Войдя в комнату, Пол увидел ее улыбку и подумал со своим привычным цинизмом, насколько хорошо Сирина знает, как эффектно подать себя.

– Хелло, дорогая, прости, что заставил тебя ждать.

– Дорогой Пол, когда-нибудь в будущем я тебе отплачу за все. - Она опустила ноги на пол, продемонстрировав их облитую нейлоном форму. - Ты совершенно не выглядишь раскаявшимся.

– Нет, я раскаиваюсь. - Он поднес ее руку к губам. - Раскаиваюсь настолько, насколько вообще на это способен.

– Какое несимпатичное извинение! Он улыбнулся углом рта.

– Я не люблю, когда женщины проявляют собственнические инстинкты по отношению ко мне.

– Ты просто не любишь женщин.

– Ты знаешь, кто в этом виноват.

Она отодвинулась от него и взяла свою сумочку.

– У тебя какое-то странное настроение. Я не собираюсь больше разговаривать с тобой, пока ты не выпьешь.

– У нас нет времени. Я обещал Коре, что мы приедем к ланчу.

– Но ты должен задержаться на минутку и послушать запись, как я читаю монолог Мэри-Джейн. Это так важно для меня.

– Я знаю, - сказал он со слабой усмешкой, - неужели, ты считаешь меня таким самоуверенным, чтобы поверить, что ты вернулась ко мне ради меня самого?

Она широко открыла глаза, и выражение ее лица перестало быть детским.

– Я рада, что ты мне это сказал. Пол. Это дает мне шанс сказать тебе кое-что, что я должна была сказать сразу, как только мы встретились снова. - Она подошла ближе к нему. - Конечно, ты нравишься мне. А почему бы нет? Ты - Пол Моллинсон, драматург. Ты - богатый, преуспевающий, красивый я умный. У тебя изумительное чувство юмора и отвратительный характер, ты бодр в полночь и сонный утром. - Она остановилась. - Продолжать дальше?

– Нет, спасибо. - Он пристально посмотрел ей в глаза. - Я никогда не думал, что ты настолько умна и так хорошо все понимаешь.

– Я говорила тебе, что проникнусь тобой, обовьюсь вокруг тебя.

– Как ядовитый плющ?

– Плющ… Может быть! Но без яда. - Она обняла его, и он наклонил голову к ее лицу.

– Я сумасшедший, что слушаю тебя, - прошептал он у самых ее губ. - Я должен был усвоить свой урок много лет назад.

Губы их встретились, и открывшая дверь Энн сделала шаг назад, чтобы снова выйти из комнаты.

– Не уходите, - позвала ее Сирина. - Мы сейчас уходим.

– Вы тоже можете уйти пораньше. - Пол подошел к письменному столу. Он стоял к ней спиной. - И не возвращайтесь до середины дня в понедельник. Я раньше не вернусь.

Энн пробормотала "спасибо" и вышла. Из окна столовой она проводила взглядом уезжавших Пола и Сирину, долго затем глядя на дорогу вслед их автомашине. Шум мотора давно стих, а она все стояла в глубокой задумчивости. Ее вернул в реальный мир бой церковных часов, надо было еще закончить работу.

К четырем часам перепечатка была закончена, и она, прежде чем уйти, решила дождаться чая. Лениво взяла она в руки пьесу и стала ее просматривать, потом включила, магнитофон и послушала запись Сирины. Какая не правильная интонация. Она перенесла микрофон на свой стол и начала читать монолог.

"Я лгала тебе, Фрэнк. Я лгала тебе с самого момента нашей встречи…"

Энн забыла, что она находится в гостиной дома на Хэмпстед Мьюз, забыла, что она Энн Лестер, дочь Лори Лэнгема. Она была Мэри-Джейн, девушкой, которая не умеет заводить друзей и которая, наконец влюбившись, узнает в горький момент истины, что человек, которого она полюбила, такой же неудачник, как она. Она выговаривала слова роли без едкой иронии, с которой Пол их диктовал, добавляя та здесь, то там, по фразе, которая слегка меняла смысл всего монолога и его первоначальное звучание. Когда, она в конце концов договорила все до конца, в голосе ее дрожали слезы и она была так взволнована, будто выступала перед публикой.

– В чем дело, мисс Лестер? Разговариваете сами с собой? - Смизи вкатила сервировочный столик в комнату и закрыла дверь.

– Я читала отрывок из пьесы. - Энн повернулась к магнитофону и улыбнулась. - Вы когда-нибудь слушали свой собственный голос?

Смизи попятилась назад.

– Не теперь. Вы еще меня будете поддразнивать! Я знаю, что взвизгиваю, так какой же смысл себя расстраивать?

– И вовсе вы не взвизгиваете, разве когда сердитесь.

Зазвонил дверной колокольчик, и Смизи, посмеиваясь, пошла открывать.

Со вздохом Энн перекрутила пленку и начала стирать. Она не решалась дать Полу послушать запись.

– Мисс Лестер? - Смизи просунула голову в дверь. - Пришел мистер Лэнгем. Я сказала ему, что мистера Моллинсона нет дома, но он утверждает, что хочет поговорить с вами.

Энн выключила магнитофон и встала из-за стола, когда вошел отец.

– Папа, по-моему, ты обещал больше сюда не приходить.

– Я знал, что Пол рано уедет, поэтому я приехал забрать тебя к нам. Мама переживает, что она тебя совсем не видит.

Энн прошла к столику.

