Олег, который и довел сестру до валериановых капель, во избежание лишних осложнений, предпочел вообще исчезнуть. Он созвонился с какой-то девушкой, подмигнул мне и удрал из дома. Родителей Светка заблаговременно отправила в кино. На старую итальянскую комедию. Так что мы остались одни. И теперь спокойно попивали чаек с бисквитами. Светка достала из чешской горки чешский же сервиз, над которым непрерывно тряслась ее мать. Приготовила чай. Такой, как я люблю.


      Новость у Светки и впрямь была потрясающей.


      - Нет, ты понимаешь? - фонтанировала она. - Ведь как он пристал!


      Я кивала головой и поддакивала. Говорить все равно было невозможно. Светка не давала. Она трещала и трещала: как познакомились, где, когда и все, все, все о нем.


      - Ну что мне делать? - периодически спрашивала она скорее у самой себя. Я выбрала момент и наконец встряла:


      - Если ты сомневаешься, то пошли своего Андрея по месту его постоянной прописки.


      - Нет, - вдруг сразу притихла Светка. - Ты ничего не понимаешь. Мне ведь предложение сделали. Как я могу его послать?


      Ну да, конечно. Как я сразу не сообразила? Доверие, которое оказывал ей этот Андрей, потрясло Светку настолько, что она готова сдать позиции. Еще бы. Мы-то все ее давно всерьез не принимаем, а тут свеженький человек. К тому же - претендент на руку и сердце. Единственный претендент.


      - Свет, а он тебе хоть капельку нравится?


      - Он хороший, - жалобно вздохнула она, - красивый, умный ... Перспективный ...


      - Но я его не люблю, - мне пришлось закончить эту фразу за нее.


      Светка сразу ощетинилась.


      - А ты Мишку любила, когда выходила за него?


      Любила я тогда Рыжего или нет, знали только мы с ним. И мне не хотелось просвещать на этот счет Светку. Становилось неприятно, если она пыталась залезть в душу.


      - Мне нравятся ваши чашки, Светик. Они такие милые. Особенно эти тонкие полосочки на стенках ...


      - Мне они тоже нравятся, - живо отозвалась Светка. - Но мы говорим сейчас о моем замужестве. Не увиливай пожалуйста от ответа. Так ты любила Мишку или нет?!


      Разумеется, любила. До беспамятства. Стала бы я выходить за него замуж в шестнадцать лет, рискуя практически всем? Мне до сих пор никто не верит, что я вышла замуж в десятом классе, и ребенка при этом не ожидалось... Только Светику обо всем этом знать совершенно ни к чему.


      - Свет, - я вздохнула, продолжая рассматривать чашку, - меня Мишка даже не спрашивал, чего я хочу и кого я люблю? Он просто взял и женился. А Андрей, насколько я поняла, просит ...


      Светка опять схватилась за заварочный чайник. Красивый! Ополоснула его и приготовила свежий чай.


      - Я же у тебя совета прошу, - сказала капризно.


      - Ты бы с родителями посоветовалась, с братом.


      Она поставила чайник прямо перед моим носом. Села. Подперла щеку рукой - пригорюнилась.


      - Они больше ничего не хотят об этом слышать.


      - О чем? О твоем замужестве? - удивление мое было слишком велико, чтобы его скрыть.


      - Понимаешь, они больше не хотят обсуждать со мной этот вопрос.


      Вот теперь понимаю. Теперь все встало на свои места. Потому и Олег сбежал на свидание. И родители Светкины, такие домоседы, увеялись в кино. Она всех достала. За сутки с небольшим. Мне бы такие способности.


      - Но я не знаю твоего Андрея. Я его никогда не видела. Даже слышу о нем в первый раз.


      - Это не проблема, - встрепенулась Светка. - Я вас познакомлю.


      И о чём говорить? Ей не докажешь, что с такими вещами не спешат, если нет любви. Ее не исправишь.


      - На твоем месте, - я налила себе еще чаю - не пропадать же свежей заварке? - я бы не торопилась.


      - А я и не тороплюсь, - пожала она плечами. - Это он спешит. Боится - передумаю.


      - Ну, хорошо, а где вы жить будете?


      - Все продумано. У него окопаемся. Он с мамой живет. Там мама - творческий работник. Полгода в командировках. Остальные полгода или в доме отдыха писателей, или на даче в Покровском.


      Я почувствовала, что предсказание Олега начинает сбываться. Еще немного и окажется, что опорой мне вместо ног служат уши.


