Каролина Дэй - Принуждение

Что-то заставляет взглянуть на него иначе. Под другим углом. Не как на врача моего брата, а как на мужчину. Достаточно молодого, едва до тридцати дошел, с красивой укладкой и харизматичной внешностью.

Стараюсь не сравнивать незнакомца с доктором, однако сомнения вновь поселяются в голове. Голос, аромат, интонация. Что-то схоже, что-то нет. Как и в случае с мистером Салливаном. До этого я была уверена, что это именно он дал возможность спасти брата, но сейчас сильно сомневаюсь.

А что, если это доктор Коннор?

У него есть средства, связи, он знает мою биографию, обстоятельства, место учебы и даже работу. Может, Адам ему что-то рассказывал обо мне. Как же все запутано.

Может, я схожу с ума? Везде вижу этого незнакомца и примеряю его образ на любого мало похожего мужчину. Сначала на пакистанца, теперь и на доктора. Надо сходить к психиатру.

— Долорес, с вами все в порядке? — мужчина вытягивает меня из размышлений.

— Конечно, просто день был тяжелым.

— Тогда отдохните. Здоровый сон — залог здоровья, — он прячет выбившуюся из хвоста прядь волос за ухо и, так же непринужденно улыбаясь, скрывается в процедурной вслед за братом.

И что это было? Ладно, неважно. Плевать. Мне нужно домой, в стены, ставшие мне родными за эти месяцы. И к конспектам, которые помогут сдать последний тест в этом семестре. Нужно думать лишь об этом. Только об учебе. Главное, чтобы эту мысль никто не сбил. Ни незнакомец, не мистер Салливан, и даже не доктор Коннор.

Иначе я сойду с ума…

Всю дорогу до общежития слова Адама не оставляют меня в покое. Его реакция на проданный дом, выражение лица после всего, что узнал. Разочарование. Обида. Чувство вины. И слова, сказанные после.

«Просто ты многого не знаешь».

Наверное, хорошо, что он не знает о моей продаже незнакомцу, однако сейчас это не имеет никакого значения, ведь в голове крутится лишь один вопрос.

Что именно я не знаю? Что скрывают от меня парни и почему не сказали об этом раньше? Ведь столько возможностей было, столько вариантов, столько поводов. Ни Адам, ни Эндрю и словом не обмолвились. И дело, видимо, не в гомофобстве брата, как я думала долгое время.

Или не только в нем?

Может, в чем-то еще. В том, что не замечала раньше, пыталась закрыть глаза и сделать вид, что не знаю?

— Чего у вас дверь открыта? Готовитесь уже, да? Ну что, сегодня пойдем на новогодний вечер? — в гостиную залетает Эндрю, заставив оторвать голову от колен. Я всего-лишь смотрела в окно на падающие снежинки, сидя на подоконнике, и пыталась выпить горячий шоколад. — Эй, ты чего такая кислая?

— Адам пропал. На телефон не отвечает, у однокурсников нет, — говорю беззвучным голосом. — А мне страшно одной. Сегодня год, как их нет и…

Не замечаю, как картинка перед глазами начинает постепенно плыть. Размазываться, будто я вижу мир через акварельные краски. И как вместо холода меня обдает теплом. Легким. Почти ненавязчивым. Но таким нужным, что я неосознанно прижимаюсь к другу.

— Все будет в порядке, — слышу напряжение в голосе друга. — Он, может, в клубе загулял.

— Второй день подряд?

Эндрю отходит от меня и заглядывает немного странно, насторожено, но через пелену слез я едва замечаю это в темных глазах друга. Или его любимая медвежья шапка частично закрывает истинный взгляд от меня?

— Хочешь, с тобой посижу?

— Правда?

— Да, — улыбается он непринужденно. — С ним все будет хорошо.

Эндрю еще крепче прижимает к себе, глядя на расплывчатые снежинки за окном. Сочельник. Первый сочельник без родителей. И без брата. Но с лучшим другом, который всегда в этот день сидит с родителями.

— Кстати, почему ты не дома? — интересуюсь как бы невзначай.

— Да так, сложная тема. Я потом как-нибудь расскажу. Кстати, а это чье? — он кивает на мужскую перчатку, оставленную на кофейном столике.

— Папин коллега заходил. Помянули.

И снова этот настороженный взгляд окутывает меня тонкой вуалью, и снова я ничего не замечаю.

Раньше были веселые времена. Мы общались в одной компании, веселились, вместе гуляли, вместе готовились к Хэллоуину. Чувствовали себя родными, пока жизнь не надломила нас всех. По очереди. Теперь Адам в больнице, Эндрю с Алексом, а я с незнакомцем.

И что нас ждет дальше?

Первым делом, когда я доезжаю до общежития, меня настигает миссис Робинсон — наша вахтерша, и передает мне коробку. Откуда она? Неизвестно. Обратного адреса нет, а женщина не в курсе, откуда прислали посылку. Ладно, потом разберусь. Надеюсь, внутри не бомба со взрывчаткой, а меня не обвинят в терроризме.

— О, Браун, подарочки от поклонника несешь? — меня настигает Карлос около двери в комнату. Улыбчивый, довольный, как мартовский кот. Стреляет своими темными глазами по моей фигуре. Ну, куда ты смотришь? Все под курткой скрыто, не увидишь ничего.

— Конечно, ты же не даришь!

