Каролина Дэй - Принуждение

Утыкаюсь в крепкую шею с напряженными венами, чувствую, как одна из них пульсирует под моими губами. Я ни разу не касалась ее, ни разу не ласкала его тело, не изучала, как было с тем же Шоном. Не дали такой возможности. А сейчас я будто получила разрешение, чтобы обнять этого красиво сложенного мужчину, зарыться пальцами в достаточно длинные для мужчины волосы, и втянуть в себя аромат, который одурманил голову еще с… нет, не с первой встречи. Порабощение происходило постепенно. С каждой встречей все сильнее.

Или мне снова кажется?

— Если хочешь, могу рассказать о себе, — внезапно выпаливает он.

— Если хочешь, могу рассказать о себе, — внезапно выпаливает он, заставив сердце забиться в бешеном темпе от радости.

— Правда? И я могу спросить, что угодно?

— Да, — выдыхает положительный ответ мне на ухо.

— Как тебя зовут? — тут же выпаливаю первое, что приходит в голову. Первое и самое неверное.

— Ну, не настолько подробно.

— Почему?

— Не хочу портить наши отношения.

Наши отношения? А они существуют или это просто иллюзия? Видимость? Мечты, которым не суждено сбыться?

Обидно. Ведь он знает обо мне все, а мне даже имени неизвестно, не говоря уже о внешности, и о внутренних качествах. Зачем это мне, если через несколько дней наш договор будет расторгнут, и мы разойдемся по разные стороны баррикад? Потому что так надо. Я хочу узнать этого мужчину. Хочу быть ближе к нему. И плевать, если я провалюсь в бездну сразу же, как сниму маску, плевать, что его мужская сущность проникнет глубоко в душу.

— Ты же оставил себе панкейки? Их ты любишь больше? — разрываю тишину между нами.

— Ну…

— Ты обещал ответить честно.

Его пальцы поглаживают тыльную сторону ладони, раздается смешок. Хриплый, совсем недолгий. А я вслушиваюсь. Жду, когда он снова засмеется, но вместо этого отвечает:

— Да, люблю. А ты?

— Думала, ты знаешь мои вкусы, — отвечаю немного неуверенно. Ведь мне нравятся больше панкейки, нежели омлет. Видимо, он не все обо мне знает.

— Следующий вопрос.

— Ты настолько богат, что просто так позволил выкинуть тридцать тысяч на меня?

— Ты нуждалась в деньгах, поэтому вряд ли они ушли на ветер, неправда ли?

Строгий тон приводит в чувства, будто я захожу на чужую территорию. Туда, где мне нет места. Где не ждали и не планировали впускать. Но я не то имела в виду. Совсем не то.

— Я хотела спросить, чем ты зарабатываешь на жизнь и…

— У меня свой бизнес, — отвечает, не дав мне закончить вопрос.

— Какая-нибудь большая империя? Предприятие? Или, может, ты из королевской семьи? — любопытство сквозит в голосе.

Я тут же слышу сквозящий легкий смех, опускающийся на открытые участки шеи, не защищенные одеждой от этого мужчины. В его веселье не чувствуется насмешки, скорее умиление. Сложно сказать, когда не видишь эмоций на лице.

— Нет, я не из королевской семьи, но достаточно богат, чтобы позволить себе многое.

— Классные часы, кстати.

Теперь я слегка улыбаюсь, а он вновь заливается мелодичным смехом. Красивым, но коротким. Вот вы слышали когда-нибудь красивый смех? Знали о таком понятии в принципе? Лично я нет.

— Что-то еще хочешь узнать?

Хочу. Но стоит ли спрашивать? Хотя он сказал, что может рассказать о себе все, что угодно. Надо воспользоваться случаем, пока не закрылся от меня. Снова.

— Что тебе нравится в женщинах?

— Что тебе нравится в женщинах? — выдаю вопрос скороговоркой. Интересно, он понял, что я вообще сказала?

— Даже так? Дай-ка подумать.

Да, понял и еще как, но сейчас меня интересует другое. Представляю, как в этот момент мужчина поглаживает правой рукой подбородок, почесывая легкую щетину, как задумчиво смотрит на стеклянный стол, за которым мы сидим, как прищуриваются глаза, которые когда-то прожигали мое тело похотливым взглядом. А затем четко произносит:

— Честность. Преданность. Душевность.

— Душевность? — недоумеваю от сказанных слов. Удивительно, как это качество привлекает мужчину, требующего от меня оргазмы один за другим.

— Ты же хотела знать, что мне нравится в женщинах, я ответил.

— А внешность?

— Если речь идет о серьезных отношениях, то это второстепенно.

— А я? — стараюсь говорить уверенно, не выдавать волнение в голосе и важность этого вопроса, но голос все же дрожит. Слегка. И руки трясутся, словно мне приговор выносят. Пожизненный. — Я тебе нравлюсь?

— Как любовница, ты меня вполне устраиваешь.

— А как человек?

Он снова замолкает. Не отвечает. Я все жду, когда он произнесет хоть что-то, надеясь в глубине души, что не все потеряно. Возможно, наш разговор расставит все по своим местам, а я наконец-то пойму, почему в голове все время сидит его образ. Почему вспоминаю его каждую чертову минуту, почему жду наши встречи, хоть и не признаюсь в этом. Может, это взаимно? Может, между нами… любовь?

