Внезапно дверь распахнулась, и Алистэр втащил ее в комнату.

Хелен испуганно вскрикнула.

— Ш-ш-ш, — нахмурился он, развязывая тесемки ее пеньюара.

Комнату освещала пара свечей, в камине чуть мерцали угли. На Алистэре был черно-синий халат с обтрепанными обшлагами. Темные волосы свободно распущены, и на щеках остались капли влаги.

Он побрился ради нее.

Это открытие породило сладкую дрожь внутри. Хелен погладила его по волосам и обнаружила, что они тоже влажные. Он еще и принял ванну ради нее.

— Я люблю твои волосы, — прошептала она.

Он моргнул.

— Ты лю… Она кивнула: — Да.

— Ну, это…

Он хмурился, словно не знал, что и сказать.

— И я люблю твою сильную шею.

Она тут же прижалась поцелуем к его шее, чувствуя биение пульса под губами. Под халатом не оказалось рубашки, и его грудь была восхитительно доступной.

— Может, ты хочешь немного вина?

Его голос становился ниже по мере того, как Хелен прокладывала дорожки из поцелуев по краю его халата.

— Нет.

— Ну, — он поднял ее на руки, — я лишь предложил.

И я тоже ничего не хочу.

В три гигантских шага он достиг кровати и положил ее на простыни.

Хелен села и взялась за отвороты его халата.

— Сними это.

Он приподнял бровь. — Пожалуйста, — попросила она ласково.

Алистэр стянул халат. Его грудь была такой, какой она ее помнила, — широкой и сильной. На этот раз все было лучше, Хелен могла не только рассмотреть его, но могла и потрогать.

Когда Алистэр собрался сесть на кровать, она покачала головой.

Он замер.

— Нет?

Она повелительным жестом указала на низ его живота:

— Бриджи тоже, пожалуйста.

Это заставило его тяжело выдохнуть. Тогда она просто скинула пеньюар. Под ней оставалась только ночная рубашка. Она чуть опустила плечо, и рубашка соскользнула сама.

Алистэр жадно посмотрел на ее полуобнаженную грудь и поспешно снял бриджи.

Хелен изогнула бровь и медленно потянула за ленточку, стягивающую ворот ее рубашки. Ткань поползла в стороны, полностью обнажая одну из пышных грудей. Алистэр торопливо избавился от белья, чулок и туфель и выпрямился во весь рост, нагой и прекрасный.

Хелен сглотнула, глядя на его мужское достоинство. Только к лучшему, что она не рассмотрела его днем, потому что оно было больше, намного больше, чем у Листера. Величественная колонна порфирного мрамора с блестящей вершиной. Хелен вздохнула.

— Твоя очередь.

— О!

Она забыла об их игре. Поспешно встав на колени, она сняла с себя рубашку. Взгляд Алистэра тут же устремился к ее груди, на губах играла улыбка.

— Вот и она.

Хелен посмотрела на свою грудь.

— Это ты к ней обращаешься? Он уперся коленом в кровать.

— Да.

Хелен чуть нахмурилась:

— Это звучит как-то… собственнически.

— Точно.

Алистэр наклонился и лизнул сосок, заставив Хелен всхлипнуть от удовольствия.

— Спасибо, — сказала она покорно. — Позволено ли мне тоже комментировать некоторые части твоего тела?

— Ум-м… — проворчал он у ее груди, вызвав трепет во всем ее теле. — Не представляю, что ты можешь найти во мне интересного. Мое тело не так красиво, как твое.

— Это неправда.

Он скептически приподнял бровь:

— Мое тело большое, уродливое и волосатое, как у всех мужчин.

— Твое тело большое и прекрасное, и да, волосатое. Я не знаю всех мужчин, но для меня это привлекательно. — Хелен погладила его грудь. — Волосатый и привлекательный. Мне нравится, как растут твои волосы: широко здесь, — она прошлась ладонью по груди, — а потом поуже здесь, — она обвела пальцами полоску на животе, — и снова шире вот здесь внизу, где…

Но ей не позволено было закончить. Едва Хелен коснулась нижней точки своего путешествия, Алистэр схватил ее за плечи, опрокинул на спину и стал целовать. Когда он оторвался от ее губ, она посмотрела на него с легким упреком:

— Я не закончила.

— Я так и понял, — проворчал он.

Хелен улыбнулась и мягко сжала пенис, который все еще оставался в ее руке.

Алистэр закрыл глаз и снова открыл.

— Если не хочешь, чтобы все кончилось через минуту, больше не делай так.

Он мягко освободился от ее руки и вжал мускулистое бедро между ее ногами. Внутренней стороной бедра она почувствовала волосы на его ногах и выгнулась, прижимаясь к нему своим холмиком.

— Ведьма, — прошептал Алистэр. Потом чуть придавил ее, так что она почти не могла двигаться, и проложил линию влажных поцелуев от ее горла к груди. Он прихватил губами розовый сосок и втянул в рот.

Хелен выгнулась ему навстречу и снова потерлась об него.

— Прекрати это, — простонал он.

— Но я хочу двигаться.

— А я хочу ласкать твою грудь.

Она смотрела вниз и видела лишь его темную кожу и еще более темные волосы. Дрожь предвкушения прошла по ее телу.

— Думаю, ты помешан на женской груди.

