тим писал, как сильно он любит Джи. Писал, что пытался выбросить ее из головы, когда понял еще с самого начала, что любовь его преступна, ведь Дженджи была слишком юна, а Тим к тому моменту уже был взрослым парнем. Писал о том, как он решился на непростой шаг, упросив ее мать увезти Дженджи подальше, писал, во что превратилась его жизнь после этого. Тим даже обосновал свою гулящую натуру тем, что находился в вечном поиске того, от чего в свое время жестоким образом отказался. Он не мог найти никого, кто бы заполнил пустоту в душе. Элис была Тиму верным другом и могла бы стать отличной женой, если бы не ее ревность. Тим понимал, что она другая, и такой он делает ее сам, но ничего не мог изменить. Элис не была той, которая ему действительно нужна. Когда же в город вернулась Дженджи, его жизнь стала другой, заполненной. Потом Тим в страхе начал понимать, что чувства, от которых в свое время ушел, снова прилетают в его голову, занимая прежние места и отодвигая привычное.

Ещё он благодарил Дженджи за жизнь, которую они прожили вместе, счастливые тринадцать лет, за сыновей, которые она ему подарила. «Единственное, что держит меня и не отпускает, – писал Тим. – неисполненное обещание. Ты хотела девочку. Надеюсь, что плод, который ты носишь, будет твоей мечтой, потому что времени у нас осталось совсем мало. – он имел в виду Тима-младшего, ведь писал письмо до его рождения. – Как бы мне хотелось изменить невозможное. Я не мог сказать тебе правды о своей болезни, не хотел наблюдать, как ты оплакиваешь меня. Если ты нашла это письмо, значит, меня с тобой уже нет. Прошу только об одном: не тоскуй, но и не забывай никогда нашу любовь. Вряд ли ты простишь меня, но я готов ждать вечность, чтобы ты поняла, почему так поступил. Навеки только твой Тим.»

Ниже основного текста была еще одна строка, в которой Тим просил прощения за то, что позволил Дженджи уехать и жить ужасной, лишенной радостей, жизнью, обвиняя в этом именно себя.

Джен снова и снова вчитывалась в письмо, ловкими движениями утирая слезы, падающие на бумагу, чтобы драгоценные слова Тима не поплыли от влаги. Перечитав все до последней запятой несколько раз и убедившись, что ничего не упустила, Дженджи прилегла на кровать, с трепетом обнимая листок и горько плача. Джен, хоть и не сразу, но принес облегчение листок из прошлого, она будто залечила душевную пустоту, как и помогла это сделать Тиму в свое время.

Наутро в дверь позвонили. Поднявшись с кровати, Дженджи поправила волосы и пошла открывать. Анжелика и Элис стояли на пороге. Позади дети них с несчитанным количеством пакетов.

– Мы приехали! – воскликнула Анжелика, поглядев на ее взбудораженное лицо, – Не ждала? – она обняла Дженджи и прошла в дом. – Ты хорошо себя чувствуешь?

–Да. А что? – Джен быстро убрала со столика в гостиной бутылку виски и бокал.

– У тебя глаза красные. Что-то случилось?

– Нет… – солгала Дженджи. – Немного устала.

– Есть что-нибудь перекусить? – спросил Мэтт, открыв холодильник и не обнаружив там никаких следов пищи.

– Милый, я ничего не готовила! Если бы предупредили меня заранее…

– Ничего, я закажу пиццу. – сын Джен набрал номер пиццерии. Три большие, как обычно. Ага. Ты как, мам? – после оформления заказа он подошел к Дженджи и обнял ее.

– Все замечательно. – Джен улыбнулась и поцеловала Мэтта в лоб. – Пиццу я, кажется, купила вчера. Только, где я ее оставила? – она поправила задорный чуб Мэтта, который торчал по нынешней моде, попытавшись его пригладить. – Ты так вырос… А где Тим и Вив?

– Они на улице. – пояснила Элис. – Катаются на новом самокате.

–Ах… – Дженджи встала с места, – Что ж… Пойду приведу себя в порядок. – она суетливо вошла в спальню и закрыла за собой дверь.

– Джен, как ты смотришь на что, чтобы… Господи! – Анжелика ахнула, зайдя в комнату. – Что тут было? Ты решила перебрать старые вещи?

– Ах, ты о беспорядке… – Дженджи, тем временем, заправляла кровать. – Нет. Это мы играли.

– С Каспером? – покачала головой Анжелика, боязливо рассматривая углы спальни.

– Именно. – Дженджи уставшим грубым голосом повторила вслед за Анжеликой. – С Каспером.