Дыкин недоуменно хлопнул ресницами.

— Мне назвали зарплату, которую вы предлагаете… — начал он. — Это хорошие деньги. Просто за то, чтобы убивать время?

— У меня плохо со здоровьем. Поэтому человеку, который будет рядом со мной находиться, придется часто оказывать мне медицинскую помощь. Поэтому я просил подобрать мне человека с медицинским образованием.

— У себя дома я закончил медицинское училище, — сказал Николай.

— Почему же ты не хочешь работать по специальности? Не тянет?

— Тянет, — с коротким вздохом буркнул Дыкин. — Только я задарма работать не собираюсь.

— Что, бытие все-таки определяет сознание? — усмехнулся Валерий. — И затмевает клятву Гиппократа?

— Я не знаю, как там у Гиппократа было с бытием, — с неожиданной неприязнью заявил Дыкин. — А мой отец тридцать лет отработал колхозным фельдшером. И умер потому, что в районной больнице не оказалось установки гемодиализа. А в областной на бюджетное койко-место очередь на два года вперед. Мама не набрала денег на платное лечение, потому что у школьной медсестры зарплата сами знаете какая… А впрочем, откуда вам знать…

Валерий прикусил язык:

— Прости, пожалуйста, я ни в коем случае не хотел тебя унизить.

— Да ладно, чего уж там. Я понимаю, вы высоко сидите, вам далеко видать, а близко нет… — рассудил Дыкин. — Не хотел я из дома уезжать. Только на что бы мы с матерью жили, если бы я стал по специальности работать…

— Хм… — Валерий собрался с мыслями и попытался продолжить свои разъяснения. — Ну что ж. Скажу тебе сразу: медицинская помощь мне нужна все чаще и чаще, поэтому мой помощник должен находиться при мне круглосуточно, жить в моем доме, в какой-то степени делить со мной мои семейные проблемы… Это задача не всем по силам. Если такой режим тебе не подходит, то лучше на этом закончить.

Николай кашлянул и несмело проговорил:

— А можно глянуть… в вашу медкарту?

Валерий усмехнулся, полез в ящик стола.

— У меня тут валяется летняя выписка из больничной карты. На, держи…

Дыкин читал несколько листочков документа долго, даже губами шевелил. Валерий уже начал злиться. Вот еще, медработник, читает чуть ли не по складам.

Закончив чтение, Дыкин мрачно взглянул на Валерия.

— Вы это серьезно? — он взмахнул картой. — Или это прикол такой?

— Прости, я не понял, — удивился Валерий.

— Если это ваша карта, то вам сейчас место не тут, а в больнице под капельницей…

— А, вот ты о чем… Я, видишь ли, особый случай. Я решил поступать не так, как того хочет моя болезнь, а так, как хочу я.

Дыкин покачал головой:

— Кто сейчас за вами… — он замялся в поисках подходящего слова. «Ухаживает» или «присматривает», видимо, показались ему неподходящими.

— Сейчас мое состояние контролирует брат. Но я хочу, наконец, дать ему спокойно пожить. Я в состоянии платить за услуги. Мне лишь нужен человек, которому я могу довериться.

Дыкин сгорбился на стуле и глубоко задумался, скручивая медкарту Валерия в трубочку.

— Кстати, питание и проживание под моей крышей — за мой счет, и это, само собой, в сумму зарплаты не входит.

— Я понял, понял, — со вздохом пробормотал Дыкин.

— Что тебя смущает?

— Я хорошо учился и еще не все забыл. Но, Валерий Петрович, я всего лишь фельдшер. А ваш случай серьезный. Это не мой уровень…

— Ты не понял, Николай. Никто не хочет, чтобы ты брал на себя ответственность за лечение. У меня есть прекрасный лечащий врач, кардиолог с мировым именем. Тебе придется лишь в точности исполнять его указания и вовремя проводить необходимые процедуры и манипуляции. Если уж мой брат, человек, далекий от медицины, отлично справляется, то у тебя вообще не должно быть никаких проблем.

Дыкин повел плечами и ничего не ответил. Сомневался. Взвешивал свои силы. Прикидывал меру ответственности. Молодец, деревенский фельдшер. Валерий вдруг понял, что сильно огорчится, если парень сейчас откажется.

— Думай, Николай, думай… Возможно, стоять каждый вечер на фейс-контроле в ночном клубе для тебя более подходящее и более приятное дело, чем обихаживать тяжело больного чужого человека.

— Что вы, я совсем не боюсь такой работы, — вскинул голову Дыкин. — Зря вы так думаете.

— Давая ответ, ты должен волноваться не о том, что я о тебе подумаю, а о том, что тебе действительно сейчас нужно.

— Уж что мне точно не нужно, так это стоять на фейс-контроле, — буркнул Дыкин. — Когда вы хотите, чтобы я приступил?

— Хоть сейчас, — пожал плечами Валерий и улыбнулся, радуясь, как ребенок.

* * *

— Ну, давай еще разок. Смотри внимательно.

