– Лина! – кинулся к ней Буранов. – Это вам! Простите меня, ради бога, я просто никак не мог найти...

Лина посмотрела на него удивленным взглядом, растянула губы в дежурной улыбке, быстро закивала головой и вытащила из кармана ручку.

– Конечно... конечно... где вам расписаться? – И, не дожидаясь ответа, взяла руку Вадима и расписалась у него прямо на руке. – Я рада, что в вашем городе ценят живопись. Спасибо.

Все с той же искусственной улыбкой она передала орхидею горничной, которая крутилась рядом, и раздраженным шепотом ей произнесла:

– Я просила, чтобы поклонников к моему номеру не пропускали. Потрудитесь впредь оградить меня от общения с публикой, у меня совсем нет времени.

Вадим онемел. Поклонник?! Ну вообще-то да, он поклонник, но...

– Лина, мы с вами... – хотел было напомнить он.

Но прекрасная дама обернулась к нему, мгновенно завесилась все той же улыбкой и уже с ноткой раздражения спросила:

– Вам что-нибудь еще? Хотите билет на выставку? Или что?

Будто кастрюлю с кипятком швырнули в лицо Буранова.

– Любезный...

– Да, я понял, – кивнул он головой, гневно сверкая глазами. – Вы по вечерам не подаете, и по утрам, похоже, тоже...

Лина удивилась, улыбка сползла с ее губ, зато появилось совсем новое – по-детски недоуменное выражение.

– Нет, ну почему же... я... занимаюсь благотворительностью. Так вам деньги нужны, что ли?

– Н-нет... – едва сдержался Вадим.

– Тогда не морочьте мне голову, – с улыбкой дернула она плечиком и... и навсегда забыла о существовании какого-то... «железнодорожника».

Вадим ворвался к себе в номер с твердым намереньем сейчас же, немедленно, сию же секунду побросать вещи в сумку и отвалить к себе в город. Все! Надоело! Еще никто и никогда не позволял себе вот так вот выставлять его... Буранова, идиотом! Надо же, фифа какая! Она по утрам не подает!.. Нет, подает, она благотворительностью, видишь ли, занимается! Она! Ему! Предлагала деньги! Интересно, сколько она хотела ему всучить? Сто рублей безналичным расчетом? Да катись оно ко всем чертям! У него там в магазинах неизвестно что творится, а он тут за юбками охотится! Домой... домо-о-ой, домой, домой!

В номере не спеша ползала с пылесосом горничная и даже напевала себе под нос что-то любовненькое.

– Простите, вы... вы не могли бы убраться здесь чуть позже? – раздраженно спросил Вадим.

– Не могла бы-ы... – не меняя мелодии, пропела девица.

– Но... мне надо срочно уезжать! Я заберу вещи, а вы как раз здесь наведете чистоту после моего отъезда!

– Не могла бы-ы... – будто заевшая пластинка, нудила вредная девчонка.

– Да я ж вам говорю – мне надо собраться! А потом таскайте свой пылесос, сколько вам в голову взбредет!

Девушка наконец тоже обозлилась:

– Можно подумать, это мне надо тут с пылесосом ползать! У нас, между прочим, расписание! В вашем номере уборка ровно в пятнадцать минут первого! А у вас, промежду прочим, в это самое время обед должен быть! Так что – не пыхтите тут у меня на рабочем месте, а топайте в ресторан и обедайте! А уж потом уезжайте себе сколько влезет!

Вадим только тяжко простонал – нет, сегодня был не его день.

Он скинул пиджак, который напялил, как дебил, на встречу с этой расфуфыренной художницей, схватил джинсы и пуловер и пошел в ванную, переодеться.

– А вы куда со штанами-то в руках? – окликнула его горничная. – У нас так в ресторан не пустят. Вы штаны здесь надевайте!

– Здесь, да? – уже вовсю пыхтел от злобы Буранов. – Вот прямо тут, перед вами, на вашем рабочем месте, да?.. Хорошо, как скажете...

И он демонстративно стал стягивать брюки прямо на глазах у изумленной горничной. В конце концов, чего ему стесняться – фигура нормальная, и... и без брюк у него вид вполне приличный.

– Ну вы ващщщеее! – задохнулась от неожиданности девица, однако отворачиваться вовсе не торопилась, а с интересом пялилась, как жилец путается в собственных штанинах. – Вы замочек не застегнули, «молнию».

– Благодарю, – оскалился Буранов, дернул замок и выскочил из номера.

В ресторане ему посчастливилось – самый неприметный столик возле окна, почти полностью скрытый ширмой с цветами, оказался не занят, и Вадим устроился за ним. В конце концов, ничего страшного, если он перед отъездом поест, дорога и в самом деле предстоит дальняя, а здесь кормят вовсе не плохо.

Подошедшей официантке он продиктовал список блюд и уставился в окно.

– Простите, и вы... вы все это съедите? – раздался рядом с ним тонкий голосок.

Он обернулся... официантка вовсе не торопилась исполнять заказ, а стояла рядом и удивленно пялилась на свои же каракули.

– Вы все это заказываете на самом деле? – еще раз переспросила она.

– Да, а что вас удивляет, дитя мое? – медленно накалялся Буранов.