– Раз уж ты здесь, выпьешь чая?

– Нет, не могу. Я не заглушил мотор: машина очень плохо заводится.

– Тогда я быстро - только возьму пальто. Она взбежала наверх, чтобы взять его и попрощаться со Смизи и поспешила вниз, и все-таки опоздала: отец сердито копался под капотом.

– Проклятая развалина опять заглохла. - Он обошел машину кругом. - Если бы мне не пришлось ехать сюда за тобой…

– Я тебя не просила, - запротестовала она.

– Знаю, что не просила. Но твоя мать все время без остановки пилила меня. Как мне хотелось бы, чтобы ты бросила всю эту чушь и вернулась домой. Если ты собираешься серьезно работать на сцене, пора начинать.

– Ты предлагаешь пойти в другую труппу?

– Нет. Совсем нет. - Голова его снова исчезла под крышкой капота. - Я попробую достать тебе роль, если, конечно, твоя дурацкая гордость даст тебе ее принять.

Энн смотрела на дорогу.

– Я приму от тебя совет, папа, но не роль. Я хочу продвигаться за счет своих собственных способностей.

– А когда это произойдет, что тогда? Замужество? Тебе будет трудно найти мужа, который с пониманием отнесется к тому, что тебя каждый вечер нет дома. А как будет с детьми…

Она рассмеялась.

– Не заглядывай так далеко вперед! Отец, что-то буркнув, подергал рукой какой-то проводок. Глядя на его седеющую голову, Энн размышляла над его словами: брошенные, казалось бы, небрежно, они потянули за собой целую цепочку мыслей, избавиться от которых было нелегко. Если только она не выйдет замуж за актера, замужество вряд ли будет счастливым. А больше всего на свете она не хотела, чтобы ее брак закончился разводом.

Машина взревела, и с радостной улыбкой Лори забрался на свое место рядом с ней.

– Почему у тебя такой торжественный вид, кукленок?

– Я раздумывала, как ты отнесешься к зятю.

– Я не против зятя, но подумай, что будет с моей карьерой, если я стану дедом!

– Я рожу тройню, только чтоб насолить тебе!

– Верю, что постараешься! Три маленькие девчушки, полностью похожие на тебя!

"Или трое мальчишек, - подумала Энн про себя, - с серыми глазами и прямыми черными волосами". Она нахмурилась. Этого никогда не случится Не может случиться. Если бы не было Сирины, был бы кто-нибудь еще вроде нее: такая же искусственная, хрупкая и очаровательная на вид. Пол Моллинсон был любовником-дилетантом; может быть, не по характеру, но уж точно по обстоятельствам. Он так и не смог освободиться от неудачи юношеского романа. С тех пор он только тем и занимался, что создавал вокруг себя защитный экран, через который не могло проникнуть настоящее чувство.

– Я так хочу, чтобы Пол увидел Мэри-Джейн, так, как ее вижу я. Отец расхохотался.

– Я знал это! Когда разговор о детях привел прямо к мыслям о молодом Моллинсоне, я сделал свои выводы. Как я понимаю, пока ты не приберешь его к рукам, ты не вернешься к актерской карьере?

Энн сидела и разглядывала свои руки.

– Прибрать его к рукам - дело нелегкое. Не думаю, что ему нравится такой тип женщин, как я.

– Но тебе хотелось бы быть таким типом?

– Только из-за Розали.

Хватит этих сказок! - рассердился Лори. - Если ты там остаешься только из-за нее, я немедленно расскажу Полу правду. Всю. Я не позволю, чтобы ты ввязалась в какую-то свару из-за кого-то и поставила себя и свою семью в дурацкое положение. Как по-твоему, что подумает обо мне Пол, когда узнает, что ты моя дочь? Я говорю серьезно, Энн. Марти сразу не должна была поддерживать тебя в этой глупости.

– Ты не должен ничего ему говорить, - резко отпарировала Энн. - Ни единого слова. Я очень рассержусь на тебя за это.

– Он тоже очень рассердится, - возразил отец. - Расскажи ему правду и покончи с этим. Понедельник для этого вполне подходящий день.

– Нет, - ответила она. - Не могу. - Она отвернулась от отца, и по щекам ее покатились слезы. - Оставь все как есть еще немножко. Может быть, когда он привыкнет ко мне и я ему больше понравлюсь, он отнесется к этому с большим сочувствием.

– Почему тебя должно трогать, что он думает?

– Потому что я люблю его, - ответила она и тот же момент, как выговорила эти слова, закрыла лицо руками. - Что я сказала! Я не это имела в виду.

– Думаю, что это правда, - Лори повернулся и серьезно посмотрел на нее. - Я хочу, чтобы ты помнила одну вещь, кукленок. Хорошая актриса должна знать, когда прекращать игру, иначе она утратит ощущение реальности и растеряет свои жизненные принципы.

– Папа! - отчаянно вскрикнула Энн. - Светофор!

Но было слишком поздно. Степенно погромыхивая, автомобиль торжественно проехал под красный свет, проскользнув между двумя грузовиками с изумленными такой наглостью водителями.

– Это отучит меня давать советы, - ухмыльнулся Лори. - Ведь никогда раньше я этого не делал!

Энн ничего ему не ответила, глядя на витрины магазинов по Бейкер Стрит. Затем они свернули на Оксфорд Стрит к Мраморной Арке и остановились около большого блока квартир, выходящих окнами на Гайд-Парк.