– Постарайся сделать так, чтобы тебя никто не заметил.

– Ну, я все-таки «морской котик», – напомнил Малдун. Ему хотелось поцеловать ее, но он испугался, что не выдержит и расплачется. Да и вообще, не стоило устраивать представление из прощания. Поэтому он просто сказал: – Думаю, что с этой проблемой я сумею справиться.


Телефон зазвонил почти в полдень. Чарли знала, что это звонит Джоан, и поспешно сняла трубку.

– У меня мало времени на разговоры, – тут же предупредила ее внучка. – Но я не хочу, чтобы вы думали, будто я совсем о вас забыла.

– Да, мы с дедушкой знаем, что ты сейчас очень занята. Мы уже смотрели новости.

– Да-да, – отозвалась Джоан и решила тут же сменить тему. – Как себя чувствует Донни?

– Ему гораздо лучше, – обрадовала ее Чарли. – Винс проверяет его каждый день. А ты знала, что твой отец посылает ему сообщения по электронной почте?

– Нет, не знала, – честно призналась Джоан. – Ты меня удивила. То есть я хочу сказать, что бесчувственный тупица Тони и мне пару раз присылал письма в этом месяце. А на прошлой неделе даже оставил сообщение на автоответчике. Но я ни за что в жизни не поверила бы, что он решил переписываться с Доном.

– Зря ты так плохо о нем отзываешься, – пожурила внучку Чарли. – Он же все-таки твой отец, а ты проявляешь к нему такое неуважение!

– Но он очень жестоко поступил с мамой и, когда бросил ее, навсегда потерял уважение к себе, – возразила Джоан. – Ты только вспомни, как он злился на Донни. Как будто такое отношение могло кому-то помочь. Кричи на него погромче, папуля, глядишь, ребенку полегчает! И вдруг это поможет ему выздороветь?

– Не будь такой злопамятной, Джоан. Ты должна признать, что быть отцом психически больного ребенка не так-то просто!

– Мама как-то управлялась…

– Просто некоторые люди легче адаптируются к сложным условиям.

– Прости, но я позвонила тебе совсем не для того, чтобы спорить о Тони, – напомнила Джоан. – У меня сейчас отвратительное настроение, и я могу нарычать на кого угодно. Поэтому, мне кажется, мне лучше сейчас еще раз сказать, что я люблю тебя и дедушку, и повесить трубку.

– А что случилось? – насторожилась Чарли. – Ну, конечно, если не считать того, что уже успели сообщить в новостях.

– А разве этого недостаточно?

– Ты знаешь, я не поверила ни единому слову из того, что мне рассказали утром, а потому жду, как пройдет конференция, на которой, если не ошибаюсь, ты будешь присутствовать.

– Да, ты не ошиблась, – уже спокойней ответила Джоан. – Надеюсь, что все уладится и мы разберемся в том, что же все-таки произошло на самом деле. Брук уже призналась, что вечером здорово напилась и вела себя безобразно. Она собирается публично принести свои извинения и заявить о том, что уезжает в реабилитационный центр Бетти Форд. Она сделала свой выбор, бабуля. Никто ее туда не направляет, и никто на этом не настаивает. Похоже, она лучше знает, чего хочет на самом деле.

– Ну и чудесно, – подытожила Чарли. – И слава богу! Это уже приятные новости, но тогда я не понимаю, почему ты собралась рычать на всех и каждого.

– Ну, видишь ли…

– Что еще произошло этой ночью?

– Ничего, – соврала Джоан.

– Ты спала с ним, – догадалась Чарли. – Со своим лейтенантом.

– Боже мой, бабуля!..

– Неужели мне нельзя поговорить с тобой о серьезных вещах?

– Хорошо, только не об этом. Ты вообще не должна думать о том, что… Короче, считай, что я еще девственница. Хотя бы потому, что я еще не замужем.

Чарли прыснула от смеха:

– Так уж получилось, моя дорогая, что мне стало известно кое-что другое. Ты потеряла девственность, когда была тинэйджером. Если мне память не изменяет, его звали Натан. И ты пригласила его на день рождения к своей тетушке Венди.

– Боже мой! Значит, ты все знала?!

– А кто же, по-твоему, положил пачку презервативов в верхний ящик шкафчика в твоей комнате? – спросила Чарли. – Старики не всегда ведут себя по-идиотски.

– Я это знаю, но тогда я подумала… Даже и не помню, что именно я тогда подумала. Что Нат сам купил их заранее и принес с собой? Да нет, было не похоже… То есть я, конечно, понимала, что уж это, во всяком случае, не мама их туда сунула. Она тогда и понятия не имела, что со мной происходит. Она в то время была… ну, в общем, слишком занята Донни и его проблемами.

Они немного помолчали, потом вновь заговорила Чарли:

– А мне не пришлось обсуждать с моей мамой серьезные вещи. Жаль. Она умерла очень рано, я тогда была еще совсем маленькая. Это было еще до того, как я впервые вышла замуж. А потом… Ты помнишь свою прабабушку Эдну? Она умерла, когда тебе исполнилось всего пять лет.

– Конечно. Но только… подожди-ка секундочку. Я ничего не понимаю. Я всегда считала, что это была твоя мама, а не дедушкина.

– Она была матерью моего первого мужа Джеймса, – пояснила Чарли. – Эдна Флетчер.

Джоан рассмеялась:

– Вот уж о чем я даже не подозревала!

