— Останься со мной, Рейчел.


— Я…


— Я…


— Я с тобой.


— Я с тобой.


— Фиона? — слышу голос Дикона, а затем всё происходит очень быстро.

Рейчел кричит от удивления. Чувствую огромное давление на моей спине, когда Снежок брыкается. Голос Дикона. Громкий крик Рейчел, когда она отталкивает меня. Лошадь толкает меня обратно к ней. Дикон хватает уздечку. Нож у Рейчел, и я слышу её крик:

— Я тебя ненавижу! Я ненавижу всех вас! — Она делает резкий выпад к моему лицу, и я не могу пошевелиться. Лошадь и стены оказываются на моём пути. Я сдвигаюсь. Она промазывает, но я оказываюсь загнанной в угол. Дикон кричит что-то, что я не могу расслышать из-за ржания и грохота копыт Снежка.

Лошадь топчется на месте.

Я падаю.

Рейчел оказывается на мне.

— Он убьёт тебя. Твой брат. Твои соки повсюду на моей ладони.

Копыта лошади стучат вокруг меня. Они могли бы раздавить мою голову. Но Рейчел чертовски зла и она не знает.

— Вы все заплатите, — она смеется. Плачет.

Где Дикон?

Снежок теряет терпение.

Всё так громко.

Загон ходит ходуном, когда Снежок ударяет по стенкам задними копытами.

Нож для чистки копыт приближается к моему лицу рукоятью вниз.

Я откатываюсь, на дюйм увиливая от попадания им в мою голову.

Рейчел падает назад, тянясь когтями к моему лицу. Она снова хватает нож.

Я нахожу силу в ногах. Снежок брыкается задними копытами вправо, попадая по руке Рейчел, в которой она держит нож. Он выпадает. Я хватаю его, но я сбита с толку. Потому что Рейчел борется с Диконом, и я по-прежнему чувствую тяжёлую пульсацию у себя между ног. Она называет его жалким извращенцем. Рейчел разговаривает с Диконом. Он пытается бороться с ней так, чтобы не навредить, но мы находимся в крошечном пространстве с брыкающейся лошадью. Моё сексуальное возбуждение переходит в необузданный огонь, когда она бьёт его по лицу.

Он причинил мне боль. Выбросил меня и оставил сломанной, но он — мой. Она не смеет делать этого. Не может ударить его, потому что, когда она делает это, она угрожает мне, моей жизни, моей любви, моему миру.

И у меня есть нож. Он для выскабливания, а не для убийства, но рукоять крепко сжата в моей руке, и Рейчел должна отвалить нахрен от Дикона. Она словно дикая кошка. А он пытается схватить её за запястья.

— Фиона! — выкрикивает он.

Я не знаю, помочь ему или отвернуться, но я вскидываю руку с ножом, замахиваясь. Я понимаю, почему он выкрикивает моё имя, но уже слишком поздно. Снежок снова брыкается, превращая всё в хаос. Рейчел отталкивается в сторону, и нож прокладывает свой путь к груди Дикона. Я рефлекторно дёргаю руку назад. Кровь не проступает. Пока. Он выглядит просто как удивленный человек в разорванной рубашке.

Он не мой. Не мой мир. Он просто отрезал меня от себя, чтобы отправить дрейфовать в свободные воды бесконечной пустоты.

Чувствую прилив норадреналина и эндорфинов. Я — раба своего гнева и боли.

— Нахрен тебя! — Я бью его по груди, но у меня в руке нож.

Дикон отклоняется. Рана неглубокая, но я сделала это намеренно. Слышу свой крик.

Хоть Снежок, кажется, успокоился, несмотря ни на что, и Дикон сначала кажется ошеломлённым и шокированным, Рейчел до сих пор находится под действием чистого адреналина. Она толкает меня вниз, чтобы убраться из тесного загона.

Затем появляется кровь. Рот и глаза Дикона открыты, и они заполнены мной. Нож падает. Дверь захлопывается. Всё становится чёрным.


Я чувствовала, будто собиралась умереть.

Нет, не умереть.

Исчезнуть.

Словно моё существование вот-вот сожмётся в крохотную черную точку. Обычно я ныряю в беспамятство, но в этот раз этого не происходит. Я боялась этого оргазма, как не боялась ни одного из предыдущих, пока не услышала его голос.

— Кончи, милая. Я с тобой.



Глава 28.


ФИОНА


Дикон развязал меня и надел на меня кроссовки прежде, чем я присела на ствол дерева. Казалось, позади осталось несколько часов, но прошло лишь двадцать минут, плюс пять для того, чтобы Дикон мог снять меня с дерева и ещё пять, чтобы я пересказала ему свою историю.

— Прости меня. Снова. Прости, — сказала я.

— Ты не хотела этого. Это был несчастный случай.

— Второй раз. Второй раз я ударила специально.

— Это была едва заметная царапина.

