Дверь захлопнулась, Илья спустился на улицу.

Темноволосый прохаживался у подъезда, засунув руки в карманы пальто.

Завидев Илью, он прищурился и неторопливо пошел навстречу.

— Слышь, мужик, разговор есть, — бросил он, подходя.

Илья остановился.

— Ты, дубина, что ты суешься, куда не просят? — злобно зашипел темноволосый. — Шоферюга хренов…

Илья просто смотрел ему в лицо и молчал. Он пытался понять, что на этого ублюдка подействует лучше: вызывающая вежливость или грубый напор.

— Ну что пялишься, лакей? — мужчина едва удержался, чтобы не сплюнуть себе под ноги. — Тебя, говнюк, не учили не встревать в чужие дела?

— А вас не учили не хамить незнакомым людям? — ласково спросил Илья. — А тому, что если девушка отказывается, нечего ее за руки хватать? Тоже не учили?

— Я со своей бабой как хочу, так и…

Илья резко толкнул темноволосого в грудь. Тот отлетел назад, завалился на капот своей машины. Илья, не давая ему опомниться, перевернул его и, заломив руку, прижал.

— Твоей бабы тут больше нет, уясни это раз и навсегда! — проговорил Илья, наклонившись к уху противника. — Эта женщина теперь с другим. И если я еще раз узнаю, что ты грубо с ней обошелся, я тебя на тряпки порву. Без предупреждения. Все понятно?

Соперник промычал нечто. Илья ослабил нажим и переспросил:

— Все понятно?

— Отпусти, пожалеешь…

— Сейчас увидим, кто пожалеет, — сказал Илья и отступил в сторону.

Темноволосый поднялся, с ужасом уставился на свои перемазанные черной грязью руки и на темные разводы на пальто: он обтер собой половину капота.

— Ну что, мужик, — тяжело дыша, проговорил он. — Вот и познакомились… Я с тобой, между прочим, поговорить хотел…

— А я твоего диалекта не понимаю, — процедил Илья.

— Мне пох…, с кем она сейчас путается, потому что все равно вернется. Я ее знаю. Ей хозяин нужен, а не рыцарь-заступник.

— А ты ее спрашивал, кто ей нужен?

— Бабу не спрашивают. Бабу имеют. А такую особенно.

— Что сказал? — Илья шагнул вперед.

— То и сказал, — темноволосый утер краем рукава раскрасневшееся лицо.

Илья ударил сильно, наотмашь. Мужчина отклонился, но неловко, и кулак Ильи все же рассек ему губу. Роняя кровавые капли на асфальт, темноволосый постоял, пошатываясь, попытался найти что-то в кармане.

— А теперь пошел вон, — приказал Илья.

Мужчина забрался на водительское место, несколько раз попал ключом мимо замка зажигания.

Илья стоял у него над душой и смотрел на мерзавца, пока тот не завел машину и не поехал прочь со двора.

* * *

Часы на столике давно пискнули, что наступила полночь.

Полина так и не раздевалась, лежала, свернушись калачиком под пледом.

Очень болела голова. Так у нее всегда бывало после того, как поплачешь. Слезы высохли, но от давящей тоски сердце плясало и гулко колотилось, виски ломило, нос заложило. Закрывшись пледом с головой — словно кто мог ее увидеть в пустой квартире — она время от времени тихо скулила в подушку.

Было очень плохо. Сначала Полина хотела поговорить с Верой, рассказать про сумасшедшую субботу, но потом она передумала. Конечно, Вера выслушает, поохает, пожалеет, посочувствует, даст целую кучу разумных, но бесполезных советов. И пока их разговор будет продолжаться, Полина повеселеет, снимет часть тяжести с души… Но едва только она повесит трубку, как отчаяние навалится снова. Так было уже не раз. И поэтому Полина решила не беспокоить подругу. В конце концов, это ее собственные проблемы, сама нажила, сама и справляйся.

Почему Михаил не может оставить ее в покое? Конечно, она сама виновата. Надо ж было быть такой слепой. Польститься на ухаживания мужчины, для которого женщина — просто еще одна вещь, которую можно разукрасить, побаловать, а то и разломать, наплевать, выбросить… А потом, вдруг вспомнив, что вот валялась где-то еще одна, снова достать и пользоваться в свое удовольствие, пока не надоест. Михаил Семченко был предметом скрытых или явных вожделений доброй половины женщин в том пропащем учреждении, в котором Полина имела несчастье работать. Он был красив, красноречив и пресыщен острыми ощущениями по самое не могу. Козыряя дорогими мелочами и рисуясь, он напором и длинным своим языком мог заболтать и очаровать очень многих. Почему-то считалось, что он знает толк в женщинах и его внимание должно льстить.

