— Я не сделаю тебе больно, — возвращается ко мне и берет моё лицо ладонями, — к черту опыт, это неважно сейчас, все придет со временем и вкусом.

Говорит жадно и сбивчиво, целуя мои губы.

— Просто расслабься, скажи, что ты хочешь, как ты хочешь, Стася, только прекрати делать это так, словно тебя пришел брать варвар. Я бешусь от того, что ты холодная и равнодушная. Неужели ты не видишь, что я к тебе чувствую?

Я внимательно смотрю на него. Что он имеет в виду? Я вижу, что он меня хочет. Это не новость. Он не первый хочет. Муж Агаты дрочил на меня и обещал трахнуть при первой возможности, как только отец выгодно продаст мою «целку». Я ненавижу этого червяка всей душей.

И желание, похоть, я могу понять. Но чувства? Я не слепая и понимаю, что я удобная «дама в беде», с которой вовсю можно проявлять свой мачизм, а он определённо мачо и нуждается в подтверждении своего превосходства. Но он сам четко всё определил: он купил меня для секса, я здесь пока ему не надоем. Все чётко. Так о каких чувствах речь? Разве ведут себя так с девушкой, которая нравится? Изменяют в открытую, бросают фиг пойми насколько одну? И это я только «нравится» взяла, про чувства сильнее помолчу, потому что в них не верю.

Так как ответить на его вопрос? Я вижу его хорошие поступки. Он много делает для меня. Но я думала, он делает это и для себя. Доказывая себе что-то. Теперь я уже вообще ничего не понимаю.

— Поцелуй меня. Мне нравится, когда ты меня целуешь.

Смотрит с недоверием, но ничего не говорит, просто молча оттесняет меня к кровати и толкает меня туда. Склоняется надо мной, когда ложится рядом и смотрит, смотрит мне в глаза, пальцами нежно поглаживая мои половые губы. Берет смазку, выдавливает на лобок и указательным пальцем размазывает ее. Сначала в меня проникает один палец, осторожно, входит медленно, но настойчиво. Губы Ильи нежно ласкают мои соски.

— Что чувствуешь?

— Мне приятно, — отвечаю негромко.

Смазка охладила кожу, его горячий палец как контраст холодной жидкости. Странно, непонятно. Немного интересно.

Грудь откликается лучше, чем низ живота. Соски явно уютно себя чувствуют в его горячем рту.

Он слишком возбужден, чувствую бедром его член, который подрагивает. Мужчина проникает двумя пальцами и в этот раз орудует рукой быстрее, трахает и хрипло рычит мне в шею, целует ее, кусает мочку уха.

— Стась, тебе не больно?

— Нет, — отвечаю низким голосом.

Приподнимаю голову, смотрю, как его пальцы скользят внутрь и выныривают. Порочно. Но это лишь пальцы, хотя они у него тоже длинные и мощные. Орган, который меня пугает, таранит мое бедро. И я чувствую, как там узко. Врач объясняла, что у меня такая конституция. Она проговорила, что влагалище эластично и способно подстроиться под любой размер, раз уж оно способно дать новую жизнь четырехкилограммовым детям. Но делать это надо постепенно, а не так, как у нас было.

Перевожу взгляд на лицо своего любовника. Он напряжен, чувствую это. Старается в этот раз. Опять же, чуткость, не свойственная ему. Я тоже должна постараться. Если уж он себя ломает, то и с меня не убудет.

— Давай попробуем с ним внутри, — ладонь сжимает его член, а в моем животе всё сжимается в тугой ком. — Постепенно. Если будет больно, я скажу. Ты сможешь остановиться?

— Ох, крошка, я постараюсь, — цедит сквозь зубы, носом проезжаясь по моей щеке, вниз к груди, кончиком языка лижет мой сосок, — но если заиграюсь, просто кричи, и я не шучу, ты понимаешь? Я не хочу твоей боли.

— А ты умеешь приободрить, — хмыкнула негромко.

Потеряет голову, и как мне эту тушу с себя сбросить? Ох, не пожалеть бы о сказанном.

Пока я рассуждаю, он надевает презерватив, а я подтянула тюбик смазки и выдавила ещё, хорошенько там всё смазав. Он приблизился ко мне, я мысленно вздрогнула. Ткнулся головкой в клитор, и я вздрогнула уже не мысленно, а по-настоящему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Прости, — улыбнулась сдавленно.

Расслабляю плечи, делаю глубокий вдох, и он толкается немного глубже. Совсем немного. Но мы оба застыли на мгновение. Смотрю на него, вижу, как он медленно закрыл глаза и сжал кулаки, выругался сквозь зубы. Понимаю почему. Потому что чувствую его внутри каждой клеточкой тела. Все стенки сдавили его, обхватив так плотно, что трудно пошевелиться.

И я делаю глупость. Решив, что отрывать пластырь нужно одним рывком, я потянула мужчину на себя и подалась бёдрами ему на встречу.

— Аааа, — сорвался с губ крик, а Илья тут же уставился на меня, готовый слезть и выйти.

Не даю ему это сделать. Схватила за плечи:

— Нет. Все в порядке, подожди, дай мне к нему привыкнуть.

Это было неожиданно, немного больно, но не так, как в первый раз. Благодаря смазке он легко скользнул внутрь. Заполнил меня всю, казалось, до самых рёбер. Огромный. Мощный. Толстый, со вздутыми венками. Зачем-то визуализирую его внутри себя, пока привыкаю.

