Каролина Дэй - Принуждение

— А теперь представь, что было бы, если бы не я! Где бы ты сейчас была?

Он не повышает голос, однако жесткий тембр заставляет меня в мгновение ока замолчать и представить хотя бы одну ситуацию, которая могла бы оказаться хуже текущей. Точнее не одну, а несколько. И все они не казались милыми и приятными.

Перед глазами всплывали картинки из интернета после надругательства над жертвами изнаилования, хроники новостей о пропавших девушках, которых находили закопанными в мусорном пакете. То, что когда-то пророчил Эндрю. Ведь, по его словам, все могло закончиться печально. Как в кино, когда тебя разделывают на кусочки и пакуют по контейнерам. А на деле…

Лучше бы я стала говяжьим фаршем, чем глядела бы сейчас в черные глаза мистера Гранда, полные злобы и… не пойму, чего еще.

— Я спас тебе жизнь, — говорит четко по буквам, опуская слова на мое лицо мятным дыханием.

— Ты унизил меня! Если об этом узнают?

— Я дал слово, что не обижу тебя. Я пообещал твоим родителям, что буду вас оберегать.

— Переспав со мной? Серьезно? Понимаешь, что говоришь?

Ситуация злит гораздо больше, чем я предполагала. До сих пор не верится, что именно он оказался тем самым мужчиной, тем маньяком, перевернувшим жизнь с ног на голову. Я думала на кого угодно, только не на него. Даже когда столкнулась с ним и с мистером Салливаном, не могла и представить, что этот человек будет пудрить мозги.

Обманывать, защищая…

Даже эта фраза звучит бредово, не говоря о действиях.

— Уберег, — отвечает спустя долгие секунды напряженной тишины. — Только не говори, что тебе не понравилось.

— Мне не…

— Давай. Соври.

Голос дрогнет. Без моего согласия. Вопреки тому, что я собралась с духом ответить в лицо этому человеку все, что думаю.

Но не выходит…

Смелость уходит куда-то в глубину, уступая место страху, сковывающему тело, и противоречивому желанию коснуться его чуть полных губ. Его лицо слишком близко. Настолько, что я буквально чувствую трехдневную щетину. Не только ее. Еще горячее, опаляющее дыхание. Слишком быстрое и резкое. А еще тьма в его глазах, маленькие лучики в уголках глаз и вызов. Будто верит, что не смогу обмануть. Но я скажу правду. Скажу…

Только что? Что мне было с ним плохо? Что мы не получали удовольствие на двоих? Что та ночь в его студии ошибочна? Это значит, что я действительно солгу. Не только ему, но и себе.

— Запомни, ты не сможешь отказаться от меня, — говорит он прямо в губы тем самым голосом, от которого я сходила с ума, будучи с завязанными глазами.

— Но ты просил не связываться, когда я узнаю…

— Наши встречи закончились, — продолжает, наплевав на мое мнение, — но именно ты будешь искать их вновь. Не я, а ты. И когда ты станешь уязвима, то обязательно позвонишь мне, а я соглашусь на твое предложение.

— Почему?

— Потому что ты небезразлична мне, как бы я не убегал от этого.

Не дождавшись ответа, мужчина поднимается со стула и покидает палату, ни разу не обернувшись в мою сторону. Провожаю его взглядом до конца зоны видимости. Слежу за едва слышными шагами хищника, за каменным профилем, за взглядом, устремившимся перед собой и не обращающим внимания ни на кого вокруг.

Слежу и понимаю, что сердце до сих пор трепетно бьется в груди, что каждое его слово попало в точку, а я не смогу вот так забыть нашу связь, не смогу ее отрицать.

Я не смогу быть с другим мужчиной так же, как была с ним…

Еще некоторое время сижу в недоумении, перебираю в памяти эту встречу. Лицом к лицу со своим незнакомцем. Со страхом, смешанным с другими чувствами. Пока…

— Привет, детка.

Пока в палату не врывается бледный Адам. Странно, что он еще передвигаться может после операции, даже с помощью трости. Хотя создается ощущение, что она ему вовсе не нужна — лишь видимость.

— Не называй меня так! — выпаливаю я, когда он медленно садится на стул около меня.

— Что здесь делал Гранд? — спрашивает Адам жестким тоном. — Я видел, как он вышел из твоей палаты.

— А тебе какая разница? Ты вроде меня продать хотел.

— Ло, прости, это вышло не специально!

— Что прости? Что, скажи мне!

Вот о чем я и говорила — придет и будет строить из себя невинного ребенка, заодно и на нервы мне действовать. Сейчас Адам опустит глаза, снова попросит прощения, скажет что-то о беспамятстве, как было с Эндрю, только я больше не поверю. Не приму всерьез ни единое слово, сказанное из таких же полных уст, как у меня.

— Ты же моя сестра. Я не помнил…

— Да ты ничего не помнил!

— Что здесь делал Гранд? — возвращается к первоначальной теме.

— Отвали от меня с этими вопросами, о’кей? — гляжу на брата с такой силой, словно вот-вот превращу его в пепел. Я бы так и сделала, была бы возможность.

