Дженджи вытаращила глаза на свекровь. Для неё, почему-то, не было удивлением, что она видит и говорит с Дорис, умершей не так давно. Наверное, Джен не успела осознать ее утрату, все время думая о Тиме.

– Тебя это удивляет? – Дорис подошла к бонсаю и отодвинула цветок подальше к стене, чтобы тот не упал с края поверхности. – Тебе ведь уже довелось общаться с такими же, как я. Не так ли, Дженджи? Тим скучает по тебе. – шепнула она, наблюдая за ошарашенным состоянием Дженджи. – Очень сильно скучает. И он любит тебя по-прежнему. Может, даже сильнее, чем ты того хотела бы. Тим не смог дождаться проклятых тринадцати лет вынужденной разлуки. Он вдвое сократил срок, чтобы вновь появиться и быть рядом. Он присматривал за тобой все эти семь лет. И вынужден был пойти на все, чтобы защитить тебя от тебя самой.

– Вы говорили с ним? – волнительная речь Дорис тронула Дженджи до глубины души.

– Тим приходил, чтобы что-то взять с чердака, я не интересовалась, что именно. Привидения привязаны к месту смерти или к своему дому. – Дорис отставила официальность и принялась за старое. Сарказм и старушечье недовольство всегда оставались ее вечными спутниками. – Как бы мне хотелось выйти из домашнего ареста и купить те леденцы, которые сводили мой желудок с ума! А, заодно, довести до икоты невежественную продавщицу магазина, но я не могу покинуть пределов дома. Я скучаю по внукам и сильно жалею, что не могу наблюдать за тем, как быстро они растут. Особенно младшенький. А мой сын оказался в этом смысле куда везучей, хоть и перемещения отнимают у него немало сил. Считай, что твой муж – гуру в призрачных способностях! Мой сын достигает пределов везде, за что ни берется. Гордись и ты Тимом!

– Почему Тим бывает и там, и здесь?

–Здесь его родной дом, но тот другой, где жил с тобой, тоже его пристанище. Тим может путешествовать, в отличие от меня… мое место здесь. – Дорис с недовольством закатила глаза. – Тебя удивляет то, что ты видишь меня или то, что ты тратишь время на пустые разговоры?

Несмотря на то, что Дорис – фантом, её скверный характер остался прежним. Дженджи было гораздо проще общаться с ней на равных по этой причине.

– Тогда я начну с главного. – Джен напряглась. – Почему Тим проклял сам себя?

– Потому что его пугала любовь к тебе. Ты тогда совсем не обращала на него внимания. Кроме того, Тим испытывал слишком взрослые чувства к тебе-подростку. Тим решил навсегда похоронить в земле то, что грело его душу. Если бы я знала об этом раньше, то стала бы обрекать родного сына на такие муки? Ты бы стала?

– Я бы сама умерла лучше. Почему я не вижу его? Почему Тим приходит по ночам, и все, что он может делать, так это ронять предметы и разбрасывать вещи?

– Вчера Тим и днем был дома. Он сказал, что тот наглый сантехник не вызвал у него доверия. Он сделал все, что мог на тот момент. Ревность… – Дорис знала, о чем подумала Дженджи, а потому продолжала. – Сколько судеб погубила она!

– Тим являлся к детям. Что ему нужно?

– Я говорила ему, что это плохая затея. Но ты ведь знаешь Тима, он никогда никого не слушал!

– Я выбросила цветок. – Дженджи в этот момент почувствовала себя виноватой. – И фотографию, над которой проводился обряд. Но Тим все равно не исчез.

– Его держит здесь вовсе не дерево и не старая бумажка. У него есть неоконченное дело. Какое, не сказал, но ты и сама должна знать. Это все? – запричитала Дорис, делая вид, что ей некогда болтать с невесткой. – Мои силы уже на исходе. Мне, как и Тиму, необходимо некоторое время, чтобы напитаться энергией.

– Нет! – Дженджи не хотела отпускать свекровь. Она и не надеялась, что ей выпадет такой завидный шанс прояснить все недостающее главной тайны, да еще и от одного из самых сведущих людей. – Почему я вижу вас?

– Это твой дар. Ты способна задержать фантомов здесь, в этом мире. Все, к чему ты прикоснешься, может стать ловушкой для души. Твои руки содержат нечто липкое на уровне духа, и это способность очень редкая. Даже твоя мать не умела ничего подобного.

– То есть, вы хотите сказать, что ваша душа живет в бонсае?

– Иначе, почему я просила тебя, неумеху, помочь в пересадке старейшего и очень могущественного дерева? – фыркнула она. – И тот злосчастный цветок ты брала в руки. Ты дала Тиму возможность остаться с тобой. Если же ты не хочешь этого, то ты можешь…

– Нет! Я хочу! – обретя надежду, Дженджи взмолилась. – Прошу, помогите мне…

– Возьми тот корень, выкопай его да посади у себя во дворе под сиренью. Будет тебе то, что ты хочешь. – свекровь, сказав это, растворилась в воздухе.

– Дорис! А можно один вопрос? – неловко воспроизвела Джен, что получилось с иронией.

– Что еще? – недовольный голос нарушил тишину. Из воздуха, так же, как и исчезла, снова появилась она.

– Если сделаю так, как вы сказали, Тим навсегда останется в мире живых? А если выкопать корень, а потом снова закопать?

