нечеловеческих постельных страстей, в моем представлении.

— Видишь, — сказала я, отбиваясь и пытаясь сосредоточиться на меню. — Я совсем не собиралась тебя соблазнять. Иначе надела бы что-нибудь сексуальное, кружевное.

— Вижу, — коротко бросил Минаков, подхватывая меня на руки. — Взбитые сливки откладываются, хотя жаль - пригодились бы. Сейчас будет другой десерт.

34

— Как ты меня искал? — я начертила пальцем знак вопроса у Андрея на животе.

— Щекотно.

— Терпи. Я изучаю твою материальную составляющую. С духовной и умственной я уже в принципе знакома.

— Я думал, мы уже все... изучили, только что. Шучу, у меня еще много интересного припасено. И как я тебе... в комплекте?

— Ну-у-у... материальная часть тебя превосходит все остальные... составляющие.

— И на том спасибо, — Андрей перевернулся на бок и прижал меня к себе. — Я искал тебя через твоих друзей и знакомых. У тебя мало знакомых, которые о тебе что-либо знают. Например, твой адрес.

— У меня есть только Кира.

— Отличный выбор. У меня много друзей, приятелей со школы, у нас был хороший класс, но все они в последнее время отошли на второй план. Я тебя с ними познакомлю. Не против?

— Конечно.

— Я рад, — Андрей облегченно улыбнулся.

— Кутихина не хотела, чтобы ты общался со старыми друзьями? — догадалась я.

— Она никогда не говорила этого прямо, но понимаешь... находила разные причины, чтобы я не ходил на наши с пацанами сборища. Мне льстило, что она как бы... ревнует, не хочет меня делить с другими. Сейчас думаю: а какого черта? Она-то себя не ограничивала... в поклонниках, в дружбе. Ладно... не будем. Я читал твой проект. Знаешь, он хорош даже так, без конкурса. У тебя талант. Ты описываешь сложные темы простыми словами. Это попадает сюда, — Андрей взял мою руку и положил ее к себе на сердце.

— Я люблю... делать слова из мыслей. Наверное, поднаторела в переводах.

— Будешь продолжать?

— Не знаю. Понимаешь...

Я рассказала Андрею о своих звонках отцу. Он не стал меня отговаривать, просто произнес:

— Если будет нужна помощь, только подмигни.

— Нет, я должна пройти через это сама.

— Я знал, что ты так скажешь. Что с родителями будем делать?

— А что с ними делать? — я фыркнула. — Не маленькие, разберутся. Расскажи мне о своем отце. Должна же я знать, кто на мою маму покусился.

— А ты о своей маме, окей? Должен же я знать, что с отцом происходит. Чего он такой... рассеянный и почему в последнее время постоянно улыбается и напевает.

В общем, до сливок с малиной руки у нас так и не дошли. Мы говорили и не могли наговориться. Из дома выбрались лишь в полдень. Андрей ждал меня во дворе (подозреваю, он все еще немного побаивался Киру), а я поднялась в квартируй.

— Да расслабься, отдыхай, — проворчала подрута, глядя на то, как я собираю небольшую сумку с самыми необходимыми вещами. — Хватит извиняться. Нас тут трое весельчаков, уж мы-то найдем, чем себя занять.

— Мне как-то... неудобно, — я даже поежилась от неловкости. — Я пригласила тебя в гости, а теперь бросаю тут одну. Квартира в ремонте, Яшка, Гавря...

— Алина, — немного помолчав, произнесла Кира, и по ее лицу' я поняла, что на этот раз она говорит серьезно. — Мне нужно подучмать, побыть в одиночестве. Да, такая ситуация... Да, пока ничего рассказать не могу, не обижайся. Личное, личное. Да ты моя благодетельница! Ты создала для меня идеальные условия! В общаге, сама знаешь, о таком только мечтать. А Гавря и Яшка мне не мешают. Книга такая есть, «Ешь, молись, люби», знаешь? В их варианте это «Ешь, спи, спи. Иногда носись»,

полный дзен, короче. Не волнуйся за нас. Главное, не загуляй и возвращайся к приезду мамы и бабушки. А то я не буду знать, что им врать. Али нет дома. У нее медовый месяц. А мы туг... плюшками балуемся!

— На связи, — пообещала я, невольно рассмеявшись.

— Кстати, ты говорила, что Горкин презентовал тебе два билета на фестиваль. Так вот, фестиваль через четыре дня. На Озерах, это час от Екатериногорска.

— Точняк! — ахнула я. — У Андрея на нем его любимая группа выступает.

— Мы с нашим «О!» тоже там будем. «Обожаю» такие события. Все делают вид, что в восторге. Да-а- а... вот прям зажгли! А на деле провинциальный междусобойчик.

— Молчи! Не порть настрой! — взмолилась я. — Это наш первый с Андреем выход в люди.

— Тогда повеселись как следует. Все, беги, жду звонка.

Я вспомнила слова Кутихиной:

Я должна выглядеть на все сто. Утру нос своем}'бывшем}'заиньке. Уверена, он приедет на концерт в день открытия фестиваля. Там его любимые « Сёклз» выступают, все уши мне прож}Жжал, еще месяц назад. Смешно будет, если он и шнягу свою туда притащит.

Ну что ж, я готова к встрече.

35

— Господи, как же я рада, что ты с Андреем помирилась! — воскликнула мама.

Восторг был... слишком уж восторженным. Тут и заяц понял бы, что у мамы имеется свой собственный повод порадоваться. Мы с Андреем явно облегчили им с Дмитрием жизнь.

— Представляешь, Диме как раз срочно понадобилось в Москву по делам, и мы почти каждый день с ним там виделись! — это тоже прозвучало с некоторой фальшивинкой.

