Он помнил тот липкий, холодный ужас, когда почувствовал ее там… на трассе. Он отдавал себе отчет, что ощущал все эти дни, когда усилием воли заставлял себя держаться от нее подальше, в то время как она отходила от операции и мучилась от боли. Амир пытался работать, а вместо этого видел перед собой ее залитое кровью лицо и переполненные болью глаза. Разве он мог их разглядеть в сгущающихся ранних сумерках? Ни в коем случае. А все равно видел… Расплавленное серебро радужки, опоясанное темным кольцом. Он помнил их так отчетливо… Её всю! То, как она двигалась, смеялась, сердилась, как смотрела на него измученными усталыми глазами в момент, когда просила его отпустить. И он отпустил… Даже не потому, что пообещал ей однажды исполнить любое её желание, и нужно было слово держать. А потому, что не мог ее видеть такой – несчастной, и знать, что он причина тому.

- Расставить точки? – удивилась Соня. - А разве мы этого не сделали давным-давно?

- Нет, – покачал головой Амир. – Я - нет. Однозначно. А ты?

- Я не знаю… - прошептала Соня спустя некоторое время, в течение которого размышляла о чем-то своем. – Знаю только, что перед отъездом… хотела бы разобраться. Да. Может быть, ты прав. Но… знаешь, все так неожиданно.

Она всегда была такой. Правдивой, до зубовного скрежета. Но сейчас ее искренность совершенно не вызывала в нем отторжения. Напротив. Он, наверное, понял её огромную ценность. Амир втайне порадовался, что в этом плане Соня не изменилась. Её глаза были все теми же чистыми, незамутненными предательством и корыстью озерами.

- Возможно, нам действительно стоит поговорить, – еще тише добавила она.

- Поговорить? Да, наверное. И это тоже… Впрочем, знаешь… У меня несколько другие мысли на этот счет, – парировал Амир, а после запнулся – потому что не было у него никаких мыслей. Его приезд в больницу стал авантюрой чистой воды. Порыв, которому сейчас он был благодарен. Так о каких мыслях он толковал?!

- Что ты имеешь в виду? – сдержанно спросила Соня, чьи размышления, очевидно, приняли то же направление, что и его.

- Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.

- Что? – она моргнула, как сова, и беспокойно зашевелилась.

- Осторожно! Тебе нельзя так резко!

- Я просто не понимаю…

- Я тоже, – откровенно сознался Каримов, - но очень хочу понять. Позволь… мне...

- Позволить, что? – Соня смотрела на него, не мигая, и он тонул… летел куда-то со страшной скоростью, туда, где не было дна.

- Позаботиться о тебе, - нашелся Амир. - Я знаю, что за тобой некому поухаживать, а, согласись, это довольно проблематично с поломанной рукой и ногой. Я разговаривал с твоим лечащим врачом – он сказал, что держать тебя здесь уже совершенно необязательно. – Он говорил, и говорил. Торопясь и сбиваясь, совершенно на себя не похоже. А Соня смотрела на него недоверчиво и скептически.

- Я правильно понимаю, что ты приглашаешь меня пожить у тебя до отъезда?

- Все верно.

- Зачем тебе это надо?

- Затем, что я совсем не уверен в том, что тебе стоит уезжать. – Амир встал. Отошел к окну, не в силах объяснить ей то, что и себе до конца объяснить не мог. – Я думаю, что наше расставание было ошибкой, – после долгой паузы сказал он, но так и не повернулся к Соне лицом. Как и любой мужчина, Амир не любил говорить о своих ошибках. Это было довольно болезненно. Особенно учитывая, сколько времени они потеряли.

- Ладно, – послышался тихий голос за спиной. Амир недоверчиво оглянулся.

- Ладно? – переспросил он. Вот так, запросто, «ладно»? Да он уже каких только сценариев не провернул в голове, каких только слов не перебрал, готовый убеждать ее, если понадобится - с пеной у рта! А она: «ладно»?!

Соня повела плечами. Это действие, видимо, отозвалось болью в теле, потому как она поморщилась.

- Да. Ладно… Говорю же – я тоже хотела разобраться в себе до отъезда. Просто… делать это планировала наедине с собой.

- И… что? Никаких требований и условий?

- А я разве когда-то что-то от тебя требовала?

- Как насчет «оставить тебя в покое»? – изогнул бровь Амир, внимательно за ней наблюдая. Чувствуя, как от узнавания, узнавания на глубинном, животном уровне, возможно даже уровне ДНК, начинают подрагивать пальцы. Практически с радостью принимая эту непривычную дрожь и чувства, её пробуждающие.

- Это другое, Амир… Иначе – я бы сломалась. Ты бы меня сломал…

Это было откровенно. Это было больно. Это было правдой. Стоило признать.

Возможно, она и осталась той самой девочкой из далекого прошлого, чистой, как первый снег, только лишь потому, что он вовремя убрался из ее жизни.

«Теперь все будет не так», – подумал Амир, не сразу сообразив, что вслух произнес эти слова.

- Посмотрим… У меня есть пара недель.

Амир кивнул головой. Пара недель – срок, вполне достаточный для того, чтобы определиться, а что же, черт возьми, происходит?! И происходит ли? Может быть, он сам все это придумал, устав от каждодневной рутины, пожелав чего-то нового, острого, на грани… Что, если он просто… заскучал?!

