Маргарита Южина - Пришел, увидел, соблазнил

После этого она перестала интересоваться его впечатлениями и даже подбегать к нему стала реже, однако домой все еще не торопилась.

Заметив некое охлаждение к своей персоне, Буранов насторожился. Ну ясное дело, он что-то не так понял, неправильно оценил, а падать в ее глазах не хотелось. Надо было чем-то удивить эту интересную особу, и он пошел на хитрость.

– Простите, а что вы скажете про эту картину? – подошел он к седоватому старичку, который величественно морщил губы возле одной из работ.

– Про эту? Это разве картина? – обозленно повернулся к нему старец. – Да это же! Это похабство! Непонятно, как это вообще могли выставить!

Буранов пригляделся – то, что пожилой ценитель называл похабством, называлось «Лед и пламень», и там было изображено купание «моржей». То есть художник изобразил, как в ледяную прорубь сигают упитанные мужчины и женщины в купальных костюмах. Лед был голубой и искрился, а тела «моржей» написаны насыщенной розовой краской. Вообще-то Вадим не усмотрел похабства, но согласно закивал головой.

– Во! Вот это, я понимаю, искусство! Добрая свадебная фотография, в старых русских традициях, когда еще молодежь уважала стариков! А тут... фу, плюнуть жалко.

Уже через пять минут Буранов важно расхаживал возле картины с «моржами» и ждал Лину, чтобы блеснуть познаниями.

– О! Лина! Ну, наконец-то! – воскликнул он, когда та о нем вспомнила. – Лина, я вот смотрю на эту картину, смотрю...

Лина удивленно вздернула бровь.

– Да? И что? – искренне заинтересовалась она. – Тебе понравилось?

– Да, я тебе скажу, сплошное похабство! Непонятно, как это вообще могли выставить! А вот это... иди сюда... вот это – настоящая картина! В старых русских традициях, эдакая свадебная, семейная картина... выполнена маслом... или чем там...

Лина склонила голову и четко произнесла:

– Вот это, между прочим, совсем не картина! Это репродукция. «Неравный брак» называется, Пукирева. Знать бы надо...

– Ну знаешь! – взвился Вадим. – Если... вот если бы я тебя приволок в свой магазин и заставил любоваться коробкой передач, я не думаю, что ты бы пришла в неописуемый восторг! А я прихожу!

– Прости, – склонила голову Лина. – Я не догадалась. Специально для тебя я напишу коленный вал маслом. В натуральную величину. Надеюсь, ты оценишь.

– Да уж-ж-ж, – прошипел Вадим. – А сейчас... если у тебя еще дела, ты можешь оставаться, а я... прости, я уже все посмотрел.

– Хорошо, едем домой.

По дороге Лина так смешно рассказывала про этого человечка в вязаной шапочке, который, к слову сказать, оказался этим самым Желтовским, так забавно подшучивала над его одеждой, манерой говорить и так преданно восхищалась его мастерством, что Вадим забыл про обиду и вместе с Линой смеялся, и фыркал, и восхищался. Он был готов ехать с ней вечно, но гостиница оказалась как-то уж совсем близко к выставочному залу.

– Все. Приехали, – выпрыгнула Лина из салона, взяла его за руку и повела к гостинице, как маленького мальчика. – А теперь по домам.

– А может, вместе поужинаем? – с надеждой спросил Вадим и задержал ее руку в своей.

– Ни в коем случае! – вытаращила она на него большие глаза. – Мы же собирались в одиннадцать часов к часовне! Ты забыл?

– Ровно в одиннадцать я буду у ваших дверей, – покорно склонил он голову.

– Правильно. А сейчас – отдыхать! – каким-то приглушенным голосом проговорила Лина и посмотрела на него таким взглядом, что он с горечью сообразил – у него без нее отдых теперь совершенно точно не получится.

А Лина между тем решила доконать его окончательно – она поднялась на цыпочки и приложилась губами к его гладковыбритой щеке, обдав его ароматом совершенно удивительных духов. Он невольно сцепил руки у нее на талии, желая, чтобы столь сладостный момент длился вечность, но женщина откинула голову и весело засмеялась:

– Ну какой ты торопыга!

– А что? – опешил он от ее переменчивости.

Лина опять понизила голос и муркнула ему прямо в ухо:

– Давай устроим себе незабываемый вечер, а? Чтобы стр-р-р-расть! Чтобы огонь! Чтобы кровь кипела!

– Тогда... прямо сейчас и пойдем, чего ждать? – на глазах хмелел Буранов.

– Не-е-е-ет, страсть надо подогреть, – склонила она голову.

– Так у меня... у меня уже итак все горит, куда больше!

– А у меня еще нет, – фыркнула красавица, вырвалась из его объятий и быстро застучала каблучками по лестнице.

– Вот зараза, – выдохнул Вадим. – У нее – нет, видишь ли! Ладно... посмотрим, что ты скажешь вечером!

Он, конечно, понимал, что умеет кружить дамам голову, но, честно говоря, не думал, что ему так быстро удастся очаровать Лину. Хотя... Это еще та штучка, эта может выкинуть все, что угодно, здесь расслабляться нельзя. Но! У них сегодня «незабываемый вечер», это не он сказал! И он сделает его незабываемым, а уж потом... Вот тут Вадим не сомневался совершенно – после сегодняшних страстей Лина спрячет коготки... Ох, и какая ж славная кошечка из нее получится!

