— Это так и будет, — сказал Эпперли. — Но я полагаю, что могу продолжать переговоры с Джоном Мичелем. Гауторн и он ничего не могут сделать, прежде чем узнают, будет ли Мичель принят арендатором.

— Да, да, они могут продолжать. Я Мичеля приму. Он очень хороший человек, очень!

— Стало быть, все хорошо, — заметил стряпчий. — В котором часу прийти мне с завещанием? В три часа? В четыре?

— Когда хотите. Вы найдете меня дома, — прибавил лорд Дэн с слабой улыбкой.

— Так я приду в три часа, а теперь прощусь с вашим сиятельством, и надеюсь, что мое посещение не утомило вас.

Он вышел из комнаты, когда лорд Дэн быстро позвонил, призывая стряпчего обратно.

— Эпперли! — закричал лорд Дэн, — я немножко устал, я чувствую себя не так хорошо, как утром. Я не думаю, что побеспокою вас прийти ко мне опять сегодня.

Какой-то инстинкт заговорил в груди стряпчего против этого.

— Хорошо ли будет откладывать, милорд? — спросил он. — Не лучше ли разом все покончить и успокоить ваши мысли?

— Я не желаю утомляться более сегодня, — отвечал лорд Дэн. — Приходите завтра в одиннадцать часов. Скажите Гауторну, что мне хотелось бы видеть его перед отъездом; мы уже не увидимся более на этом свете.

Стряпчий поклонился в знак согласия и пошел домой как можно скорее, зная, что его ждут многие клиенты. Среди них был Джон Мичель.

— Мы с Гауторном сошлись, — были его первые слова мистеру Эпперли. — Нам нужно написать передаточный акт. Я не прочь, чтобы это сделать как можно скорее.

— Это все прекрасно, мой милый, — возразил стряпчий, который, будучи стряпчим, разумеется, находил затруднения там, где их не было, — но в этом деле следует спросить третье лицо, кроме вас и Гауторна, а именно лорда Дэна.

— Я уверен, что его сиятельство охотно меня при мет, — отвечал Мичель. — Он не может найти более надежного арендатора, вы сами это говорили вчера, мистер Эпперли.

— Я ничего не могу сказать против вас, Мичель; нет никакого сомнения, что его сиятельство может иметь арендатора гораздо хуже вас. Мы это устроим через несколько дней.

— Но если вы можете устроить это, сэр, нам хотелось бы немедленно написать передаточный акт. Мне хотелось бы вступить во владение на следующей неделе, а Гауторну хочется скорее сбыть гостиницу с рук.

— Полноте! Полноте! — вскричал Эпперли. — Мы не можем таким образом схватить быка за рога. Некоторые вступают во владение домом целые полгода. Я сегодня занят, буду занят и завтра, но вы можете прийти послезавтра утром. А пока я постараюсь увидеться с лордом Дэном.

— Мне кажется, сэр, — возразил Джон Мичель, пристально смотря на стряпчего, — вы могли бы принять меня теперь, если бы захотели. Это не я так тороплюсь переехать в дом, это Гауторн торопится выехать, как вам известно; но я желаю быть уверенным, что я получу эту гостиницу, что меня не отстранят ради другого. Я охотно даю это для обеспечения дела, сэр.

Он положил на стол десятифунтовый билет. Десятифунтовые билеты имели свою прелесть для мистера Эпперли, как они имеют для многих, особенно для стряпчих, по общему мнению. Он с удивлением посмотрел на этот билет, но, все еще держась своей хитрости, он не дал положительного ответа.

— Конечно, Мичель, мне дана некоторая власть; кажется, я могу обещать вам, что вы сделаетесь арендатором. Конечно, это все-таки зависит от согласия лорда Дэна.

— Разумеется, мистер Эпперли. Стало быть, это решено; я знаю, что его сиятельство примет меня. Итак, я прощусь с вами и поблагодарю вас, сэр.

— Зайдите послезавтра, Мичель. А пока я приготовлю необходимые бумаги. А это, — прибавил стряпчий, небрежно спрятав билет в свою письменную шкатулку, — мы зачтем в плату за мой труд.

Глава XI

НЕОЖИДАННО

Но дело шло не так гладко и хорошо, как предполагал стряпчий. В тот самый вечер, как Джон Мичель был у Эпперли, Рэвенсберд был у Джоффри Дэна. Но слуга мистера Дэна выразил чрезвычайное удивление при виде такой смелости.

— Он дома, — сказал слуга в ответ на вопрос, заданный ему. — Но не думаю, чтобы он вас принял.

— Спросите его, — отвечал Рэвенсберд, хладнокровно входя в переднюю. — Скажите, что я пришел по делу.

Слуга отказал бы положительно в прежнее время, но его господин был теперь важным человеком и скоро должен был сделаться главою Дэншельда, и он не посмел.

— Я передам мистеру Дэну, что вы говорите, — нелюбезно сказал он.

Герберт Дэн — как первое имя остается в памяти! — Джоффри Дэн был в маленькой гостиной, где вы когда-то видели его, и не наслаждался теперь сигарами и вином, а сидел на кресле и не делал ничего, облокотясь о стол и опустив голову на руку. Он часто так сидел теперь — в этой позе, как приличествовало лицу, на котором быстро начали обозначаться линии какой-то великой заботы.