– В общем-то ничего... – проговорила девушка, потом быстро оглянулась и шепнула ему, склонившись к уху: – Мясо у нас несвежее, а в этом салате немножко подпорченные огурчики, ну самую малость. И вот вы еще уху в горшочке из форели заказали, да? Так вот ее у нас варят из консервов, сардины. Вот и...

– А что у вас вообще можно есть? – сжал губы, чтобы не наговорить грубостей, Буранов.

– Я вам могу принести курицу фаршированную, очень вкусная, только ее немножко нужно подождать. А пока вы будете ждать, съешьте борщ. У нас повар... украинец, варит такой борщ... ум-м-м-м!.. и салатик такой, знаете, с помидорами, со свежим огурчиком, а?

– Да несите все, что хотите, – отмахнулся Вадим, достал телефон и начал названивать Денису.

Друг, заслышав его, обрадовался страшно, тут же сообщил, что с вагонами полный порядок... Разгрузили, все нормально, выручка поднялась после поступления нового товара. Под конец Денис сказал, что переселился в квартиру Вадима, правда, без Татьяны. Но... но он случайно встретил свою первую любовь и теперь уже сам не знает... а нужна ли ему Татьяна!

Вадим порадовался за дела производственные, похвалил друга за работу и пожурил за моральную неустойчивость. Еще обменялись парой шуток, и отключился. Настроение хоть как-то удалось поднять. И сразу же захотелось домой с новой силой. Нет, пора ему, пора.

– Простите, здесь не занято? – услышал Вадим знакомый голос, и возле него опустилось неземное создание Лина.

– Не занято, – буркнул Вадим и перевел взгляд на одинокого воробья за окном.

– Ой, как хорошо, я так люблю этот столик, но никогда не успеваю его занять первая... – щебетала Лина, удобно устраиваясь за столом.

Потом она жестом позвала официантку, что-то негромко ей заказала и снова обратила свой взор на Буранова.

– Здесь поразительно хорошо готовят, я всегда... Боже мой! Вадим! – вдруг воскликнула она и удивленно захлопала ресницами. – Вчерашний сосед! Нас определенно судьба сводит вместе! Ну отчего же вы такой бука? Вам кто-то испортил настроение?

Она была рада ему совершенно откровенно, Вадим это ясно видел. Исчезла дежурная улыбка, глаза смотрели тепло и весело, а в голосе преобладали нотки дружеской доверительности.

– Скажите мне быстро, – шутливо насупилась она. – Скажите, кто вам испортил настроение, мы проколем ему шины, ну?

– Вы так хотите остаться без колес? – мило усмехнулся Вадим.

– А вы хотите проколоть колеса именно мне? – вздернула брови красавица. – Учтите, мне придется пользоваться вашей машиной. А водить... ой, я совсем не умею водить! И боюсь дороги, так что... так что вы же сами меня возить и будете! Так что... А с чего это, позвольте, вы решили, что я так вас обидела, а? Вы хотели вчера устроить вечеринку, а я сбежала? И вам пришлось давиться шампанским в одиночестве, а? Признавайтесь, признавайтесь! – И она лукаво сверкнула глазками.

Вадим молча протянул ей ладонь.

– Боже, что это? – шутливо таращилась Лина. – Вы меня не знаете, а уже предлагаете руку? А где сердце?

– Это не рука...

– Это нога, да? – весело перебила его Лина.

– Это ваш автограф, – напомнил ей Вадим утреннее происшествие с орхидеей.

– И что? – Лина взяла его руку и принялась вертеть, рассматривая свой же автограф.

Руки ее были ледяными, но обожгли Вадима сильнее раскаленного железа – неужели можно жить с такой температурой тела?

– С ума сойти! Точно мой! А когда вы его получили? Бедняжка! И сколько ж дней вы не моетесь? Или месяцев?

– Вы расписались на мне буквально полчаса назад, – терпеливо пояснил Вадим. – Вы не помните, мы вчера с вами хотели сегодня, в двенадцать часов, съездить в какое-то совершенно дивное место. Как вы говорили. Я пришел, и...

– И что? Меня не было? Я спала? Что случилось? – уставилась на него Лина.

– И вы дали мне свой автограф.

– Да бог с ним, с автографом, – отмахнулась женщина. – А почему мы с вами в это дивное место не поехали?

Она смотрела на него так пристально и так честно ждала ответа, что Вадим растерялся... а и в самом деле – почему?

– Вы решили меня... как это сейчас говорят... продинамить? – искренне удивилась она.

Вадим испугался – да он такого и в мыслях не держал! Какое там динамить?!

– Понимаете, Лина... это... кх... это вы решили меня продинамить, – внес он поправку. – Я пришел, как и договаривались, ровно в двенадцать, столкнулся с вами в дверях, с любовью вручил вам... как ее... ну цветочек в банке... а вы... Вы подарили мне свой автограф, сослались на дела и... Это же было полчаса назад, неужели вы не помните?

– Боже мой! Полчаса назад, а я не помню... Цветочек... Позвольте! Так ту прекрасную орхидею подарили вы-ы?!! – округлились глаза у женщины. – Боже мой! Какой ужас! А я ведь... вы не представляете! Я спутала вас со своим первым мужем!

Лина ужаснулась, щеки ее тут же покрыл нежный румянец.

– Не может быть... – еще раз пролепетала она. – Надо же, какая жестокая игра природы... Вы... у вас абсолютно одинаковые черты лица. Тот же овал, те же губы... те же глаза, брови... он точно так же усмехается, так же хмурится...