– Я всегда делилась с ней самым важным, – призналась Чарли. Ей до сих пор, до сегодняшнего дня по-прежнему не хватало Эдны. – Мы разговаривали с ней обо всем на свете. Даже когда мы с Винсом впервые… ну, короче, мы занимались с ним любовью еще до того, как поженились. И как нам только не было стыдно! Причем мы делали это на той самой кровати, в которой когда-то спали я и Джеймс. И в придачу в комнате неподалеку от спальни моей бывшей свекрови. А в квартире были тоненькие стены, и она, конечно, все прекрасно слышала.

– Боже, ты, наверное, шутишь!

– Ничего подобного. А потом со мной случилось что-то… в общем, у меня был самый настоящий нервный срыв, как это сейчас называют, – продолжала Чарли. – Винс подумал – ну, потому, что он был честный человек, – что мы тут же побежим регистрировать брак. Он очень любил меня. Я это знала, но ничего не могла поделать с собой и со своими чувствами к Джеймсу и к нему… И еще мне казалось, что, как только Винс снова вернется на войну, его обязательно убьют, а уж этого я точно не вынесу. Я понимала, что не переживу второго подобного удара.

Джоан издала какой-то непонятный звук, который можно было принять то ли за согласие, то ли за болезненное сопереживание. Чарли так и не поняла, какие чувства в это время испытывала ее внучка.

– Я тогда еще точно не знала, что я буду делать в будущем, – призналась она внучке. – Я собрала чемодан, накинула плащ поверх халата и отправилась вниз вместе с Винсом. Он умолял меня не торопиться. Он очень не хотел, чтобы я совершила какую-нибудь глупость. А мама Эдна в это время готовила нам чай на кухне.

Я увидела ее и расплакалась. Я сказала, что ухожу, потому что не имею права больше оставаться здесь, в этом доме. Я предала и ее, и Джеймса, и… бедный Винс! Я понимаю, что он тогда пережил, но сама я в то время плохо понимала, что я делаю и говорю.

Она попросила его подняться в спальню, а мы остались с ней вдвоем на кухне. Потом твоя прабабушка крепко обняла меня и позволила мне хорошенько выплакаться у нее на плече. Она сказала, что на самом деле я никого не предала: ни Джеймса, ни ее. И она, оказывается, была очень рада, что я наконец-то поступила так, как поступает обычный живой человек, и вернулась в мир живых. Она знала, что нужно сказать, чтобы я успокоилась. Но она была достаточно мудра и не стала торопить меня. Она сказала, что если я сама захочу выйти замуж за Винса – а ей было важно знать именно мое, а не его мнение! – то она с удовольствием бросит на нашей свадьбе традиционную горстку риса.

Она сумела найти правильные слова и для Винса тоже. Я слышала их разговор в коридоре уже после того, как она отправила меня спать. Она сказала: «Джеймсу ты бы очень понравился». – Чарли рассмеялась, вспоминая этот эпизод. – В общем, как сказал Винс, это была та еще ночка! Но на этом все не закончилось, и я еще долго обдумывала, как мне поступить, прежде чем поняла, чего я хочу и что мне нужно сделать, чтобы снова стать счастливой.

Джоан некоторое время молчала, словно обдумывая все сказанное бабушкой. Наконец она заговорила:

– И оба твоих мужа сражались на войне.

– Да, так оно и было.

И снова молчание.

– Как же ты вынесла это?

Чарли словно ожидала услышать от внучки именно этот вопрос. Она тихонько засмеялась. Ответ был прост:

– Я часто и подолгу молилась и умела ценить каждый миг, когда мы были вместе.

Джоан снова помолчала, потом рассмеялась сама: – Я совершенно не представляю себе, что я буду делать, бабуля, – призналась она. – Я не могу понять, чего я хочу. Я считала, что это и так ясно, а оказалось… Господи, этот человек перевернул всю мою жизнь. И это я знаю точно. Мне кажется, я не смогу больше встречаться с ним. И это для меня невыносимо. Он… такой замечательный! Но если я не буду предельно осторожна, я обязательно сотворю какую-нибудь глупость. Например, влюблюсь в него и… Боже мой! Он ведь «морской котик», и он еще совсем ребенок, и у нас все равно ничего не получится! И если я сама не разорву эти отношения… Но мне придется это сделать. Я должна поступить именно так.

– Завтра мы с Винсом должны прибыть на базу, – напомнила бабушка. – Твой лейтенант Малдун покажет ее нам. Может быть, экскурсию стоит отложить?

– Нет. Я позвонила совсем не из-за этого. Просто… Нет-нет, приезжайте, конечно же… Господи, бабушка, мне так хочется снова его увидеть! Я настоящая неудачница. Но если на базе будете вы, я почувствую себя более уверенно… Если не ошибаюсь, вы подъедете к десяти, да?

– Да, мы обязательно приедем, – подтвердила Чарли. – И никакая ты не неудачница, перестань!

– Кроме того, я здорово обидела его, – призналась Джоан. – Я испугалась и повела себе чересчур жестоко.

– Так извинись, – посоветовала бабушка. – Я думаю, ты придумаешь, как именно нужно извиниться, чтобы он простил тебя.

Джоан рассмеялась:

– Бабуля, ты меня просто поражаешь! – Она вздохнула. – А может, оставить все как есть? Может быть, даже лучше, что он на меня сердится?