– Ой, надоела ты мне! Иди, не мешай концентрироваться! Закопать – откопать…

Дженджи взяла корень, о котором говорила свекровь и поспешила восвояси. Всю дорогу она размышляла над тем, как какой-то простейший ритуал может возродить к жизни ее любимого мужа, пусть и не такого привычного и теплого, как раньше.

Откупорив бутылку виски, Джен налила напиток в бокал, на треть заполненный льдом. Присев на диван, она с любопытством принялась разглядывать странный корешок цвета сырой земли с красноватым оттенком. «Неужели эта штука способна на многое?» – думала она. Дженджи не торопилась исполнить то, о чем мечтала с момента ухода её супруга в иной мир. Она должна была все осмыслить. Каковы будут последствия столь опрометчивого желания? Чем Дженджи заплатит за обретенное счастье, которое было утеряно?

За окном завывал ветер, раскачивая верхушки деревьев. Его протяжный стон навевал утопичные мысли. Дженджи продолжала пить виски небольшими глотками, не решаясь сделать так, как сказала Дорис. Ей нужно было прийти в себя после первой в жизни встречи с настоящим призраком, который стоял перед ней и болтал, будто живой человек. Джен очень хотелось увидеть Тима, не прозрачного, а вполне осязаемого, только источающего холод. А Дорис знала куда больше, чем ее сын, потому что большую часть жизни и остаток лет провела в совершенствовании магических актов, предугадав все возможные события и ходы наперед. Она знала, что за дар носит в себе Дженджи, но хотела, чтобы та догадалась о том сама, когда придет время. Теперь Дженджи осведомлена о тайном секрете, и ей было очень стыдно, ведь винить покойную мать свою было уже не за что.

Джен так привыкла считать Дакоту главной виновницей ее жизненных неудач, что не находила себе места. Отставив стакан, она снова надела куртку и вышла из дома. На город тем временем давно опустилась ночь, и то место, куда шла Джен, могло бы испугать до смерти любого, но только не ее. Градус в крови придавал ей решительности, а ностальгические мысли вперемешку с отчаянием не давали покоя ногам и сердцу.

Добравшись до дома свекрови, она снова перелезла через оградку и вошла через заднюю дверь. Лунный свет пробивался сквозь запыленные шторы, в одной из комнат билась от ветра приоткрытая форточка. В доме кто-то был, кто-то еще, Джен ясно чувствовала это присутствие нутром, но все же решилась и пошла в зимний сад.

Атмосфера гнета и ужаса одолевала разум, все, что она видела вокруг себя сквозь темноту, пугало ее до чертиков. Подойдя к бонсаю, Дженджи стукнула пальцем по его заплетенному корню, напоминавшему кувшин.

– Дома не сидится? Поговорить не с кем? – спросил ее голос за спиной. – Ты посадила корень? Ну тогда ступай и посади!

– Пока не знаю, стоит ли мне это делать… – неуверенность Дженджи перевешивала желание вернуть мужа. – Это слишком рискованно для моих детей. Насколько велика вероятность того, что призрак вашего сына со временем не превратится в полтергейста, который вознамерится убивать всех, кто ему мешает?

Дорис тяжело вздохнула и закатила глаза.

– Все зависит от тебя. Сколько проживешь ты, столько и Тиму отведено быть на земле.

– Умру я, и все исчезнет?

– Ты за этим пришла? – Дорис принялась ворчать. – Собралась ускорить процесс?

– Нет. Я хотела бы поговорить с матерью.

– Дакота не здесь. К ней трудно попасть. Ее душа не закрепилась нигде, не успела.

– Может, когда придет мое время, и вы все попадете туда, где она, скажите, что я очень сильно раскаиваюсь в том, что думала о маме такие вещи…

– Она знает. – Дорис махнула рукой. – Дакота давно простила тебя. Ведь она и сама хотела, чтобы ты так думала.

– Это трудно принять. – Дженджи опустилась на пол, закрыв лицо руками.

– А давай, я кое-что покажу тебе? – Дорис протянула ей свою руку.

Дженджи послушно встала с ее помощью, ощутив лед в своей ладони.

– Брр! Вы такая холодная, Дорис?

– А чего ты хотела? Я же привидение! – Дорис, хмыкнув, прошла сквозь стену.

Дженджи пришлось обойти комнату с другой стороны, чтобы открыть дверь, потому что она не обладала таким умением. В отличие от Дорис, которой, судя по всему, это занятие, существенно облегчающие её действия и дающее реальное преимущество перед остальными, очень нравилось.

– Ты идешь? – окликнул ее голос со второго этажа.

– Вы бы хоть предупреждали, куда телепортируетесь, чтобы мне не пришлось разыскивать…

Дженджи вошла в спальню, в момент потеряв дар речи. У окна она заметила мужчину. Его лица не было видно, потому что в комнате стоял кромешный мрак, но она точно знала, что это он.

Тим стоял, скрестив руки и молчал. Дорис кивнула Дженджи, подтолкнув ледяной ладонью в комнату. Не зная, что сказать, Джен молча присела на свою кровать, при этом не сводила глаз с фантома. Она боялась моргать, чтобы видение в лице её любимого мужа не исчезло, как уже случалось раньше.

– Рад снова видеть тебя, Джи. – произнес любимый бархатный голос, который Джен уже не надеялась больше никогда услышать.