— Лучший подарок — это я, — парень демонстративно напрягает мускулы и улыбается во все тридцать два зуба. Ну ладно, во все тридцать — два отбил на соревнованиях по боксу.

— Ага, скажи это своей девушке, — и хлопаю перед его носом дверью. Только его мне не хватало. И так внутри какая-то неразбериха, а тут еще этот клоун мексиканский.

Пребываю в таком рассеянном состоянии, что совсем забываю о посылке. Все думаю о том, что же произошло, что не знаю, и что от меня пытаются скрыть. Витая в своих мыслях, кидаю коробку на кровать, переодеваюсь и готовлю ужин. Хорошо, что никого вокруг нет. Тишина. Еще бы, в такой поздний час кому-то на кухню выходить.

Только сейчас, когда я возвращаюсь в комнату и замечаю эту чертову коробку, открываю ее и нахожу внутри… купальник. Обычный чёрный купальник. Раздельный. Без ценника, но по ткани и ее гладкости видно, что новый. Вместе с ним внутри лежит записка:

«Надеюсь, ты умеешь плавать. Завтра в клубе «Драйв» ровно в полдень».

Он издевается? У меня экзамен в десять. Какой к черту плавать? Если уж. В курсе о моем финансовом положении, о болезни брата и возбуждаемости, мог бы и расписание занятий узнать. Особенно во время сессии. От кампуса ехать недалеко, конечно, но все же добраться до фитнес-клуба будет проблематично. Это нужно не просто освободиться пораньше, а быстро выполнить задания, причем правильно, и успеть на встречу с незнакомцем.

Вдруг опоздаю? А, неважно. Ему плевать, а мне нужно беспокоиться о том, чтобы все успеть и нигде не накосячить. Да еще тут инструкция большая. Часть придет завтра на телефон, часть расписана здесь печатным почерком. А я бы посмотрела на то, как он пишет. Может, узнала бы.

И смогла бы выявить его среди подозреваемых… Сравнить его почерк с новым преподавателем. Чертов пакистанец! И почему он все равно шифруется? Почему не скажет, что это он? Мне бы, наверное, легче стало.

Или нет?

Может, потому что это не он, а доктор? Все равно тупик. Можно расслабиться и не гадать, кто инкогнито прячется за моей спиной, а можно выстраивать догадки и медленно сходить с ума. Второй вариант не особо прельщает, если честно, но пальцы действуют отдельно от разума.

«Кто ты?» — набираю сообщение незнакомцу,

«Неважно», — тут же приходит ответ.

«Я тебя знаю? Мы виделись?», — не останавливаюсь.

«Да».

Интересно, где? Когда? При каких обстоятельствах? Насколько хорошо он меня знает?

«И все?».

«Нет. Мы были близки».

С кем, интересно? Ничего в голову не приходит. Вообще. Последний раз я была близка с кем-то… давно, если быть откровенной.

«Ты получила посылку?».

«Да».

«Жду нашей встречи. Спокойной ночи, Донателла».

И только спустя время, обдумывая его слова и прочитав сообщения, осознаю, что они почти ничего не значат. Мы были близки в клубе, да и виделись там же. Точнее он меня видел. А я?

С этими мыслями засыпаю, накрывшись любимым одеялом. Маминым. А просыпаюсь от звона будильника. Девять утра. Что? Уже? Он должен был зазвонить на полчаса раньше! Вот черт!

Быстро натягиваю первые попавшиеся джинсы, свитер, кидаю в рюкзак конспекты, и купальник. Если его забуду — мало не покажется. И вылетаю из комнаты под удивленный взгляд миссис Робинсон, которая даже не успела крикнуть дежурное: «Хай».

«Ты доехала? Все в порядке?» — читаю сообщение Эндрю, когда сажусь в метро. Доставлено вчера, а я даже не проснулась от него. Вовремя-то как! Отвечаю, что все отлично и уже еду в университет.

Конечно же, к тесту подготовиться не успела, но кое-какие знания в голове остались, не зря я не пропустила ни одно занятие в этом семестре. Курс сложный, но поддающийся моему разуму, хотя в некоторых вопросах уверенности нет.

В аудиторию залетаю вовремя, Эндрю садится поодаль, как велел преподаватель. Друг помахал рукой и пожелал удачи. Да, она сейчас пригодится. Задания действительно простые, справляюсь за полчаса вместо полутора положенных. Проверяю задания в полной тишине, не думаю ни о чем, пока…

— Профессор Портер, — открывается дверь в поточную аудиторию и в нее залетает мистер Салливан. — Миссис Томпсон просила передать, что следующую пару у пятого курса ведете вы.

— С чего это я? А вы на что? — наш преподаватель окидывает блеклым от старости взглядом молодого мужчину.

— Мне нужно отъехать.

— Ну ладно. Надеюсь, в этом месяце дождусь прибавки к жалованию, — кричит профессор вдогонку мистеру Салливану, распространившему вокруг аромат своего одеколона. Но я не вслушиваюсь в дальнейший диалог и бурчания старика.

Ему нужно отъехать… На нашу встречу со мной…

Внутри все переворачивается. Заново. Как вчера, когда я впервые услышала его голос с хриплыми нотками. Низкий. Немного рычащий, как у хищника. У моего хищника, который ждет меня через полтора часа в фитнес-клубе. И я снова не имею права отказаться или притвориться больной. Даже экзаменом не прикроюсь. Никак.