Гаррик глубоко вздохнул. Он выглядел неуверенно, но прежде, чем заговорить, на его лице расползлась улыбка, будто он не мог ее сдержать.

- Я собираюсь сделать предложение Блисс, - сказал он.

Мир затих, и я услышал тиканье часов на стене рядом с нами. Оно звучало как тиканье бомбы, что было иронично, учитывая тот факт, что все части меня, которые я силой воли удерживал вместе, только что разорвало на куски.

Я как можно лучше натренировал свои особенности, хотя сейчас мне казалось, что я могу в любой момент задохнуться. Я принял удар на себя, что было лишь красивым актерским выражением для обозначения паузы, но казалось легче, если я подойду к этому, как к сцене, выдумке. Паузы предназначены для таких моментов, когда что-то в сцене или твоем персонаже меняется. Эти мгновения для изменения.

Боже, это был чертовски сильный удар.

- Кейд…

Прежде, чем Гаррик успел сказать что-то приятное или утешительное, я вернул своего персонажа, вернул себя в происходящее действо. Я улыбнулся и состроил, как я надеялся, поздравительную гримасу.

- Это же здорово, друг! Лучшего парня она и не могла найти.

Это действительно была игра, хоть и плохая. Когда слова, слетающие с губ, не казались естественными, а разум оставался отдельным от того, что я говорил, неважно, как сильно я пытался оставаться в образе. Мысли мчались вперед, пытаясь оценить, купилась ли аудитория на мое выступление, купился ли Гаррик.

- Так ты непротив?

Было важно, что я не позволил себе сделать паузу перед ответом:

- Конечно! Блисс - моя лучшая подруга, и я никогда не видел ее такой счастливой, а это значит, что и я сам очень за нее счастлив. Прошлое есть прошлое.

Он потянулся через стол и похлопал меня по плечу, будто я был его сыном, младшим братом или собачкой.

- Ты хороший человек, Кейд.

Да, я был таким… вечно хорошим парнем, отчего постоянно занимал второе место. Смузи на языке отдавал горечью.

- На прошлой неделе у тебя были прослушивания, да? - спросил Гаррик. - Как они прошли?

О, пожалуйста, нет. Мне только что пришлось услышать о его намерениях предложения руки и сердца. А если мне еще придется продолжить их своим абсолютным провалом как аспиранта, то я проткну себя коктейльной трубочкой.

К счастью, меня спасло возвращение Блисс. Она засовывала телефон в карман, а на лице у нее играла широкая улыбка. Она встала возле стула Гаррика и положила руку ему на плечо. Меня внезапно поразила мысль, что она ответит ему “да”.

Где-то в глубине я ощутил в этом уверенность. И это убило меня.

Удар.

Удар.

Удар.

Я должен что-то сказать, что угодно, но я застопорился. Потому что это не было вымыслом. Это не пьеса, а мы не персонажи. Это моя жизнь, и перемены способны подкрасться и нанести удар в спину.

Не обращая внимания, Блисс повернулась к Гаррику и сказала:

- Нам пора идти, малыш. У нас сбор на репетицию на другом конце города через тридцать минут. - Она повернулась ко мне. - Прости, Кейд. Мне бы хотелось, чтобы у нас было больше времени пообщаться, но Келси пропадала без вести несколько недель. Я не могла не ответить, и у нас сегодня дневной спектакль для группы студентов. Клянусь, я все тебе компенсирую. Ты сможешь завтра прийти на наш День Благодарения для сирот?

Я несколько недель избегал этого приглашения. Я был практически уверен, что эта встреча с кофе затевалась именно для этой цели. Я был уже готов уступить, но теперь не мог. Я не знал, когда Гаррик собирался сделать предложение, и не мог находиться рядом, когда это произойдет или уже после этого. Мне нужно было отдохнуть от них, от Блисс, от того, что в этой истории я второстепенный персонаж.

- Вообще-то, я забыл сказать тебе. На День Благодарения я собираюсь домой. - Мне не нравилось ей врать, но я больше не мог этого вынести. - Бабушка не очень хорошо себя чувствовала, поэтому я подумал, что было бы неплохо съездить.

Ее лицо приняло озабоченное выражение, а ладонь потянулась к моей руке. Я сделал вид, что не заметил, и отошел, чтобы выкинуть в ведро пустой стаканчик из-под смузи.

- С ней все в порядке? - спросила Блисс.

- О, да, я так думаю. Наверно, просто вирусное заболевание, но в ее возрасте никогда нельзя знать.

Я только что в качестве оправдания использовал свою семидесятилетнюю бабушку - женщину, которая вырастила меня. Одним словом, повел себя как придурок.

- Ну что ж, передавай ей от меня привет, и что я надеюсь, скоро ей станет лучше. И безопасного тебе полета.