      - Ну, тебя, Свет! Делай, как знаешь. Если не терпится выйти замуж, то соглашайся.


      - А я и согласилась, - мило сообщила она. - Мы уже и заявление подали.


      Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем ко мне вернулся дар речи.


      - Какого лешего ты тогда всем душу мотаешь?


      - Аль! - она с возмущением посмотрела на меня. - Ты такая странная. Это же очень важный шаг. А вдруг я передумаю?


      - Но после драки кулаками не машут, - я опять схватилась за чашку с чаем.


      - Но могу же я передумать?


      Ух! Если потреблять Светку в больших количествах, то запивать ее надо не чаем, а нашатырным спиртом. К сожалению, нашатыря под рукой не было. Пришлось еще два часа довольствоваться индийским чаем со слонами.


* * *


      Я не стала пользоваться звонком, чтобы не тревожить тетю Нину. Было довольно поздно. Открыла дверь своим ключом.


      Мишка выскочил в коридор.


      - Это ты? Все в порядке?


      - А что? Что-то должно быть не в порядке?


      - Да, нет. Просто ты оч-чень рано приехала, - он повернулся и пошел на кухню. Судя по полотенцу, висевшему на его плече, Рыжий мыл посуду.


      - Есть будешь? - крикнул он мне с кухни.


      - Нет, - я разделась и пошла за ним, - у Светки чаю с пирожными напилась.


      - Ну, что там у них стряслось? - спросил он, не оборачиваясь.


      Я не ответила. Я смотрела на него. Мы так редко виделись в последнее время. У Рыжего бесконечные дежурства в клинике, ночные операции, тяжелые случаи. Иногда у меня складывалось впечатление, будто он один оперирует во всем городе. Сама знаю, что он много работает. Гораздо больше, чем другие. Подающий надежды блестящий молодой хирург. Карьерист - вот он кто. Работа, работа, работа ... А если я соскучилась? Его хватало только на то, чтобы утром и иногда вечером чмокнуть жену в нос. В кино не ходим. В театры, на выставки и подавно. Лес и на картинке можем не узнать. Хорошо, хоть изредка ездим в гости к Олегу со Светкой. Или они приезжают к нам. Слава богу, нет ребенка. Он бы рос без отца.


      - Я, кажется, спросил у тебя, что там стряслось? Ты не заснула? - Рыжий мыл кастрюлю из-под рыбы.


      Вот. Не даст даже немного помолчать.


      - Светка замуж выходит.


      - Никогда не замечал за тобой склонности острить, - Мишка взялся за ножи и вилки.


      Господи. Какой же он все-таки огромный. Заполняет собой все пространство. Кухня кажется куриной клеткой, когда он здесь. Еще бы. Всего четыре квадратных метра. А столовые приборы в руках у Рыжего выглядят просто спичинками.


      - Я острить и не пытаюсь. Это твоя епархия. Ей сделали предложение, и она согласилась.


      - А тебя зачем звала? - покосился он на меня через плечо.


      - Обсудить ситуацию.


      Мне надоело стоять. Я прошла к окну, обогнув обеденный стол, и заняла табуретку, стоящую в самом углу. Всеми любимую, а потому спорную. Ее так и называли угловой табуреткой.


      Мишка закончил с посудой и теперь вытирал руки чистым полотенцем. Он всегда это делал по-особому - долго и тщательно. Чем страшно раздражал меня. Меня вообще раздражала его маниакальная страсть к чистоте. Все в доме должно быть чистым до стерильности.


      - И кто сей счастливчик?


      - Да какой-то биолог из академического института.


      - Похоже на правду.


      Он примостился с другой стороны стола. Положил сильные руки на столешницу. Прищурившись, пристально смотрел на меня.


      - От тебя она чего хотела?


      А кто знает, чего она от меня хотела? Может, кто-то и знает. Только не я. И уж, конечно, не Светка.


      - Думаю, сочувствия.


      - И как? Ты ей посочувствовала? - в глазах у Рыжего начали плясать смешинки.


      - Посочувствовала ... Этому биологу ...


      - До чего же ты вредная, Алька! - восхитился Рыжий.


      - Я не вредная. Я злопамятная.


      Протянула над столом руку и вытерла клочок засыхающей мыльной пены с его щеки. Фу ... Небритый. Успел к ночи обзавестись щетиной.


      Мишка поймал мою руку и крепко сжал ее.


      - На грубость нарываешься?


      Глаза его опасно загорелись. Давненько он так не смотрел на меня. Я уж думала - разучился. Подразнить его, что ли?