— Нет. — Чуть отстранившись, он уперся локтями в постель и обхватил ладонями сразу обе груди. Он играл с ее сосками, пока говорил, и Хелен закусила губу, чтобы не застонать. — У меня помешательство на твоей груди. Я хочу лизать ее, сосать, может даже, — он оскалил зубы, — кусать.

— Кусать? — испугалась Хелен.

Он улыбнулся, медлительно и лукаво:

— Да, кусать.

Алистэр нежно прихватил ее сосок зубами, Хелен задержала дыхание, и ее внутренние мышцы резко сжались. Он смотрел на ее лицо и щекотал прикушенный сосок кончиком языка.

Хелен казалось, что она больше не выдержит, дыхание ее участилось. Алистэр снова втянул сосок в рот, и она сжала бедрами его ногу. Он лизал, посасывал и покусывал ее грудь, так медленно, лениво, словно у них впереди была бездна времени. Хелен извивалась под ним, возбужденная и требующая разрядки.

Он приподнялся над ней и обозрел открывшуюся картину.

— Ты выглядишь, словно языческая жертва. — Голос его был очень низким и хрипловатым. — Подготовленная и уложенная на жертвенник для какого-то божества… — прошептал Алистэр ей на ухо.

Хелен застонала.

— Коснись меня, — попросила она, пытаясь раздвинуть ноги еще шире, чтобы потереться о его бедро.

Он наклонил голову, изучая ее, словно интересный экземпляр для своей коллекции. Лишь твердыня, зажатая между их бедрами, выдавала его страсть.

— Не знаю, готова ли ты.

Она с мольбой посмотрела на него:

— Я готова.

— Точно? — Он лизнул ее шею, бросая россыпь мурашек по ее сверхчувствительной коже. — Я бы не хотел тебя торопить. Ты можешь не испытать полного удовольствия, если я так сделаю.

— Ты, — выдохнула Хелен, — ты дьявол.

Он расплылся в почти мальчишеской, озорной улыбке:

— Я?

— Да. — Слово перешло в стон, когда Алистэр вдруг толкнулся в ее жаждущую плоть. — О-о-о!

— Тебе это нравится? — заботливо допытывался он.

Хелен могла только кивнуть, когда он начал медленно входить в нее. Толчки были маленькими, размеренными, настойчивыми. Хелен стонала, не заботясь о том, как это звучит.

— Ну, — промурлыкал Алистэр, — похоже, ты готова. Он чуть отодвинулся и вошел в нее полностью. Хелен вздрогнула и выгнулась. Алистэр толчками двигался над ней, раздвигал ее ноги еще шире и терся об нее. Об ее влажный холмик. О, блаженство!

Хелен утратила речь, мысли, сознание себя. Все ее существо сосредоточилось в этом центре, чувствуя, принимая, переживая его нашествие. Она не заметила, когда оно началось, одно долгое, бесконечное извержение. Она сотрясалась и пылала.

И где-то в пучине пламени она услышала его рык и открыла глаза. Алистэр навис над ней на выпрямленных руках. Он не отрывал от нее взгляда. И сейчас нельзя было ошибиться в выражении его лица. Оно светилось от удовлетворения, губы искривились в торжествующей улыбке, глаз горел темным желанием. Мужским желанием.

Он толкался в нее все чаще и сильнее. Хелен обхватила ногами его бедра и следила за изменениями, происходившими в его лице, в нем отражалась борьба, агония, страсть… Крик вырвался из его груди, Алистэр дернулся в последний раз, и Хелен почувствовала, как наполняется его теплом.

На следующее утро Алистэр протянул руку, желая найти рядом Хелен. Но ее рядом не оказалось. Алистэр вздохнул и потер лицо рукой. На нем все еще была повязка, прикрывающая глаз. Он сорвал повязку и отшвырнул в сторону. А потом просто лежал, наблюдая, как комнату заполняют рассветные лучи.

Его постель пахла Хелен.

Она ушла среди ночи. Он так был истощен их любовными играми, что даже не заметил, когда именно она ушла. Конечно, следовало подумать о детях, да и его сестра еще в замке. И все же он хотел бы, чтобы Хелен была сейчас здесь. Не то чтобы он мог снова заниматься с ней любовью, хотя он желал и этого тоже, но ему просто хотелось лежать с ней рядом. Чувствовать изгибы ее теплого тела. Держать ее в руках, пока он спит, и находить ее рядом, просыпаясь.

До тех пор, пока она позволит ему. Потому что, хотя она и не говорила ему об этом, она была не из тех женщин, которые живут одним мгновением. Рано или поздно она начнет задавать вопросы о будущем. Возможно, даже подумает, не сможет ли провести это будущее с ним. А потом, естественно, обнаружит, что ему нечего ей предложить.

И тогда она оставит его.

Унизительная мысль. Он отбросил ее, по меньшей мере, пока, потому что давно усвоил урок — бесполезно бороться с судьбой. Да, Хелен оставит его, и он должен будет отпустить ее.

Алистэр откинул одеяло, встал, умылся, оделся и тщательно расправил на лице повязку. София сказала, что они уезжают сегодня утром, и он вполне мог представить, что сестра будет стоять внизу, нетерпеливо ожидая, когда ее сумки погрузят в карету.