— Теть Галь, в плане перевода на журфак я на стороне Алины. Если ее берут, то почему нет? Дело ведь не в конкурсе и не в... моей бывшей. Не в пари, это точно.

— Тогда зачем, Андрюша?

Андрей отложил нож и посмотрел на меня особым долгим взглядом. Тихо сказал:

— Она хочет... говорить. Ей есть, что сказать. И если она сможет говорить честно, если сможет что-то изменить, пу'сть. Я поддержу.

Я кивнула и сделала вид, что мне срочно нужно порезать лук. И поплакать - над ним, конечно, а не из-за нахлынувших эмоций.

— Ох, ребята, как же трудно вам будет, — грустно сказала мама. — Вы такие... не как все.

Дома в последнее время царила семейная идиллия. Однако далась она нам ой как нелегко. У мамы с отцом был разговор. После него она ходила подавленной целый день. Я нервничала так, что ладони мокрыми становились. Я видела отца в окружении поклонниц и знаю, какое магическое действие он оказывает на женщин. Что-то подсказывало мне, что его «путь исправления» не только на меня и бабутпку ориентирован. Мама мне ничего из разговора не пересказала, лишь вечером за чаем (в ленинградском сервизе) обронила:

— Еж как Еж. Ничего не изменилось. Все те же... приемчики. Хорошо, что я выросла. Замуж хочу. Как ты думаешь, родить нам с Димой ребеночка?

Я поперхнулась чаем.

— Не поздно мне еще? — обеспокоенно спросила мама. — Врачи говорят, нет. А так, по-житейски, а, Аль?

... День рождения мой мы попридержали и отметили уже в общаге. Было странно: я-то думала, после позора на «Ять» прошмыгну в родные пенаты мышкой, а оказалось, у меня уже целый фан-клуб имеется. На днюхе у меня кто только ни побывал, через наш с Кирюхой блок чуть ли ни пол общаги перелилось. Даже жаловаться приходили, какой-то тип из блока, где раньше оболтуси жили. Пришел и остался. Посидел, выпил молча, ушел. Странный.

В целом, сентябрь прошел очень... нескучно. Я почувствовала себя студентом журфака, только когда получила новый студенческий. Новицкая вызвала меня к себе и сказала:

— Еж, Алина, ты понимаешь, что все за тобой следят? Я тоже немного в курсе истории с Надей Кутихиной.

— Д-да? — пролепетала я.

Ликерчики и учебник Цутринкина, конечно, немного притупляли страх перед Круэллой, но все равно робела я знатно.

— И поэтому... Аля, пожалуйста, прекращай... все виды подпольной деятельности. Не надо так таращиться. Полагаешь, я не знала, кто делает за моих лодырей переводы? Да, признаюсь, подвергла жестоким пыткам одного твоего заказчика, потому что чутье чутьем, а там у тебя комар носа бы не подточил. Но я же знаю от Гали, что у вас там за ситуация в семье была. И, честно говоря, — Татьяна Михайловна вздохнула, — меня такой вариант полностью устраивал. Если кто-то считает, что ему знания не нужны, думать иначе его заставит только сама жизнь. Но ты прекращай. Нужна подработка?

— Да, — пискнула я.

Нам с Андреем очень нужны были деньги. Они с ребятами взяли в аренду кафе «Сударыня», и по вечерам вся команда делала там ремонт. Днем Андрей учился, а вечером работал. Ужас. Но он был готов на все, лишь бы его мечта осуществилась: да-да, кафе с живой музыкой и книгообменом. Мы сняли квартируй недалеко от кафе, и Андрею все-таки пришлось убедиться, что я немного умею готовить, и даже есть то, что я готовила, иногда всей командой, процементированной и в капельках пота и краски.

— Вот, — Новицкая протянула мне листочек с номером телефона. — Местный журнал. Небольшой. Интервью, рекламные статьи. Скажешь, от меня. И добро пожаловать на дурфак. То есть... журфак. прости, это мы на кафедре... с коллегами... привыкли.

— Спасибо!

Из деканата я вышла на деревянных ногах. А ведь все так плохо начиналось!

Два месяца спустя

Чат КГУФЖ «Что нашел интересного, тащи к нам»

Аля: Ребят. Пипец. Я на ней!

Кира: Уточни диспозицию. А то каждый подумал в меру своей распутценности.

Аля: «Родина-Мать Зовет». Там ремонт! Меня провели на ее голову, и мы спустились вниз через люк! Ща будет спойлер! Фотка! Та-дам!

Кира: Да ЛАДНО!

Евгений: Галера будет знатной. Как тебя туда пустили-то?

Аля: Я ведь журналист. Пишу для журнала статью! Меня пустили! Прямо в нее!

Кира: Ты же высоты боишься.

Аля: Больше нет! Это была терапия! Я ее трогала за сосок! Гештальт-материнская-терапия! Я больше ничего не боюсь!

Макс: Круто!

Аля: Нафиг все. Уволюсь. Пойду в журналисты!

Кира: Ты и так журналист!!!!))

Конец идет вычитка). возможны сдвиги глав.)