— Не общайся с ним.

Не поняла. С какого перепугу он будет мне что-то запрещать после всего, что сделал со мной? И с чего я вообще должна к нему присушиться?

Однако любопытство играет против меня:

— Это еще почему?

Адам переминается, глядит сначала на сложенные в замок руки, затем осматривает мимолетом палату, и только потом произносит неуверенно:

— От него ничего хорошего не жди.

— И это все? — выгибаю бровь. — Уйди. Не хочу тебя видеть.

— Я серьезно! Он не тот, кем кажется.

Конечно, не тот, ведь Себастьян меня купил, чтобы трахать везде и всюду без запретов. Мне ли не знать его истинную сущность!

— Я сказала выйди!

Адам не спорит. Выходит из палаты с поникшим взглядом, оставив меня наедине со своими мыслями, с воспоминаниями диалогов с двумя мужчинами, которые когда-то мне были важны, а сейчас…

«Ты небезразлична мне».

Почему-то именно эта фраза всплывает в голове и повторяется раз за разом. Он же говорил, что не приемлет отношений, просил не витать в облаках, не искать больше встреч. И эти слова разнятся с тем, что он сказал перед уходом.

Вдруг наши чувства взаим…

Нет! Не взаимны! Потому что я не люблю его! Не позвоню и не вернусь! Не стану унижаться и просить о встрече! Никогда!

Этот период нужно вычеркнуть и жить дальше. Одной. Без Себастьяна и без Адама.

Как хорошо выйти из давящих со всех сторон больничных стен. Белых, пропитанных человеческими судьбами, которые зависят исключительно от опыта врачей. Наконец-то избавилась от всего этого и оказаться в тепле и уюте. Почти как дома.

Вместо комнаты в общежитии я перебралась к парням на некоторое время. Они любезно предложили свое укромное гнездышко, когда я пожаловалась Эндрю на ночные кошмары и боязни одиночества. На то, что в стенах комнаты я не сумею мыслить здраво, а коробки и незначительные подарки от него лишний раз будут напоминать о порочной связи.

Надеюсь, Алекс не против, вдруг голубкам обломаю остаток каникул. Судя по выражению лица, не особо возражает. Наверное.

— Располагайся, чувствуй себя, как дома, — блондин приветливо улыбается, когда мы с другом переступаем порог дома.

— Не переживай, я ненадолго, — отмахиваюсь, усевшись на диване в маленькой гостиной.

— Пока кошмары не перестанут сниться? — любопытствует Эндрю, положив рядом со мной небольшую сумку с вещами.

— Наверное.

— Уверена, что потом они мучить не будут?

— Надеюсь…

Очень сильно надеюсь. Всей душой. Но произносить эту фразу вслух не стала. Все и так понятно без каких-либо объяснений. Я же чувствую, как на меня искоса смотрит Алекс, с каким беспокойством и трепетом относится Эндрю, пока я лежала в больнице. Да и сейчас тоже.

Я всего-то не хочу, чтобы что-то напоминало о мужчине. Ни комната в общежитии, ни палата, куда он пришел лишь однажды, оставив отпечаток в душе еще на долгие дни. Ничего. Может, в компании друзей удастся все расставить по местам и начать новую жизнь.

Надеюсь на это, ведь надежда умирает последней…

Вчера, когда доктор Коннор огласил результаты последних анализов и сказал, что меня можно выпускать, приняла решение начать все сначала. Выкупить родительский дом, продолжить учебу в университете, возможно перевестись в какой-то другой, в Ливерпульский, например.

Встретить хорошего парня, влюбиться, выйти замуж и нарожать детей. Но это уже в далеком будущем, не сейчас, когда сознание разорвано на мелкие частицы, а мысли никак не могут склеиться. Постоянно формируются какими-то кусками, воспоминаниями, противоречивыми эмоциями.

Мы дружно сидим в гостиной, смотрим первую часть «Гарри Поттера», а я будто нахожусь где-то далеко. То в приватной комнате клуба, то в его студии в центре города, то в спа-центре, и даже в кабинке туалета. А я еще на Салливана думала. Дура.

Однако сейчас это никакого значения не имеет. Незнакомец найден, а вот общие воспоминания и влюбленность к нему выкинуть из головы не получается.

«Запомни, ты не сможешь отказаться от меня».

Может, он прав? Может, я не смогу без этого мужчины? Без жарких прикосновений, без аромата его парфюма, без поцелуев, сводящих с ума? Или смогу? Не знаю. Все так запутано…

Сердце снова трепетно бьется в грудной клетке при одном только воспоминании последней встречи в повязке на глазах. Решилась, называется, начать новую жизнь, в то время как я готова бежать к нему и утонуть в сильных объятьях.

Черт!

— Ты чего такая загруженная? — Эндрю вытаскивает меня из размышлений. — Опять о нем думаешь?

Как он догадался? Мысли прочитал? О нашем разговоре и о том, кем оказался незнакомец я сообщила другу на следующий день после посещения Себастьяна и Адама. Эндрю был удивлен не меньше моего.

— Все очень сложно. Не знаю что…