— Это Рэвенсберд, сэр, — сказал слуга, прервав его задумчивость. — Он пришел сюда так дерзко и хочет вас видеть. По делу, говорит.

— Я, право, не знаю, какое дело он может ко мне иметь, — возразил Дэн, и в тоне его слышалась досада. — Можете, однако, его впустить.

— Сэр, — начал Рэвенсберд без всяких обиняков, когда вошел, — ходят слухи, что лорд Дэн предоставляет многие дела по имению вам, так как вы теперь наследник.

— Ну так что ж? — сказал Дэн.

— Я пришел просить вашего участия и влияния на его сиятельство, чтоб он принял меня арендатором «Отдыха Моряков» или чтоб вы сами приняли меня, если вы имеете на это право.

Он говорил бесстрашно, вовсе не как проситель, а скорее требовательным тоном. Рэвенсберд всегда отличался независимым обращением, но после обвинения эта независимость сделалась вчетверо сильнее. Вероятно, это помогало повернуть дело в его пользу: Дэншельд не мог соединить этой свободы обращения с виновностью.

— Как, вы хотите взять «Отдых Моряков»! — воскликнул Дэн. — Мне говорили имен двенадцать, но вашего я не слыхал.

— Я не разглашал о моем желании, как другие, сэр, но как только я узнал, что «Отдых Моряков» передается, я говорил с Гауторном. Я должен жить чем-нибудь; я приискивал себе занятие с тех самых пор, как оставил замок.

— Так вы не намереваетесь опять поступить в лакеи?

— В лакеи! — возразил Рэвенсберд. — Кто меня наймет после обвинения в убийстве моего господина? Есть еще люди, мистер Герберт — извините, сэр, мне следовало бы сказать, мистер Дэн, — которые не считают меня невиновным. Но я никогда не имел намерения поступить на службу к другому господину, если бы оставил капитана Дэна. «Отдых Моряков» был именно такой дом, какой мне хотелось бы иметь. Поможете вы мне в этом, сэр?

— Рэвенсберд, — сказал Дэн, не отвечая на его просьбу, — мне кажется странным, что вы хотите остаться в Дэншельде. У вас нет здесь связей; если бы такая туча разразилась надо мною, даже несправедливо, я был бы рад уехать из того места.

— Нет, сэр, — отвечал Рэвенсберд спокойным, сосредоточенным тоном, — я предпочитаю остаться здесь.

— Для того, чтобы взять «Отдых Моряков», потребуются деньги, — опять возразил Дэн.

— Они у меня готовы. Я не мог дожить до этих лет, не скопив кое-чего. Это препятствием не будет, как известно Гауторну. Он проводил меня, — продолжал Рэвенсберд. — Я знал о его намерении оставить гостиницу раньше всех и тотчас сказал, что я ее возьму. Он так и ухватился за это предложение и так был рад передать ее мне, но дня через два его тон переменился и он начал колебаться между Джоном Мичелем и мною.

— Джон Мичель будет прекрасным арендатором, — заметил Джоффри Дэн.

— Не лучше меня, — возразил Рэвенсберд. — Гауторн это знает, но в душе его возникло сомнение, примет ли меня милорд, если он еще не решил, виновен я или невинен; Гауторн боялся, чтобы это не причинило замедления, и тотчас перешел на сторону Мичеля.

«Милорд решил, что вы виновны», — вертелось на языке Джоффри Дэна, но он удержался и дал Рэвенсберду продолжить.

— Невероятно, чтобы лорд Дэн мог считать меня виновным, когда мое пребывание в другом месте было доказано; хотя он был предубежден сначала против меня, это было естественно. Вы примете меня арендатором, мистер Дэн?

— Я не имею на это власти; вам пришла совершенно неправильная мысль. Я, конечно, занимался делами моего дяди с тех пор, как стал его наследником, но он не дал мне полномочия отдавать в аренду его дома.

— Вы поговорите с ним за меня, сэр?

Дэн колебался.

— Я готов бы поговорить хоть сейчас, Рэвенсберд, но я уверен, что это не принесет вам пользы. Кроме его предубеждения, имеет он его или нет, он не любит, чтобы кто-нибудь, даже я, вмешивался в его дела.

— Вы можете попытаться, — настаивал Рэвенсберд, — каковы бы ни были последствия.

— А вы не примете их хладнокровно? Если бы это зависело от меня, тогда другое дело, но это совершенно зависит от лорда Дэна.

Наступило молчание. Рэвенсберд стоял молча, как бы ожидая ответа, и не сводил своих зорких глаз с Джоффри Дэна.

— Впрочем, так как вы непременно этого желаете, я поговорю с его сиятельством, — продолжал Дэн. — Но я должен выбрать время, не каждый день позволяет он говорить ему о делах.

— Если это не будет решено до завтрашнего вечера, Джон Мичель получит гостиницу, — возразил Рэвенсберд.

— Когда так, я поговорю с его сиятельством до завтрашнего вечера, — заключил Джоффри Дэн.

Через несколько часов после этого главные слуги давали раут в Дэнском замке. Печальные события, рассказанные нами, последовали одно за другим так быстро, а слуги из приличия так уединились от всякого общества, что начали находить это однообразие скучным. Вследствие этого они сами устроили для себя вечерок, пригласив не более шести человек гостей; комната ключницы была убрана для принятия их, а стол скрипел под тяжестью угощения.