Он влетел к себе в номер, будто мальчишка, который только что забил решающий гол. Его одолевала буря восторга – перед глазами все еще стояла мурлыкающая Лина, а стоило ему подумать, что их ждет дальше, как тут же захватывало дух и сердце начинало колотиться в три раза сильнее.

– Все! Спать! – приказал себе Вадим, постарался убрать с лица довольную улыбку, включил будильник на телефоне и рухнул в постель.

Он думал, что не уснет, но лишь прикрыл глаза, как его здоровый организм мгновенно отключился.

Телефон прогремел в десять вечера, и Буранов мячиком выскочил с нагретого места. Правда, глаза еще слипались и голова тянулась к подушке, но он должен был выглядеть безупречным в этот вечер, и потому перво-наперво вприпрыжку понесся в душ.

– Пора-а в путь-дорогу, тебя ведь Лина ждет, женщина всей твоей мечты! Над ми-илым порогом...

Что там вытворить над милым порогом, Вадим придумать не успел, да он об этом и не думал. Тщательно выбрив щеки, уложив ухоженные пряди в прическу, он еще долго вертелся перед зеркалом, дабы добиться исключительного совершенства.

Ровно в одиннадцать, бодрый и свежий, за версту пахнущий дорогим одеколоном, поблескивая начищенными туфлями, Вадим уже стучался в номер прекрасной художницы.

Художница не открывала. Это немного смутило – назойливым быть не хотелось, но и уходить несолоно хлебавши – тоже. К тому же... Лина могла просто не слышать его. Он постучал еще раз... и еще...

– Ой, ну и чего вы долбите? – появилась в коридоре недовольная горничная. – Вы мне всех постояльцев распугаете! Долбит и долбит.

– Простите... я вовсе не долблю, – оскорбленно сжал губы Буранов. – Я довольно интеллигентно... стучусь! Потому что мы с госпожой Линой договорились... и она ждет.

Горничная вытаращила на него удивленные глаза и захлопала накрашенными ресницами:

– Как это она вас ждет, если ее и в номере-то нет? Вы, может, договаривались где-нибудь в другом месте? В ресторане, например?

Вадим растерялся:

– Почему это ее нет? С чего вы взяли? Вы же не знаете, а... а может, она спит? Мы... мы договаривались сначала вместе спать, а потом ехать на... ну неважно!

– Совсем обнаглели! Спать они вместе договаривались! – окончательно разозлилась горничная. – С чего это госпожа Лина с вами спать будет? За такие деньги, как у нее, с ней знаете какие орлы спать мечтают!

– Вы что мелете?! – оборвал ее Вадим. – Я вас русским языком спрашиваю – где Лина?

– И я вам таким же языком отвечаю: ее нет! Она уехала еще два часа назад и сказала, что сегодня ее не будет! – выкатила возмущенные глаза горничная. – И нечего здесь буянить! Нет ее! Я сама лично видела, как она садилась в машину!

Вадим сник. Он ничего не понимал.

– А... а может, она уже обратно... того... вернулась?

– Может, и вернулась, – уже более миролюбиво согласилась девушка. – Но только я в ее номере пять минут назад убирала... Хотя я и посмотреть могу, мне не трудно.

Девушка не обманывала – Лины в номере не было.

– Тьфу ты, идиотство какое! – плюнул Вадим и, не оборачиваясь, прошел к себе в номер.

Прямо в наглаженных брюках он грохнулся на диван и закинул на подлокотники ноги в начищенных туфлях. Да и хрен с ним! Он будет спать! Он, вообще-то, и не хотел никуда идти! Ха! Незабываемый вечер! Не очень-то и хотелось!..

Однако о сне не могло быть и речи – как тут уснешь, когда внутри все клокочет!

Сначала Буранов просто пыхтел и щурил глаза от гнева, но постепенно к нему в голову стали приходить более спокойные мысли:

«И куда это, интересно, она так срочно унеслась? Какие у нее могут быть дела? – сам с собой рассуждал Вадим. – Хотя... Женщина она довольно состоятельная, мужа не наблюдается, она сама говорила только про „первого“ мужа, значит... значит, тянет весь воз одна. А у деловых людей, у них нет графика работы, надо – и ночью подскочишь».

Да, уже через десять минут Вадим был уверен, что Лина была поднята по зову служебного долга и, естественно, не смогла вернуться вовремя. А номера сотового телефона Вадима у нее нет. А теперь... кто знает, может, она уже сидит в номере и ждет, когда он придет? Или... или она что-нибудь напутала и ждет его внизу, в ресторане? Да, такое запросто может случиться, эти художники, они такие рассеянные!

Он вскочил, быстро поправил волосы и постарался выйти неторопливой походкой.

В ресторане звучала музыка, все столики были заняты, а на середине зала уже качалось немало пар. Вадим протиснулся сквозь кучку курильщиков в холле и вальяжно прошелся по всему ресторанному залу – народу было много, однако Лины среди толпы не оказалось.

«А может...»

Теперь в голове Вадима откуда-то взялась мысль, что Лина ждет его... у той самой часовни! А что? Она могла все перепутать начисто, она такая!