— Дикон…

Он приложил пальцы к моим губам. Мне нужно было, чтобы он заставил меня страдать, а не очертил рамки наказания. Нужно было корчиться от силы его злости. Нужно было почувствовать, словно я умираю. Только это можно было называть честной расплатой.

— Когда я веду переговоры с людьми, которые удерживают моих парней, мне приходится смотреть сквозь их злость, — ответил он. — Я должен увидеть их страдания. Если я не смогу увидеть душу того, кто видел, как его отца убивали или калечили, или если я не смогу воззвать к его слабости, я не смогу достучаться до них. Я остаюсь снаружи их разума. Но, чтобы понять их, мне нужно попасть к ним в душу, — он кладёт руку на сердце. — Когда ты нанесла второй удар, мне удалось пробраться к тебе в душу.

— Но те люди, с которыми ты ведёшь переговоры, и ты находишь их…

— Они не являются моим стимулом жить, — он встал и протянул мне руку. — Как только мои парни оказываются в безопасности, те люди становятся инструментом для передачи сообщения.

Я приняла его руку, и Дикон поднял меня на ноги.

— Так ты не собираешься поквитаться со мной?

— Никогда, — он приобнял меня рукой, и мы прошли к забору. — Твой отец. Она пыталась шантажировать его?

— Так сказали Тереза и Марджи.

— Думаю, ей нужна была одна из вас, чтобы заступиться за неё перед вашим отцом. Ей нужно было, чтобы ты сломалась.

— Но с нами этого не произошло, — ответила. я

— Не из-за неё, и не в тот раз. Но ты всего лишь человек. Все восьмеро из вас. В один день ты сломаешься. Но не из-за меня. Так что я не говорил никому про ту девушку, пока у меня не было всей картины.

— Думаю, Джонатан сломается, если узнает.

— Я не скажу ему.

— В любом случае, я знаю, как ты относишься к копам. Но теперь она мертва. Это всё равно не поможет.

Мы шли к забору, и он приоткрыл отверстие для меня. Я пролезла через него, словно другим человеком — очищенным. Я была женщиной, которая стала если не безгрешной, то смыла с себя самые затаённые грехи.

В саду было тихо. Нас никто не нашёл. Марк довёл своё задание до конца. Мы с Диконом вернулись в сад, а затем в лобби. Его время посещения истекло.

— Дикон, я хочу кое-что сказать.

— Значит, скажи.

— Я люблю тебя, — произнесла я.

— Я знаю.

— Не уверена, является ли это тем, чего я хочу. Тем, что у нас есть. Не знаю. Я не хочу потерять тебя, но не могу привязать, если не знаю.

Он прикоснулся большим пальцем к моему подбородку.

— То, что у нас есть является именно тем, что тебе нужно. С тобой никак по-другому не получится. Мы собираем друг друга по кусочкам.

— Я не хочу быть сломленной.

Он покачал головой.

— Тебе не нужно выбирать. Ты можешь позволить мне оберегать тебя, и я сделаю это, Фиона. Если ты останешься со мной, я встану между тобой и тем, то тебя ждёт. Я буду твоим защитником и ангелом мщения.

Когда он ушёл, я из окна наблюдала, как отъезжал его чёрный автомобиль, и задавалась вопросом, смогу ли я справиться без него. Он не соберёт меня по осколкам. Не сделает меня цельной. Он взял куски сломленной меня и дал цель трещинам между ними. Кем я была без этого? Я содрогнулась в страхе от этой мысли. Без него я буду дрейфовать, останусь маленькой шлюпкой в океане, но пока я не встречусь лицом к лицу с этим одиноким пространством, я никогда не найду берег.


 


Глава 29.

ФИОНА


Свет включили.

Руки болели от связывания, и ссадины от шнурков немного пульсировали. Я не хотела прикасаться к себе. Мой клитор, наконец, успокоился.

Я оставила дверь в ванной немного приоткрытой. Подумала, что стоит закрыть её, иначе шум спускаемой по трубам воды не даст мне уснуть. Я забыла принять «Гальцион». Подумала, что должна встать и проглотить таблетку. Утром у меня встреча с Эллиотом. Нам предстоит поговорить о том, была ли готова я уйти отсюда, или хотела отдохнуть. Я закрыла глаза и подумала о конюшне, о девушке Джонатана, о поцелуях и драке с женщиной, которую я никогда ранее не встречала и не знала, что она принадлежит ему.

Это была старая я.

Новая я больше не будет делать подобных вещей.

Кто-то из соседей спустил воду в туалете. Трубы засвистели. Я подумала о том, чтобы встать и закрыть дверь в ванную, но спала уже прежде, чем могла это сделать.



Глава 30.


ЭЛЛИОТ


Она выглядела отдохнувшей. Глаза горели знанием, но в выражении лица была тревога и настороженность. Вот какой эффект на неё оказывал Дикон. Как бы сильно я ни хотел ненавидеть его за то, как он прикасался к ней, или злиться за то, что Дикон имел то, чего хотел я, изменения в её поведении нельзя было игнорировать.