Сейчас Полину было бы уже не обмануть самоуверенной физиономией и завлекательными рассказами. Но девчонкам так свойственно по уши влюбляться в мерзавцев… Полине сначала льстило, что главный местный донжуан именно на ней остановил свой выбор. Цветы, подарки, внезапные приглашения в ресторан и дорогие билеты на престижный эстрадный концерт… Практически сразу он сказал, что женат, но жену не любит и не живет с ней, сохраняя брак только по воле родителей. Все это казалось правдой. Михаил был обворожителен, энергичен, щедр и легко расправлялся с любой проблемой: все схвачено, за все заплачено, везде связи, везде друзья, с половиной золотой молодежи города пьется на брудершафт… Светская жизнь не особенно увлекала Полину, но она послушно наряжалась и отправлялась с ним ночной клуб или на частную вечеринку. Там, обнаружив, что Полина привлекает внимание, Михаил свирепел и на некоторое время практически запирал ее в четырех стенах, отменив надолго выходы в свет. Он даже поселился у Полины, по-хозяйски принялся за обустройство ее скромной квартирки, сварливо наставлял ее, как ей надлежит жарить для него мясо, приглашал к себе друзей и с удовольствием демонстрировал им, кто в доме хозяин. Полина не могла самой себе объяснить, почему она, считающая себя умной и гордой женщиной, позволяет ему так с собой обращаться. Постепенно она поняла, в чем дело: даже умные и гордые не хотят быть брошенными. Почему-то в то время в голову Полины не пришла логичная и здравая мысль: не хочешь быть брошенной — брось сама.

Потом в один прекрасный день Полина, придя с работы, обнаружила под дверью своей квартиры молоденькую девушку, симпатичную, дорого одетую, но зареванную до бесчувствия. Беременная жена Михаила Семченко два часа рыдала на Полининой кухне, умоляла уговорить Михаила вернуться домой. Полины, когда он успел на два фронта, тот нимало не смутился и сказал, что у мужчины должен быть законный наследник, и это нормально, когда жена беременна от мужа, и что Полине не стоит лезть в дела, которые ее не касаются.

Он искренне не мог понять, что Полину не устраивает. И до сих пор ничего не понял. Прошло полгода, но он почему-то с остервенелым упорством желал вернуть себе прежнюю игрушку.

Сегодня он приехал сообщить, что у него родился сын. И почему-то посчитал, что она непременно должна поехать с ним и отметить это событие. Если бы не Власов, Полина даже не представляла, как бы она отбивалась.

Окна Полининой квартиры выходили как раз к подъезду. Она видела всю сцену. Даже издалека было ясно, что произошло: Михаил сказал что-то оскорбительное, Власов не выдержал и врезал ему. Семченко хоть и был нагл, но отвагой не отличался. Он предпочел убраться. Только вот беда, вряд ли одна зуботычина направит его на путь истинный. Не каждый день Власов будет провожать ее до квартиры.

Чувство благодарности к Власову сменилось острой досадой. Нет, каков все-таки… Думает, что своими кулаками может решить все проблемы? Авантюрист. Затейник. Такую кашу заварить… Знал же, чувствовал, чем можно взять отзывчивое женское сердце. Так на жалость продавил, прямо психолог. И она повелась.

Казьмин, конечно, не виноват. Насколько Полина успела его узнать, Власову и вправду не поздоровилось бы, если б Казьмин случайно узнал о благих намерениях братца.

И что теперь делать? Позволить Казьмину пару совместных прогулок по осенним канавам? Еще раз побывать в его уютном доме, выпить какой-нибудь бурды из смешных кривобоких чашек?.. Полина вспомнила печальные и страстные рассказы Казьмина, его заразительную и лукавую улыбку, безукоризненные манеры… А потом потухшие от боли глаза и упорное нежелание показать свою физическую слабость.

Нет, не нужна Казьмину ее жалость. Пора исчезать под благовидным предлогом.

* * *

Илья с удовольствием полюбовался на небольшой с виду горшочек, взял ложку и кусок хлеба. Аппетит он после раннего завтрака нагулял будь здоров. Времени навалом. Илья нарочно слегка помедлил, чтобы немного растянуть блаженство предвкушения.

Судьба явно не считала Илью белым человеком. Поэтому когда у нормальных сотрудников «Гепарда» наступал обеденный перерыв, Илья обычно проводил это время в дорожных пробках, в канцеляриях всевозможных контор, в разных других малоприятных местах. И только очень редко ему выпадал случай нормально поесть в середине рабочего дня. Этой удачей Илья обычно пользовался на всю катушку, уж если есть так много и вкусно.

Илье нравилось это кафе прямо напротив офиса. Порции достойного размера. Можно, конечно, и побольше, но все ж в сравнении с сиротскими граммами стандартных бизнес-ланчей обеды в этом кафе смотрелись выгодно. Цены, правда, ого-го. Но — спасибо брату-начальнику — зарплаты хватало на то, чтобы ни в чем себе не отказывать в пределах разумного. Порция солянки и эскалоп с рисом вполне вписывались в разумные пределы. Вкусно и просто, без претензий на изыск. Изысков и всякой экзотики Илье хватало и дома. Валерия от скуки частенько распирало на эксперименты, в том числе на кулинарные. Илья относился к этому со сдержанным пониманием. Как еще развлечься небедному эстету среднего возраста, которому материальное положение позволяет практически все, а состояние здоровья не позволяет ничего? Дружеские вечеринки, банкеты и мальчишники Валерий не устраивал и не посещал, а отвоеванное у бизнеса свободное время тратил на маленькие прихоти. По правде сказать, Валерий никогда не был слишком общительным человеком. Может, поэтому сейчас ему было так трудно найти действенную помощь коллег-бизнесменов. Он не мог да и не хотел поддерживать неформальные связи со всем светом, как это принято в деловых кругах.