Глафира Душа - Привет, Ангел

Ира пришла домой в состоянии смятения. Странную картину наблюдала она сегодня. У нее была назначена встреча с одним из клиентов. Они договорились встретиться около подъезда, чтобы смотреть квартиру. В ожидании Ира присела на лавочку, достала журнал, думала полистать. Но в это время ее взгляд привлекла молодая дама, которая вышла из соседнего подъезда. Дама была стройна и очень интересна. Ничего вроде особенного, а взгляд не оторвать. Открытое лицо, спокойное, доброе. Ребенка маленького держала на руках. Сынок, видимо, судя по одежде. Странным показалось, что без коляски. Наверное, ненадолго. Или сейчас кто-то коляску вынесет или, может, встречает кого.

Ира буквально залюбовалась женщиной. Та ласково играла с ребеночком, сюсюкала, смеялась. Малыш улыбался, издавал непонятные пока, но явно удовлетворенные звуки… Ира смотрела и думала: «Как же приятны маленькие детки! Как они отзывчивы на мамину ласку! Как радостно наблюдать за ними!»

Женщина провожала взглядом каждую въезжающую во двор машину. Видимо, ждала кого-то… Ира отвлеклась на журнал, какое-то время листала его, останавливаясь взглядом то на броском заголовке, то на яркой фотографии, а то переводя взгляд на часы. Нет, клиент пока не опаздывает. Это она пораньше приехала.

Очередная машина заехала во двор и остановилась у соседнего подъезда. Женщина подхватила малыша и со словами: «Ура! Папочка приехал!» встала со скамейки. Ира с улыбкой наблюдала за этой семьей. Машина, правда, показалась смутно знакомой. А с другой стороны, мало ли в Москве похожих друг на друга машин. Мужчина припарковался, вышел, бросился к женщине, со счастливой улыбкой принял ребенка, закружился с ним, заигрался… Мальчик заливисто засмеялся, обнажая розовые десенки с одним единственным зубом. Потом мужчина передал сына матери, вернулся к багажнику за сумками, и в этот момент Ира с ужасом узнала его: Андрей! Ну да, правильно! И машина его! Точно!

Они все втроем поднялись в подъезд, а Ира никак не могла унять стук вдруг резко заколотившегося сердца. На всякий случай подошла поближе к машине убедиться. Действительно ли его. Да, так и есть. Впереди на стекле был приплюснут на присоске смешной талисман – обезьянка – символ года. Ира помнила его отлично.

Сердце продолжало колотиться. Она вернулась на скамейку. Отдышаться так и не успела. Пришел клиент. Ира с трудом, но переключила свое внимание на него. Работа есть работа. Надо подняться в квартиру, познакомиться с хозяйкой, осмотреть, принять решение: снимать – не снимать, заключать договор… Ну и так далее…

В квартире они пробыли долго. Клиенту понравилось жилье. Он согласился арендовать. Пока придирчиво осматривали каждый закуток, пока договаривались о цене, пока заключали договор, прошло, наверное, часа полтора. Потом хозяйка предложила чаю с бутербродами. Никто не отказался. Потом кто-то предложил обмыть сделку. Нашлась бутылочка вина, конфеты, лимон. В общем засиделись приятной компанией до сумерек. Хорошо, что клиент был за рулем, обещал подбросить Ирину до метро. Ее это вполне устроило. До метро десять минут, и там – пятнадцать. Так что, считай, через полчаса она дома.

Когда выезжали со двора, машина Андрея еще стояла. Ира вновь почувствовала тяжесть на сердце. Ой-ой-ой! Что ей делать? Говорить Кате? Промолчать? Может, с Машкой поделиться? Ой-ой-ой!

Ира заскочила к себе домой на минуту, переодела тапочки, крикнула в глубь квартиры:

– Привет, народ! Я сейчас.

И позвонила в соседскую дверь. Маша удивилась Ире. После той истории с Юрой они разговаривали мало и довольно сухо. Но Ира пребывала в таком возбужденном состоянии, что не замечала ни Машиного удивленного взгляда, ни некоторой ее холодности.

– Маш, послушай, что я тебе расскажу.

И она без предисловий выложила ей всю историю. Маша, естественно, отбросив личные обиды, живо включилась в процесс обсуждения.

– Нет, Ир, мне кажется, ничего Кате говорить не нужно. Лично я не стала бы.

– Понимаешь, с одной стороны, правда: меньше знаешь – лучше спишь! Не знает Катя, и ладно! А с другой: скрыть обман – не значит ли самой обмануть? Выходит дело, я тоже каким-то образом обманываю подругу, скрывая от нее правду?

– Ир, ну в конце концов это же не наш секрет. Это секрет Андрея. И наверное, его дело, раскрывать ли карты перед супругой или вести двойную игру… По-любому, это не наше с тобой дело. Тем более, Катя и так что-то предчувствует. Наверняка у них вскоре случится серьезный разговор. Пусть сами разбираются.

– Ты так думаешь?

– Я убеждена.

– А может, мне с Андреем поговорить?

Маша горько усмехнулась:

– И что ты ему скажешь? Что нехорошо жену обманывать? Что нечестно жить на две семьи? Что неправильно заставлять страдать близкого человека?

– Ну… да… наверное, именно это и скажу! – уже не так уверенно проговорила Ира.

Маша обреченно махнула рукой:

– Не заводись, Ир! Что надо делать и как правильно следовало бы жить, знают все. Только мало у кого получается почему-то. А поучать других, читать нотации, перевоспитывать – это глупо!