— Он очень большой, — выдыхаю непроизвольно.

Ничего не говорит, застыл и смотрит на наши тела, осторожно поглаживает клитор и не спешит делать поступательные движения. Сдерживается. Стиснул зубы, ладонями погладил мои бедра и вышел. Огромные ладони ловко ставят меня на колени. Вздрагиваю, когда вновь смазывает влажную плоть и входит только наполовину, до боли сжимая мои бедра. Не знаю как, но он ни разу не ворвался в меня до упора, делал это настолько осторожно, настолько ему позволяла его выдержка.

В этой позе стало комфортнее, не знаю почему, и не подумала бы, что так будет. Я сцепила зубы, закрыла глаза и сосредоточилась на своём дыхании. С губ срывались редкие стоны, он тоже издавал шумные звуки и стоны, пока наконец не разрядился во мне. Секс длился долго, дольше, чем я думала. В конце у меня даже стало зарождаться что-то приятное, но не более того. А потом он зарычал, сжал мои бедра до боли, и я почувствовала, как сперма выстрелила в презерватив. Рвано выдохнула. Он аккуратно вышел и свалился на кровать. Я присела на кровати на свои ноги из позы, в которой была, и окинула взглядом мужчину, с которым только что занималась сексом.

— Не так ты себе это представлял, когда ввязался в эту авантюру? — спросила мягким голосом, пробежав взглядом по его телу.

— Сам виноват.

Встал с кровати и скрылся за дверью ванной, больше ко мне не вернулся, спал в гостиной.

Я же не смогла уснуть почти до самого утра. Конечно не того ожидал. Кому нужна «холодная сука», как величает меня «любимая» сестрица? Тем более мужику, который явно привык к тому, что перед ним штабелями стелятся девки. А тут выиграл в лотерею — и с башкой проблемы, и с тем, что ниже. Я точно закончу свою жизнь в какой-нибудь канаве, если так будет продолжаться.

Не помню, как уснула, но всю ночь мне снились кошмары.

6


Илья


Ушел, чтобы больше не прикасаться к ней. Хочу. Безумно. До боли за грудиной. Не получается у меня проявлять чувства, что-то останавливает. Не верю бабам. Боюсь, что опять будете больно. Она сестра той, которая испортила мою жизнь. Она дочь врага. А я ее хочу и люблю до безумия. Именно так, а не иначе. Какая-то чуйка подсказывает, что нельзя с головой нырять в нее. Но куда там. Уже там с головой и всеми потрохами. На кой черт ворвался в ту ночь в тот сраный отель? Не знаю. Зачем увидел ее и вовлек в грязь. Все сделал не так, неправильно. И взял ее неправильно и пожинаю плоды того поступка. Зажимается и боится моих взрывов, а я себя не контролирую порой. Слишком взрывной характер, нетерпение. Это мой бич. Старался с другими вытрахать всю дурь, чтобы от перевозбуждения не сделать ей больно. Не помогло. Как только вижу ее молоденькую, свежую, в соблазнительном комплекте и все, финиш. Крыша едет, гремит, падает. Кончил бурно и обильно, презерватив тому свидетель. И не смог вернуться к ней. Пусть придет в себя.

Как дальше быть? Отпустить? Смогу ли?

Уснул только под утро. Проснулся от звонка Вартана и навешал ему пиздюлей. Послал нахуй и отключился. Я неадекватный, предупреждал же. Сползают с дивана и шлепаю на кухню.

— Сделай из меня человека, Стася.

Падаю на стул, и кладу голову на скрещенные руки.

— Приготовь завтрак, а потом прибери, к обеду придут желающие на квартиру. Как только утвердим жильцов, уезжаем.

Ставит передо мной чашку с кофе, тарелку с сандвичами.

— Приятного аппетита.

Сама садится напротив с чашкой кофе и телефоном. Листает ленту инстаграма, пока пьёт кофе.

— Игнорируешь? — поджимаю губы, а потом делаю глоток кофе, — сука.

Обжёг язык так, что слезы едва не брызнули из глаз.

Поднимает недоуменный взгляд на меня. Сначала оскорбляется, приняв последнее на свой счёт, но, увидев мой взгляд, хмурит брови.

— Как ребёнок, — цедит сквозь зубы, сурово зыркнув на меня. — Свежезаваренный, кипяток же. Как целовать меня будешь с обожженным бесчувственным языком теперь?

— Значит, не буду, — хмыкаю и смотрю на свежий засос на её шее.

Когда это я успел?

— Ну и не целуй, — дразнит, — посмотрим, кому же хуже.

Встаёт со своего места, забирает мою чашку с кофе и отходит к умывальнику, берёт вторую чашку и переливает несколько раз, чтоб остудить. Возвращается и ставит на место.

— Об огурец язык не порежь, — хмыкает, кивая на мой завтрак.

— Сейчас кто-то по жопе отгребет, стерва, — смотрю на ее губы и понимаю, что язвит нарочно, только какую цель преследует?

— Уууу, мои любимые угрозы насилия, прямо утром к завтраку, обожаю, — продолжает язвить, глядя на меня. Затем смотрит на часы и снова на меня, — а к какому времени ждём первых клиентов?