Незнакомец тяжело вздыхает. Крепкая рука, покоящаяся на талии, чуть сильнее прижимает меня на пару мгновений, а затем отстраняется, заставив встать с его колен. Мужчина поднимается с места, шуршит бумажками, словно что-то ищет в заваленной вещами сумке. Договор? Он готов его отдать прямо сейчас? Только не это! Я не готова расстаться с ним так быстро. Мне нужно свыкнуться с этой мыслью.

С тем, что больше никогда не почувствую его рядом с собой…

Ощущаю возле себя глубокие порывы воздуха. Мятного. А затем легкое прикосновение к ладони, проводящее импульсы по телу. Однако энергетическая цепь быстро размыкается.

— Не забывай о наших отношениях, Донателла. Сегодня я пошел навстречу, в следующий раз этого не будет, — произносит он строго, отдаляясь от меня и оставляя после себя ощутимую прохладу. — Сними повязку через пять минут.

Моментально раздается стук двери, который эхом откликается в голове. Словно решетку закрыли перед лицом. Словно мне дали пожизненное заключение и обещали долгое и одинокое времяпрепровождение.

И сейчас создается впечатление, что именно так произошло на самом деле, но не в буквальном смысле, а в моральном.

Быстро снимаю повязку, как он велел, не сразу привыкая к солнечному свету, льющемуся из окна. Только после этого гляжу на стол в поисках контракта. Однако его нет. Ни его, ни какого-то иного документа, кроме записки в коридоре…

«Забудь…»

— Элис, куда ты пропала? — кричу в трубку, как только раздается напряженное «Алло».

— О, Ло, это ты! Я испугалась, номер незнакомый.

Странно. Я номер телефона не меняла. Может, она не удосужилась записать за все время нашего знакомства?

— Тебя Мел ищет уже который день. Где ты пропадаешь?

Она молчит. Слышу ее дыхание в трубке. Напряженное. Вдох-выход, вдох-выдох. По ним можно считать время.

— Я уехала к родителям в пригород.

Ого! Вот это новости!

— А нам почему не сказала?

— Я позвонила Мелани вчера, она ругалась на меня, но вошла в положение, перечислила те крохи, что я заработала в ресторане.

Уже радует. Странно, что она мне не сообщила, что дозвонилась до Элис. Хотя вчера я вряд ли бы услышала ее звонок после той ночи и ужасного утра после.

— Знаешь, Ло, спасибо тебе, — разрывает мои мысли Элис.

— За что?

— Ты помогла мне в трудную минуту, поддержала. Если тебе потребуется хоть какая-то помощь — только крикни. Я обязательно приду на помощь.

Мне сейчас нужна помощь. Нужна поддержка, которую вряд ли кто-то сможет оказать. Возможно, Элис сможет понять меня, возможно, именно она войдет в положение. Ведь ее сердце до сих пор принадлежит Уильяму, который совсем не ценит ее. А мое?

Мое принадлежит незнакомцу, которому плевать на чувства…

Я не хотела впускать мужчину в свою жизнь, хотела покончить и не искать. Не чувствовать. Но я больше не в состоянии контролировать себя после вчерашней встречи. После сказанных слов, после эмоций, которые мы подарили друг другу.

Не могу.

— Ло, ты здесь? — отвлекает меня Элис.

— Конечно. Без проблем, я обращусь к тебе в трудную минуту.

Вру. Нагло вру в первую очередь самой себе.

— Ладно. Хочешь пришлю тебе фото нашей улицы? Здесь так тихо и безлюдно! Городок просто чудо и…

Она что-то говорит в трубку, в ответ от меня звучит лишь «ага». Вот и весь разговор. Мы прощаемся через несколько минут, но после звонка моментально приходит сообщение с прикрепленной фотографией. Здесь и правда волшебно. Снег лежит повсюду, в то время как в Лондоне он постепенно тает, оставляя за собой лужи. Безлюдно. Тихо, наверное. Ах да, она говорила, что в том месте ни души. Удачно ее родители переехали.

Я бы тоже оказалась там. Одна со своими мыслями. Чтобы никто не вмешивался в их поток, никто не прерывал и никто не мешал забыть этого ужасного человека.

Наш договор заканчивается на следующей неделе, а он не спешит назначить новую встречу. Не звонит, не пишет, хотя, после окончания вчерашнего утра, я сильно сомневалась, что он воспользуется последней возможностью. И сомневалась, что в этот раз пойду на поводу своих чувств. Не хочу идти, не хочу ничего испытывать к этому человеку. Не хочу, но получается почему-то иначе.

Гулять не хочется — сырость на улице, Эндрю, скорее всего, отсыпается после смены, а Адам на процедурах. Вечером к нему пойду, может, еще раз курочку пожарю, или…

Интересно, Адам звонил Эндрю? Они разговаривали? Просили прощения друг у друга? Судя по тому, что Эндрю ни черта мне не написал и никак не высказал свою позицию, они так и не помирились. Хотя кто их знает, может, сейчас они сидят в одной палате и разговаривают по душам спустя столько месяцев ссоры.