– Так что же, выходит дело, молчать? Потрафляя тем самым обману и разврату?!

– Не знаю. Я тебе свое мнение сказала, а ты поступай, как знаешь. Но если ты пришла посоветоваться, то мой совет – смолчать!

– Ладно! Я поняла тебя. – Ира засобиралась было уходить и все же в дверях обернулась и не удержалась, спросила:

– А если бы, Боже сохрани, конечно, у тебя в семье случилась бы подобная ситуация, ты бы что выбрала?

– Я бы предпочла не знать!

– То есть, как страус – голову в песок – ничего не вижу, ничего не знаю?

– Ир, да пойми ты! – Маша уже устала от разговора и начинала понемногу раздражаться. – С этим же знанием надо будет что-то делать?

– Как это?

– А так! Ну узнай я такое про своего мужа! И как мне с этим жить дальше? То есть я должна либо разводиться с ним, либо терпеть сложившуюся ситуацию, либо уходить сама. Я должна была бы перекроить всю свою жизнь! И всю свою душу, между прочим! Готова ли я к этому? Хочу ли я этого? Хочет ли менять что-то в своей жизни Катя? Способна ли она спокойно перенести такое известие? Может, оно убьет ее?

– Ой, а я как-то с этой точки зрения не рассматривала ситуацию…

– А ты не думала о том, что, может быть, Катя все знает? Может быть, у них договоренность есть такая и всех все устраивает? Может, они осознанно свою ситуацию от всех скрывают, а ты хочешь грязными сапогами потоптаться у них и их же секрет разоблачить?

– Правда, Маш, я совсем не думаю так, как ты. Наверное, ты права! Не стоит мне лезть не в свое дело. Не стоит!

Дома Ира все же не удержалась от соблазна поделиться с Валерой и информацией об Андрее, и о разговоре с Машей. Валера был удивлен, естественно. Он как-то тоже от Андрея не ожидал подобного шага. Тот представлялся всегда отличным семьянином, заботливым отцом, внимательным мужем. Надо же, какие непредсказуемые выкрутасы выкидывает порой жизнь. А что касается мнения Маши, то Валера согласился с ним целиком и полностью.

– Правда, Ир, давай поосторожнее! А то мы уже и так… Вон с Юркой дров наломали. Нечего в чужую жизнь так уж активно заглядывать.

– Ну мы же не из любопытства, – пыталась как-то оправдаться Ира, – мы же по-дружески.

– Все! Давай эту тему закроем! Все люди взрослые, грамотные. Сами разберутся.

Мало того что перед месячными Катя чувствовала повышенную раздражительность. Мало того что на лице у нее в этот период то и дело выскакивали противные прыщики. Помимо этого у нее частенько бывали такие боли, особенно в первый день, что хоть на стенку лезь! И если днем еще кое-как удавалось отвлечься на какие-то дела, забыться, то ночью без таблетки она не могла уснуть.

Почему, интересно, месячные называют критическими днями? А ночи, они что, не критические? Они гораздо более критичны! Спасалась Катя как правило одним и тем же приемом: болеутоляющая таблетка, чай с медом и теплая спина Андрея. Да-да. Она прижималась своим животом к его спине и так, согретая ею снаружи, а теплым чаем изнутри, успокоенная засыпала. Это был проверенный многократно и беспроигрышно работающий ритуал.

В этот раз Катя не выдержала боли уже днем. Приняла таблетку и сидела в офисе с не совсем адекватным видом. Отечное лицо, покрасневшие глаза, сонное состояние. Болеутоляющее на нее действовало странно: боль-то снималась, но внешний вид страдал. Зная это, она почти никогда днем не пила лекарств. Но сегодня не смогла переносить тянущие, тупые, непрекращающиеся боли и теперь сидела сама не своя. Поехать бы домой, но у нее назначена встреча. Отменить? Перенести на другую дату? Поручить кому-то другому? Да, пожалуй!

Катя отдала распоряжения, сказала, чтобы в случае чего связывались с ней по мобильному, и поехала домой.

Дома день казался долгим, нудным, бесполезным. Наташка убежала гулять. Андрея, как обычно, не было.

Вещи, что ли, пересмотреть? Да, наверное, надо. Во-первых, давно уже не разбиралась в шкафах. А во-вторых, пора уже и о химчистке подумать. Весна в разгаре, а светлые вещи еще не подготовлены к сезону.

И Катя спокойно принялась за работу. Иногда отвлекаясь на телефон, изредка отлучаясь то в туалет, то на кухню, она перебрала оба шкафа: свой и дочери. Одна кучка вещей – на отдачу, другая – в стирку. Так, теперь остались вещи Андрея. За его гардеробом Катя следила особенно пристально. Рубашечки свежие, наглаженные – одна к одной. Галстуки – в изобилии. Пиджаки и костюмы в порядке. Вот если только этот – светло-серый – нуждается в чистке. Надевал он его несколько раз. Да, брюки сзади испачканы – пятно какое-то, – и штанины загрязнились. Ну, правильно, слякоть! Пиджак более-менее чистый. Но Катя всегда костюмы сдавала в чистку целиком: и освежат, и отгладят. Другой вид приобретает вещь! Поэтому она привычным жестом вынула из карманов носовой платок, визитки, зажигалку. Сложила это все на столике у телевизора. Как будто что-то еще оставалось лежать во внутреннем кармане. Так и есть. Катя с удивлением и некоторым волнением даже обнаружила пару фотографий. Мельком взглянув, хотела отправить их на столик к визиткам… Но не смогла оторвать взгляда от изображения.