— И что же за дела у него там были, что он с вами целыми днями тусовался? — ехидно поинтересовалась я.

— Он помогал. Я бы и сама справилась, но как же хорошо, когда помогают!

— Не сомневаюсь. Мам, раз Дмитрий Ильич прошел испытание бабушкой, не пора ли организовать семейный ужин? Ты ведь с Андреем еще не знакома.

Судя по взгляду мамы и ее преувеличенной радости, она уже об этом задумывалась. На следующий день Андрей и Дмитрий явились к нам с тортом и цветами. И книгами: папа Андрея купил для бабушки в букинистическом девятитомник Синклера Льюиса. Эпическая встреча прошла мирно и приятно. Перед уходом Дмитрий Ильич и Андрей обошли нашу квартиру, деловито перебрасываясь идеями:

— ...не переложишь ты тут плитку, сначала часть утла надо снимать...

— ... проследить, чтобы подоконник не выбили, хороший подоконник...

— Боже, — мама сидела на кухне, пока я мыла посу'ду. — Мне страшно. Вот так сразу... двое в семью. И оба, что характерно, мужики. Я сейчас не про пол, а про суть.

— Чё сразу в семью-то? Я пока замуж не собираюсь. Стоп! Хочешь сказать, что Дмитрий... Уже? — ужаснулась я. — Когда?

— Вчера, — мама сходила в комнату и вернулась с коробочкой. В коробке было кольцо, симпатичное, с ажурной веткой, украшенной розовыми камушками. — Пока не ношу. Боюсь. Уж больно все быстро. Повстречаемся, присмотримся...

— Смотри не затяни со смотринами. А то, сама знаешь, раз и окрутят.

— Дима два года один... вообще один, и пока не окрутили, — задумчиво сказала мама, глядя в окно.

— И я знаю, почему.

— Потому что такой, как ты, не было. Мам, — размечталась я, — ты, если он тебя в медовый месяц в Британию твою любимую отвезет, сразу соглашайся, ок? Потом развестись можно, после поездки.

— Алина! Вот не знала я, что ты такая меркантильная!

— Знала-знала!

— Хотя бы не утютребляй в моем присутствии это ужасное «ок»! Ты ведь хорошо знаешь язык!

— Все так говорят. Ладно. Окей.

— Так лучше. Из хорошего английского слова сделали какую-то... аббревиатуру.

Когда я рассказала маме о нашем предстоящем отъезде на фестиваль, она расстроилась.

— Дима меня в театр пригласил. Я надеялась, ты с бабушкой побудешь.

Я задумалась. Так ли я хочу на Озера? Написала Андрею. Он ответил, что не поедет без меня. С одной стороны, от сердца отпустило, а с другой...

Он пришел в наш двор в начале двенадцатого, когда мама и бабушка уже спали, и я, тихонько одевшись, выскользнула на лестничную площадку.

— Не поздно?

— Даже романтично. Андрей, мне жаль. Но это гастроли, мамины любимые актеры и... всего один день. Твой папа уже купил билеты. Я и не вспомню, когда она в последний раз куда-нибудь ходила. У нее даже выходного платья нет.

Андрей обнял меня за плечи и привлек к себе. В кустах орал Яшка. Ходил и орал. Просто так. Жаловался, наверное, на скуку: тихо, конкурентов нет, Го-го увезли. Вылез, понюхал кеды Андрея, прижал уши и остался сидеть рядом, подслушивая.

— Ежик, пусть это будет самая большая неприятность в нашей жизни, — сказал Андрей. — Приедем туда на следующий день.

— Но ты же хотел послушать «Сёклз» и... этих... «Мамонтов».

— Можно было бы мотнуться на электричке туда-обратно ради ребят в день открытия. Но смысл одному? Послушаю их в следующий раз. Аль, может, оно и к лучшему. Смотри.

Он достал из кармана яркий флаер. «Ежегодный фестиваль студенческих рок-коллективов «На Озерах»», гласила надпись. И ниже: специальный гость фестиваля группа «Траектория» - фото отца в пол страницы на фоне остальных музыкантов.

— Тоже... в день открытия? — спросила я.

— Да. Если хочешь его увидеть, я побуду с бабушкой. Поезжай.

Я задумалась. В кармане тихо завибрировал телефон. Кому' я понадобилась в такой час?

— Аля, — тихо сказал Андрей, — я не знаю, насколько для тебя важны эти... крути в «ять» и интервью с отцом, но если оно действительно необходимо, поезжай, правда.

— Подозреваю, это не потребуется, — пробормотала я, глядя на имя звонящего на экране мобильника.

36

зб

Он сидел в кафе возле моей гимназии. Когда-то это было наше любимое местечко. Здесь подавали пирожные корзиночки со взбитыми сливками, и мы всегда тщательно выбирали фрукты под сливки: спелую малину, мягкую курагу, банан или чернику.

Все эти воспоминания лезли в голову, когда я стояла недалеко от открытой части кафе. Отец был в бейсболке. Вот официантка принесла ему стакан лимонада, и он быстро опустил голову еще ниже, прикрываясь козырьком, что-то ответил, кивнул. У Анатолия Ежа очень запоминающаяся внешность. Стоит один раз увидеть - и не забудешь. А его голос... Я ведь и не знала, что он капитана космического корабля в новом мультике озвучивал - услышала случайно в столовой у кого-то на смартфоне и поесть потом не смогла. Мама говорила, он незадолго до их встречи какое-то лор­заболевание перенес, тембр начал меняться. В него старшеклассницы в школе влюблялись из-за голоса. Может, с них все и началось?