Илья ловко сам себе затянул жгут на левом плече, положил руку под самой лампой и взял шприц…

Они сидели в квартире Ильи. Когда Полина переступила порог комнаты, ей даже стало не по себе. Квартира казалась темной, мрачной, холодной, совсем заброшенной. Но Илья быстро поправил впечатление. Он достал из кладовки масляный радиатор, и в комнате постепенно стало теплее. Потом на столе появился крепкий чай, печенье с изюмом, зеленая халва, которую Илья расколол ножом на мелкие кусочки. Они пили чай, Полина смотрела по сторонам и пыталась представить, как в этой тесной несуразной квартирке жили трое одиноких несчастливых мужчин. О своей собственной квартире Полина тоже была не слишком высокого мнения, но жилище Ильи никуда не годилось.

За окном было темно, и шел густой мокрый снег. Ярко горела настольная лампа. Полина с опаской поглядывала на разложенные предметы. Илья запасся целой кучей шприцев, ампул, и теперь выполнял свое обещание, которое он дал Полине в финском загородном отеле. Им пришлось обмануть Валерия. Илья так и не повез Полину на ее квартиру. Сборы они решили отложить до утра, а сейчас заняться более важным делом…

— Ну, запомнила? — Илья распустил жгут и подергал рукой.

— Запомнила, — кивнула Полина. — Отчего не запомнить? Самое легкое в любом деле — это теория.

— Все зависит от того, насколько тебе это нужно, — пожал плечами Илья. — Если ты считаешь, что этот навык тебе необходим… А он тебе необходим? — Илья в упор взглянул на Полину.

Она кивнула.

— Тогда чуть передохнем и приступим к практике, — Илья еще раз потряс рукой.

На его левом предплечье красовались четыре дырочки от инъекций. Ровно столько раз Илье понадобилось ввести себе по кубику физраствора, чтобы Полина хорошенько рассмотрела весь процесс в подробностях.

— Ну как, готова? — уточнил он, доставая новую обойму шприцев и ампулы.

— Вроде да… Страшно что-то. Не хочу тебе больно делать! — поежилась Полина.

— Это не разговор! Мы ж для Валерки стараемся. Вот о нем и думай! — рассердился Илья. — Если ты действительно хочешь научиться помогать Валере, делай то, что я говорю! Если же ты передумала, так и скажи сразу…

— Ладно, ладно, только не кричи на меня, — взмолилась Полина.

Илья раздраженно сжал губы.

— Я не передумала. Я буду делать то, что ты скажешь.

Он вздохнул и недоверчиво покосился на нее:

— Хорошо. Тогда начинай. И внимательно слушай, что я буду тебе говорить…

Следующий час был сущим кошмаром.

Полина, повинуясь коротким приказам накладывала жгут, вскрывала ампулу, наполняла шприц, выпускала из него воздух вместе с тонкой струйкой физраствора, потом тщательно подбирала место для укола на гладкой бледной коже, сквозь которую слегка просвечивали голубые вены… Илья долго ждал, когда же Полина решится, наконец, ждать ему надоело, он приказал колоть. Когда кровяные клубы просочились в шприц, Полина чуть не выпустила его из рук, но все же овладела собой и, нажав на поршень, попыталась как можно медленнее ввести жидкость. Вынимая иглу, она все-таки немного поцарапала кожу около ранки, а жгут сняла быстрее, чем было нужно…

— Молодец, — проговорил Илья. — Умница.

Полина взглянула, наконец, ему в лицо. Его лоб был покрыт испариной.

— Илюша, очень больно, да? — до слез огорчилась она.

— Да, если честно, то очень, — слабо улыбнулся он, вытирая пот со лба. — Но для первого раза просто отлично. Десять минут передышки, и повторим.

Полина без сил опустилась на стул.

— Не переживай, с каждом разом будет получаться все легче и все лучше, — бодро сказал Илья. — Я гарантирую. По себе помню.

— А тебя кто учил? Или тоже само собой получилось?

Илья повел плечами, поморщился и не ответил.

Полина не стала переспрашивать. Прикрыв глаза, она бросила руки на колени, пытаясь расслабиться. Десять минут передышки показались секундами.

И снова: жгут, ампула, струйки жидкости из шприца, игла, впивающаяся в синеватую вену, кровяной шлейф… И после короткого отдыха еще раз от начала и до конца. И еще раз. Еще…

— Ну, пожалуй, довольно… — удовлетворенно сказал Илья.

Полина с облегчением перевела дух.

— Ты только честно скажи, в последний раз хоть полегче было, чем в первый?

— Значительно, — кивнул Илья, разглядывая свою правую руку. — Ты действительно молодец. Теперь Валерку вполне можно на тебя оставить.

— Но ты ведь не собираешься и вправду оставить его на меня?

— Конечно, нет. Я буду рядом.

Он медленно раскатал рукава свитера, встал со стула, отправился на кухню, принес ведро для мусора, побросал в него шприцы и ампулы. Стол снова стал сиротливо-пустым. Старая синяя плюшевая скатерть с золотой вышивкой, настольная лампа, и все.

Илья унес мусор на кухню. Там он долго лил воду, звенел посудой, двигал табуретки. Казалось, что он дважды или трижды перемывал чашки. Потом он, наконец, выключил воду и погасил свет, но в комнату не спешил.

Полина отправилась на кухню сама.

Илья стоял у приоткрытой двери балкона и курил, выдыхая дым на улицу.