Ага… Заскучал, как же… Наверное поэтому, глядя на нее, все внутри тугими узлами скручивается. И горят, к черту, все предохранители, и, кажется, лопнет что-то внутри от невыносимого, болезненного напряжения. Когда нет никаких сил держать лицо! Вообще нет сил притворяться. А хочется схватить её, прижать к себе, и никогда уже больше не отпускать. И пусть горят синим пламенем все сомнения, колебания и неуверенность. Он и сейчас это видел! Она – его. Он чувствовал… как будто вместо нее проживал и сомнения, и неуверенность, и липкий страх. И то отчаяние, превозмогая которое она согласилась на его предложение. Чувствовал… а ведь Соня своего состояния ничем не выдала. Может быть, от него набралась этой холодной невозмутимости…

- Я сейчас в офис. Ненадолго. На пару часов, со вчерашнего дня остались незаконченные дела. А потом за тобой заеду. Ладно?

Соня кивнула. Они следили друг за другом, как будущие противники в ринге. Наверное, это было смешно. Но Соне почему-то не было… Амир впервые отчитывался перед ней о своих планах. И это было… так странно. Так несбыточно и… так желанно.

Когда все перевернулось? Мамочки…

Амир тоже кивнул и стремительной, тигриной походкой пошел прочь.

Дверь за ним плавно захлопнулась. Соня сглотнула. Она и верила, и не верила в то, что это произошло. Во что ты ввязалась, Ковалевская?! Мозги из ушей прут, а вот на одни и те же грабли не наступать – ума не хватает!

Какая же ты дура, Ковалевская!

И вовсе не дура! Я ведь хотела разобраться в собственной жизни? Хотела! Вот и разберусь!

Ага… А делать-то что с этим будешь?! В который раз задвинешь себя подальше, и собачонкой возле него?! Он-то теперь и замуж может позвать. А что?! Ему такая жена для статуса – то, что доктор прописал! Смотрите, дорогие избиратели, какой я во всех смыслах положительный! Нашедший свое счастье безутешный вдовец… Обрыдаться просто.

Да ты что, мозг?! Какой замуж?! С ума сошел? У него, наверное, уже есть на примете какая-нибудь дочка богатых родителей. Я-то ему зачем?! Встретились, вспомнилось… А через пару недель все так же быстро забудется.

- А ты? Ты сумеешь забыть?!

- А вдруг?! Вдруг сумею?!

Соня сердито хлопнула ладонью по матрасу и снова впялила взгляд в окно. Собачонкой… Да нет… Все было не настолько запущено. Просто… она никогда не была для Амира единственной. После того ужасного случая с ее танцами Соня убежала в ванную. Споткнулась взглядом о собственное отражение в зеркале, едва не расплакалась от обиды! Почему-то Амир Шамильевич видел ее только в каких-то совершенно дурацких ситуациях! Хорошего же он о ней мнения, должно быть… Как только к ребенку допустил?! Сердито посапывая, Соня оттерла макияж влажными салфетками и снялась с волос наверное штук сорок всяческих резинок и заколок. Она не знала, как покажется хозяину на глаза после такого конфуза. Возможно, все было бы гораздо проще, если бы он не нравился ей так сильно… Если бы она не влюбилась, если бы его мнение не стало для нее таким важным! Размышляя об Амире в таком ключе, Соня почему-то совершенно не вспоминала о его законной жене. Совершенно напрасно не думала. Это потом мысли об этой женщине, о том, что он с ней… на долгое время лишат ее сна. А тогда… тогда Соня о ней даже не вспоминала.

Когда она, крадучись, вышла из ванной и на носочках двинулась по коридору к двери, ее на полпути остановил голос хозяина:

- София… Вы не хотите с нами поужинать?

Соня замерла, отчаянно покраснела и пролепетала что-то относительно того, что ей нужно позаниматься, и вообще… И может быть, если бы он не вышел на ее голос, она бы нашла в себе силы отказаться, но глядя на Амира, такого расслабленного и домашнего, сделать это не получилось. Она, как загипнотизированная, двинулась за ним следом. Села на стул и уставилась во все глаза. А посмотреть было на что – Амир был без рубашки.- Что-то не так? – улыбаясь во весь рот, поинтересовался Каримов, окидывая собственное тело любопытным взглядом. Соня вспыхнула, отвернулась неловко, едва не опрокинув стакан. Она продолжала выставлять себя дурой, а он… он в открытую смеялся над ее интересом.

- Нет. Просто я несколько шокирована вашим внешним видом. Мужчине не положено ходить при мало знакомом человеке полураздетым. Это… ммм… не комильфо. Понимаете? – Соня несла какую-то чушь, лишь бы что-то сказать в свое оправдание. Она думала, что Амир опять с нее посмеется. Но он не смеялся. А кажется, наоборот!

- Считаешь, что чем-то лучше меня только потому, что я не твоей национальности?

- Что? Нет! Нет… бред какой! Просто… я не привыкла. Извините. Наверное, мне не следовало этого говорить…

- Сядь! – рявкнул Амир. – Я сейчас вернусь.

И он вернулся буквально через пару минут, накинув на себя рубашку.

- Так лучше? – скривился он.

- Да… да, спасибо. Я уже, наверное, пойду я… мне, правда, надо позаниматься, и…

- Поешь. Худющая – на солнце просвечиваешься, – отмахнулся Амир, - лучше расскажи, как тебе пришло в голову учить Карину языкам? Нет, мы пробовали, конечно, но без особенного результата. А тут, что ни день – так новое слово. Вчера прихожу с работы, а она мне «guten abend» говорит.