Блисс наклонилась, чтобы обнять меня, и я не отстранился. На самом деле, я обнял ее в ответ. Потому что какое-то время я не планировал снова с ней видеться до тех пор, пока не смогу сказать (без лжи), что с ней все кончено. И судя по тому, как все мое тело откликнулось на ее прикосновение, на это потребуется время.

Они уже собрались уходить, а я сел обратно, сказав, что собираюсь остаться и какое-то время поработать над домашней работой. Я вытащил пьесу, чтобы ее прочитать, но в действительности же я не был готов возвращаться домой. Я больше не мог находиться в одиночестве, взаперти со своими мыслями. В кофейне было достаточно людно, чтобы голова заполнилась гулом жизней и разговоров других людей. Уходя, Блисс помахала мне рукой через стекло, и я помахал ей в ответ, гадая, смогла ли она почувствовать необратимость этого прощания.

2

Макс


Рука Мейса скользнула в мой задний карман в тот момент, когда в переднем зазвонил телефон. Я подождала три секунды, вытащила его, а потом пихнула Мейса, и он убрал руку.

По дороге в кофейню мне пришлось отпихивать его три раза. Он был похож на ту мультяшную рыбку с плохой памятью.

Я поглядела на экран, на нем высвечивалась фотография моей матери, которую я сделала, пока та не видела. Она нарезала овощи и была похожа на маньяка с ножом. В принципе она почти всегда им была, только без ножа.

Последние шаги к “Магшотс” я пробежала и проскользнула внутрь перед тем, как ответить.

- Привет, мам.

На заднем фоне играла рождественская музыка. Мы еще не покончили с Днем Благодарения, а у нее уже играют рождественские мелодии.

Маньячка.

- Привет, радость моя! - она так сильно растянула окончание слова “моя”, что я подумала, будто она робот, только что вышедший из строя. Но потом она все-таки продолжила: - Чем планируешь заняться?

- Ничем, мам. Я просто заскочила в “Магшотс” за кофе. Помнишь, это то место, куда я приводила вас с папой, когда вы помогали мне сюда переехать?

- Конечно, помню! Такое милое местечко, жаль, что они подают алкоголь.

И в этом вся моя мама.

Мейс выбрал именно этот момент (к сожалению, момент молчания), чтобы сказать:

- Макс, детка, тебе как обычно?

Я отмахнулась от него и отступила на несколько шагов.

Мама, должно быть, поставила разговор на громкую связь, потому что тут вмешался папа:

- А это кто, Маккензи?

Маккензи.

Я содрогнулась. Я ненавидела, что родители наотрез отказывались называть меня Макс. И если они не одобряли имя Макс для своей дочери, то им, конечно, не понравится то, что я встречаюсь с парнем по имени Мейс.

У папы случилась бы аневризма.

- Просто парень, - сказала я.

Мейс слегка подтолкнул меня локтем и потер большим пальцем об остальные. Точно. Его же уволили с работы. Я протянула ему свой кошелек, чтобы он заплатил.

- Это парень, с которым ты встречаешься? - спросила мама.

Я вздохнула. Ничего страшного, если я расскажу ей, только придумаю некоторые детали. Ну, или все.

- Да, мам. Мы встречаемся несколько недель.

На самом деле, три месяца, ну да ладно.

- Правда? А почему тогда мы ничего не знаем об этом парне? - снова спросил папа.

- Потому что я сама только узнаю его. Но он очень хороший, умный.

Не думаю, что Мейс действительно окончил среднюю школу, но он превосходен, а также потрясающий барабанщик. Я же не была создана для того типа парней, которых прочила мне мама. Мой мозг бы расплавился от скуки уже за неделю. И это произошло бы, если только я раньше не вынудила бы его сбежать.

- Где вы познакомились? - спросила мама.

О, ты знаешь, он подцепил меня в баре гоу-гоу, где я танцую. Это моя дополнительная работа, о которой ты понятия не имеешь.

Но вместо этого, я ответила:

- В библиотеке.

Мейс в библиотеке. Смешно. Надпись на татуировке, извивающейся на его ключице, произносилась бы как “нигадяй”, вместо “негодяй”, если бы я его не остановила.

- Правда? - мамин голос прозвучал скептически. И я ее не осуждаю. Знакомство с милым парнем в библиотеке - это не было на меня похоже. Каждое знакомство с родителями заканчивалось провалом, они были убеждены, что их дочери промыл мозги безбожный тип, а сам парень бросал меня из-за того, что у меня имелось слишком много “багажа”.

И багаж этот звали Бетти и Мик. Из бридж-клуба они возвращались домой в потных жилетах в горошек. Иногда было трудно даже поверить, что я произошла от них. Когда я впервые покрасила волосы в ярко-розовый, мама разразилась слезами, как будто мне было шестнадцать, и я беременна. А это была лишь временная краска.

В эти дни было проще потакать им, особенно потому, что они до сих пор помогали мне финансово, так что я могла тратить больше времени на музыку. И дело не в том, что я их не любила… Любила. Я просто не любила того человека, каким они хотели меня сделать.